Анмар пришел в себя и быстро среагировал. Элли снова оказалась привязанной и продолжала кричать и плакать.

– Она будет пытаться себя убить ещё на протяжении нескольких часов. Важно её сберечь. Ей очень больно. Будь внимателен. Советую не жалеть. Это для её же блага. Выпей ещё, только не захмелей, – отшельник указал на бутылку.

– Я понял, – кивнул головой принц, но больше не пил.

***

«Не хочу! Не надо, пожалуйста! Прошу! За что?! Нееет. Этот хруст в голове топит в мучительной агонии. Нехватка воздуха заставляет кричать. Хватит! Не хочу! Помоги! Отец! Прошу! Где ты?!

Всё тело обвило жгучим жгутом. Сводит судорога и снова хруст. Анмар! Спаси меня! Освободи! Умоляю, Анмар!»

***

«Она плачет, кричит от боли. В ярости от беспомощности пытается освободиться, но на этот раз этого сделать не удастся. Она бредит. Называет моё имя, зовёт своего отца. Умоляет отпустить и снова плачет. Никогда не видел, насколько могут быть дикими мучения человека. А ведь я, в первую очередь, воин. Мне доводилось участвовать во многих сражениях, но такого я никогда не видел. И врагу бы такого не пожелал… Потерпи, крошка. Ещё немного. Прошу об одном, выживи, иначе не прощу себя за то, что не позволил тебе уйти к Светлейшим ещё в Дрерарии. Мог бы я перенять все твои страдания, я бы разделил с тобой эту участь сполна. Моя Дева. Моя Элли».

***

Дева ощутила свое далёкое, почти понятное восприятию нахождение в пространстве. Не сразу, но почувствовала пальцы на ногах, затем сами ноги. Потом осознание ударило в голову, и она открыла глаза. Первое, что увидела, это тёмный угол, закрытый створчатой ширмой. На стене у лежанки, на которой расположилась Элли падали узорчатые тени от ширмы светом от большой восковой свечи. Понимание принцессы пронзило ощущение чего-то до боли знакомого и нежеланного. Губы и язык были пересушены сильным обезвоживанием. Тело и вовсе не чувствовала. Где-то внутри невыносимо изнывала не то её душа, не то её бренная суть. До боли знакомые и совсем ненужные ощущения возвращали Элли к нежеланным воспоминаниям.

Не было сил думать, а мысли то и дело тяжёлыми арбалетными стрелами устремлялись в сознание и приносили страшную боль. Тело резко обдало жаром, затем окатило мёртвым холодом. Онемевшие руки и ноги затряслись в страшной судороге. Горло разрывало от боли, но даже для облегчения, Элира не могла выкрикнуть ни единого звука. Слезы ручьём текли из глаз, а Дева продолжала безмолвно вопить, лежа в судорогах с открытым ртом и обезумевшими от боли глазами. Кто-то ворвался к её койке из наружной стороны ширмы и резко вонзил что-то тонкое и острое прямо в грудь. Тело Элли, успело дугой согнуться в пояснице, на мгновение застыло и медленно вернулось в изначальное положение. Дыхание стало приходить в норму, боль – утихать. Тот кто-то быстро смочил тряпку и вытер выступивший пот и слезы и кому-то, кто стоял позади него, тихо проговорил:

– У неё снова жар.

Элли пыталась вглядеться в темноту и рассмотреть тех двоих. Но всё тщетно расплывалось и, в конце концов, темнота поглотила оба образа и принцесса то ли уснула, то ли потеряла сознание. В любом случае в небытие Деве было легче. Там отсутствовали и страдания, и мучительная агония от жуткой боли.

Шли вторые сутки, с тех пор как незваные гости ворвались в дом отшельника. Анмар хоть и ощущал прилив сил, но без сна уже которую ночь становилось ощутимо тяжело. Он настойчиво продолжал сидеть у койки Элиры и оберегать ее от самой же себя. Агония Элли продолжалась уже второй день. Она не прекратилась через несколько часов, как предполагал Хам и как показывал его многолетний опыт. В какой-то момент, когда в очередной раз у Девы появился сильнейший жар, и Хам, и Анмар уже не рассчитывали на ее возвращение. Но Элли выжила. Она сделала это дважды, но это стоило всех оставшихся сил. Принцесса лежала на койке словно неживая. Хоть и дышала, но выглядела опустошенной, отдавшей душу Духам и ожидавшую свою похоронную процессию.

В момент, когда Анмар уже в который раз отгонял усталость и настырный сон, за ширму заглянул Хам.

