— Вот уж хер, — вслух сказал я, возвращаясь к палаткам. — Назло всему. Дойду до пирамид, а там дождусь наших.

Там я быстро нашёл сапёрную лопатку и вырыл две с половиной могилы. Неглубокие, всего полметра, просто присыпать землёй и завалить камнями, а там по идее должны подойти вторая или третья группы. Они или со мной или без меня войдут в пирамиды, запустят управление системами безопасности и тогда уж мы вернёмся и похороним наших товарищей по-людски.

Почему две с половиной могилы? В одной я похоронил Сашу Костина. Полину Новикову я закопал так: в одну яму положил тело, а отдельно закопал её голову, которая всё так же была обезображена, страшным превращением. Кто знает, на что вообще способны созданные этой планетой монстры? Рисковать не надо.

Я немного устал, копая могилы и таская камни, но отдыхать я и не собирался. Во что бы то ни стало я решил дойти до финальной точки нашего маршрута сегодня. Поэтому я побросал в рюкзак остатки еды, воду и даже не стал собирать палатки. Вместо этого я снова сходил к обрыву и попытался докричаться до ефрейтора Филиппова. Безуспешно. Плюнув вниз, я повернулся и зашагал к видневшимся вдали сооружениям.

У меня оставалась последняя надежда на пирамиды. Майор Фролов, не дождавшись известий от нас, уже должен был послать ещё одну группу, которая не погибнет при спуске и сможет пройти через джунгли.

Планета МПРО-14ЖК (будущая Кадмия)

Первым, что изменилось, когда мы начали осваивать дальний космос — это оружие. Огнестрельное: пистолеты и автоматы, стало лазерным, сохранив при этом внешнюю форму. Просто на базе классических автоматов Калашникова, сделали АК-97, который стрелял лучами, а мог, если сломать предохранитель, выжечь небольшое поле, вместе со всеми врагами. Что я и сделал недавно. Причины перехода были просты. Во-первых, мощнее. Во-вторых, практически нет проблем с боеприпасами, не надо возить ящики с патронами. Достаточно нескольких батарей на один бой, которые потом можно зарядить. В-третьих, при налаженном производстве получалось дешевле. Но вот артиллерия осталась, как и была, только стала космической. В том смысле, что никто лазерами с орбиты не жёг, предпочитая старую-добрую бомбардировку. Но уже сверху. Так действовали и мы и имперцы. Впрочем, поговаривают, что в нескольких сверхсекретных институтах ведётся разработка чего такого. Такого! Но пока, дальше слухов не заходит.

От лагеря, где я потерял последних товарищей и до пирамид я дошёл быстро. Никаких препятствий, никаких врагов мне больше не встретилось на всём пути, но я не радовался, подозревая, что здесь наверняка меня ожидает, какая-то подлянка, сродни внезапно мутировавшей Полине Новиковой. Идти было и легко, и тяжело одновременно. Легко, потому что по дороге мне не встретились даже местные хищники, вообще никаких зверей, только насекомые, но они с самого начала нашего пути, никак не реагировали на нас. Тяжело, потому как меня не отпускали мысли о сожранном Костине, об упавшем с обрыва Филиппове, но больше всего я пытался понять, что же случилось с Новиковой? Что вообще это было и не отрастут ли у меня клыки и я в один момент из солдата Советской Армии, стану монстром — стражем здешних пирамид?

Так что этим проклятым «брёвнам» со щупальцами, я был бы рад, как родным, необходимость отстреливаться от врагов, меня бы точно отвлекла от мрачных мыслей.

Но так хоть я и был постоянно начеку, готовясь отразить любую подлянку, которую мне готовит планета, но мысли постоянно возвращались к вчерашней ночи, с вечным вопросом: что если бы? Если бы я не занялся любовью с Полиной, если бы не стал орать как дурак, разбудив Мишаню, если бы у меня не дрогнула рука, выстрелить в монстра, наплевав на то, что он прикрывается моим другом?

Я сжимал волю в кулак и изгонял эти размышления из моей головы, но тут же на смену им лезли новые: не растут ли у меня клыки, не побегу ли я назад, разрывать могилы, чтобы полакомиться свежей плотью?

