– Ты о чем?

– О том, что если ты каждый раз будешь засыпать, то сделаешь огромное одолжение Августу.

Я тяжело вздохнула:

– Как же ты права, Фиби.

В коридоре послышались едва различимые шаги. Дверь распахнулась так внезапно, что, не почувствуй я, кто стоит на пороге, уже бы бросилась в атаку. Тем не менее знание не уберегло меня от удивления. Мои глаза так и полезли на лоб, когда я увидела Эмму.

– Чего киснем, девочки? – опираясь о дверной косяк и размахивая розовыми бикини на пальце, спросила она.

– Ты чего голая по дому ходишь? – я смерила ее взглядом.

– Я не голая.

– Ну, почти, – усмехнулась Фиби.

Эмма стояла в черном раздельном купальнике и резиновых ботинках. Зачем она на пальце крутила трусы – не знаю. Но по лицу Эммы было видно – она что-то задумала.

– Так и будете сидеть и рассматривать меня или уже, наконец, догадаетесь, что нужно переодеться?

Фиби подскочила и с широкой улыбкой на лице поскакала в гардеробную. Натянув резинку, Эмма запустила в меня трусы, я ловко поймала. Подняв их на уровень глаз, я вопросительно уставилась на Эмму. Она принесла крошечное бикини ярко-розового цвета, почти фуксия.

– Да оденься ты уже наконец, – вздохнула Эмма.

И затолкала меня в гардеробную, где Фиби уже успела надеть белый закрытый купальник. Я повернулась к Эмме, открыв рот, но она опередила:

– Мы идем купаться в океане, что непонятного?

– Все понятно, – широко улыбнулась я. Как же вовремя она ворвалась.

Надев купальник и свои черные ботинки на шнуровке, я шарила глазами по полкам, чтобы найти что-то, что смогу накинуть сверху.

– Она оттуда не выйдет, – послышался вздох Фиби из комнаты.

– Ты что, стесняешься? – изумилась Эмма.

– А вы что, в таком виде будете разгуливать по лесу?

Вместо ответа, Фиби влетела в гардеробную, схватила первую попавшуюся вещь и бросила мне. Черная кожаная куртка, удлиненная и на несколько размеров больше. Пойдет.

По коридору эхом разносился смех Айзека и Криса. Мой пыл внезапно поутих, я немного смутилась и подтянула края куртки.

– Вы купаться? – заинтересовался Айзек, когда Эмма спустилась на второй этаж. Я шла за ней, Фиби замыкала нашу процессию.

– Да, но это девичник. Вам с нами нельзя, – ответила Эмма. Я замедлила шаг, вдруг ощутив себя абсолютно голой. Фиби вдруг шлепнула меня по ягодицам, я резко развернулась, выпустив края куртки.

– Давай быстрее, – скомандовала Фиби. – Мы так до завтрашнего дня идти будем.

Лучшее, что можно сделать в этой ситуации, – послушаться Фиби.

– Детский сад, – прошептала я, пробегая мимо диванов в холле под пожирающим взглядом Криса.

Выйдя на улицу, я рванула что есть силы к океану. Эмма не набирала обороты, хотя легко могла меня обогнать, и мы втроем неслись по тихому ночному лесу. Большая часть деревьев – хвойные, их не касались времена года. Но между высокими елями, соснами и псевдотсугами желтели пышные кустарники лещины и папоротника, напоминая о том, что на улице ноябрь. Купальный сезон в Орегоне официально закрыт, но нас это не останавливало. Вампиры не способны чувствовать ни холод, ни жар. Еще одно напоминание, что мы мертвы.

Благодаря тому, что Рассел оставил нам кусочек земли у океана, мы могли плавать. От нашего дома к нему вела только одна тропинка. Пару раз я чувствовала по сторонам гудение чужих страхов и надежд. Волки не приближались к нам, но были начеку. Союз мы заключили на время сражения, а значит, срок годности вышел три дня назад. Или уже четыре?

Добежав до океана, я быстро сбросила с себя куртку и ботинки. Фиби стянула белое прозрачное платье, Эмма чуть ли не выскочила из своих сапог, и мы, смеясь во весь голос, бросились с обрыва. Тело пронзило черную воду, и я устремилась дальше от утеса. Ледяная вода быстро охладила кожу, и теперь я с наслаждением плыла вперед, чувствуя, как счастье постепенно наполняет меня.