– Она выкарабкалась. За ней необходим уход. Тебе нужно поспать.

– Я в порядке.

– Без сна ты бесполезен. Я допустил твое присутствие, потому что ты ее Нареченный. Но больше меня интересует то, как тебе удалось попасть сюда.

– Скрывать не намерен, – Анмар рассказал о незнакомце в Тлене, о временном ходе, о том, что случилось в Кадаре, почему Элли отдала свою Силу.

– Стало быть, ты просто пожелал, поверил и у тебя получилось… Занятно.

– А как бы иначе я тебя нашел? – полюбопытствовал принц.

– Обычно, оказавшись на землях Тамацу, стремящиеся попасть ко мне начинают задавать вопросы простым прохожим. Любой посоветовал бы тебе следовать растущей полосе белых ромний. Ты бы быстро меня нашел.

– Слышал, что без позволения, нельзя даже приблизиться к твоему дому.

– Я этим не распоряжаюсь. Сама природа приводит ко мне тех, кто во мне нуждается.

– Я знаю, кто ты, – вдруг выдал правитель Харона.

– Все знают отшельника Хама, – улыбнулся мужчина.

– Ты – владыка Темных земель – Хам. Не преемник с навыками врачевателя, а сам Хам – Нареченный Кудры, – тихо констатировал он.

– Ты – интересный гость, принц Санадата, – после недолгого молчания, одобряя догадку, ответил мужчина. – Хватит на сегодня разговоров. Завтра ты мне нужен отдохнувшим и готовым к труду. Твое место у окна.

Хам нагло загородил собой койку перед принцем, и стоял до тех пор, пока тот не ушел за ширму. У окна на полу его ждали шкуры и льняное полотно вместо одеяла. Принц, молча приземлился на место ночлега, и сразу же уснул.

Из воспоминаний.

День еще с рассвета обещал быть исключительным и запоминающимся. Жужжание пчелы в комнате с вишневыми цветами за открытым панорамным окном свидетельствовало о продолжении круговерти жизни, несмотря на какие-либо события.

Рядом с Хамом лежала и нежно посапывала Кудра.

«Как же ты прекрасна, моя Дева», – думал Хам, прикасаясь к ее шее и плечам.

– Ты работаешь ночами и умудряешься просыпаться с первыми лучами солнца. Как тебе это удается? – промолвила сонная Кудра, не раскрывая при этом веки.

– Мне достаточно того времени, что выделяю на сон.

– Пару часов? Не смеши меня, – Кудра перелегла на грудь возлюбленного. – Я беспокоюсь за тебя, Хам.

– Ты напрасно волнуешься. Со мной все хорошо. Скоро я представлю свое творение, и жизнь изменится.

– Милый, я не уверена, что зелье….

– Кудра, мы уже неоднократно это обсуждали. Я не отступлю, – оборвал он Деву.

– У тебя получится, – отчаянно выдохнув, покорно согласилась с ним Великая воительница.

– Ты всегда так говоришь, – нежно взглянул ей в глаза Хам, безмолвно прося прощения за то, что не дал договорить.

– Я люблю тебя.

– А я тебя – еще сильнее.

Влюбленные сомкнули губы в горячем поцелуе, а усердная пчелка продолжала летать с цветка на цветок и настойчиво напевать свою жужжащую мелодию.

***

На следующий день Хам подготовил чистую одежду для Девы и для принца. Анмара к Элли не подпустил, переодел сам, осведомив его о том, что Нареченному будет лучше не смотреть на истощенное за два дня тело Девы до тех пор, пока та не начнет восстанавливаться. Хам то и дело разжигал травы вокруг койки, смачивал губы Девы водой, натирал ее различными настойками и попутно обучал этим процедурам Анмара.

– Все это проделывать нужно каждые четыре часа, но в данном случае – каждые два. Она слишком слаба. Даже с тяжелым ранением она стремительно шла на поправку, а сейчас – до сих пор еле слышно дышит.

Анмар стоял рядом с отшельником в простой рубашке, в хлопковых черных штанах и жадно впитывал все его поучения, стараясь не упустить важное.

– Сегодня к вечеру нужно будет наколоть дров. Как ты, верно, понял, я не преемник владыки. Вокруг меня невольно выстраивается магия. Ночью могут ударить морозы даже посреди лета. Поэтому рядом с моим жилищем нет больших поселений. А те, кто живут рядом – такие же отшельники, согласившиеся на подобные условия. Их не страшит непогода. В лесу обитают дикие звери. Без оружия не ходи.