Но я всё-таки дошёл до цели и не превратился в монстра. Ненадолго остановился, глядя на величественные сооружения. Зрелище было красивым в своей монументальности, и я не единственный, кто отдал должное этим гигантским рукотворным горам. Да что я, до сих пор многие из тех, кто впервые попадает на эту планету, замирают, в восхищении, глядя на четыре пирамиды, которые в три раза выше знаменитой пирамиды Хеопса в Египте, между которыми приткнулись такие же огромные посадочные кольца.

Здесь было тихо и пусто. Наших здесь пока не было, иначе бы они оставили хоть что-то, хоть какие следы. Тогда ещё подумалось, ничего страшного, мало ли насколько задержалась следующая высадка и сколько они будут идти к пирамидам.

Их было ровно четыре штуки, как нам и обещали, исследовавшие планету с орбиты учёные. Я подошёл к одной из пирамид, в раздумьях похлопал по стене и присел на одну из ступеней. Надо было подумать, стоит ли лезть туда одному или подождать, когда подойдёт подкрепление. Но ждать можно долго. Я прикидывал варианты и вышло, что от десяти часов до нескольких суток. И это ещё при самом удачном раскладе.

— «А вдруг никто не придёт?» — закралась в голову паскудная мыслишка.

Может быть, они погибли в джунглях или приняли решение вообще не спускаться на планету, после того как потеряли связь с нами? Я тяжело вздохнул и потянулся за сигаретой: надо было, как следует подумать и всё просчитать.

Я не был вымотан, наоборот, чувствовал себя очень бодро, ведь мой отряд, за вчерашний день почти дошёл до цели. Так что в одиночку мне пришлось идти где-то два с половиной часа. Этот поход не тянул, даже на простой марш-бросок. Так, лёгкая прогулка, по нашим нагрузкам. Да и после того как мы оказались за рекой, на нас никто не нападал. Если не считать того монстра, которым стала Полина Новикова. Однако теперь я был один, и было некому обратиться в чудовище, кроме меня самого. Но эта и другие пораженческие мысли, вылетели из моей головы и их место занял другой вопрос: стоит ли лезть на пирамиду медленно, захватив всё своё имущество, или оставить внизу, то что я прихватил с собой попробовать как-то шустро вскарабкаться, оставив вещи здесь?

В голову полезли совсем непрошенные мысли. О доме, о детстве. Знаете, но до 2001 года, война, которую планета Земля вела, выкладываясь на полную, никак не ощущалась внутри нашей, советской, страны, так точно.

Просто говорили, про какие-то невиданные открытия, прорывы в науке, о том, что нам открыта теперь вся Вселенная. Хотя я плохо это помню, но царил какой-то сдержанный оптимизм, почти у всех, кроме военных. Они были уверены, что за космос нам придётся воевать, а с ними спорили, называли милитаристами, а потом всё резко изменилось.

Внезапно, в один момент, я тогда учился в третьем классе, американцы вдруг из заклятых врагов превратились в союзников. По телевизору стали показывать иностранные многосерийные мультфильмы и телефильмы. Что-то мне нравилось, что-то не очень, а насчёт некоторых вещей я удивлялся, как это вообще смотрят.

Но один многосерийный фильм, мне всё-таки запал в душу. Это был «Звёздный Путь», который мы смотрели с друзьями. Мне казалось, что просто советские разведчики пробрались в самое нутро Голливуда и сняли шестьдесят серий чего-то очень похожего на советскую фантастику. Казанцев, Булычёв и остальные. Мы даже где-то раздобыли жёлтых, красных и синих маек и часами играли в покорителей неизвестных миров. Я мечтал тогда стать кем-то из тех отважных космолётчиков и вот Вселенная, как будто нарочно дала мне шанс реализовать свою мечту. И ведь всё по-честному. В том телефильме фраза: он умер, Джим, звучала порой несколько раз в одной серии. Он умер. Они все умерли…

Словом, хорошо жилось советскому ребёнку. Можно было не обращать внимания, как у взрослых проходит оптимизм, как он меняется, сначала на испуг, а потом на решимость биться до конца, не отдав ни пяди нашей родной планеты, мерзким феодалам. Которые хоть и не известно каким, но, очевидно же, мошенническим путём вышли в космос и покорили тысячи миров.