Вокруг все казалось черным, но хорошее вампирское зрение позволяло увидеть, как преломляется тусклый свет луны в воде, что совсем рядом зависла кверху брюшком пятнистая длинная рыба, как колышутся водоросли подо мной. Все это казалось мне таким интересным, что я готова была потратить недели или месяцы на то, чтобы изучить океан. Говорят, что он исследован всего на 2%, но я бы с радостью увеличила эту цифру.

Эмма и Фиби уплыли в разные стороны, но я все еще их видела. Я нырнула глубже, устремившись к самому дну. Оно было усеяно ракушками, камнями и железными прутьями. Водорослей немного, и я отчетливо видела в них мелкую рыбу, которая колыхалась в такт зеленой пелене. Фиби проплыла рядом, как белая тень, и поманила к берегу, я нехотя последовала за ней.

Когда мы с Фиби взобрались по скале, Эмма уже ждала нас, усевшись на траве так, будто загорала. Ее мокрые волосы выглядели немного темнее привычного пшеничного оттенка. Эмма отбросила их назад, чтобы вода стекала на землю. Казалось, что ее кожу измазали мелом: в лунном свете она будто подсвечивалась серебром, румянец на щеках был, но бледный, как и у меня. Животная кровь не давала такого насыщения, как человеческая. Живя в подземном городе, я каждый день наблюдала, как вампиры приходили с фермы с ярко-горящим румянцем. В такие моменты они казались чуточку живее, чем раньше, только красные глаза напоминали, какой ценой.

– Я уже и не помню, когда последний раз плавала, – вздохнула Фиби, завалившись на спину и раскинув руки.

Взгляд невольно зацепился за острые выступающие колени и выпирающие ребра, которые была не способна скрыть тонкая ткань ее белого купальника. Я задумалась: Фиби всегда носила одежду чуть посвободнее, несмотря на то, что ее гардероб был забит всевозможными нарядами. Но я не стала задавать вопросы, потому что знала, как это неприятно, когда пытаются ворошить болезненные воспоминания.

– Ну вы ведь засели здесь в лесу, посреди территории оборотней, вот и некогда вам, да и негде было купаться, – усмехнулась Эмма. – Еще четыре месяца назад мы с Айзеком и Крисом плавали в голубых водах Калифорнии. Хорошо было, свободно…

– Было бы так хорошо – не возвращались бы, – пожала плечами Фиби.

Эмма только хмыкнула.

Шум прибоя заполнял собою тишину, на чистом небе горела луна: еще не полная, но вот-вот подсветится последний кусочек – и она засияет ярким кругом. Каждая из нас погрузилась в собственные размышления. Но это безмолвие не было в тягость. Иногда хочется помолчать, но не в одиночестве.

– Что будем делать теперь? – первой не выдержала Фиби, она села и уставилась на меня и Эмму. – Мы же веселиться пришли. Это девичник или что? Ну так давайте веселиться.

– Есть предложения? – спросила я.

Четыре ночи назад, сидя на поляне перед приходом армии, Фиби хотела отпраздновать нашу победу. Но даже теперь мне было не до веселья. Оно казалось неуместным в сложившихся обстоятельствах. Мы все еще на войне.

– М-да… когда ты вампир и живешь в лесу, вариантов для развлечений немного, – вздохнула Фиби и вдруг загадочно улыбнулась: – Хотя можно было бы попробовать заглянуть на их территорию.

– Фиби, – застонала я. – Это самоубийство! И если вы можете сбежать, то я – нет. Да еще и этот договор на крови…

– Интересно, что он значит, да? – заинтересовалась Фиби. – Как Рассел может проконтролировать, перешагнула ты границу или нет. Скажем, если сейчас ты шмыгнешь за нее и там не будет волков, то он ведь не узнает?

– Я бы не стала рисковать, – отозвалась Эмма. – Кто знает, какие у них возможности. Сомневаюсь, что единственное, на что способны оборотни, – это перевоплощаться в волков. Было бы слишком странно создавать такое существо для убийства вампира. Думаю, у них есть еще какие-то фишечки.

– Например? – повернулась я к Эмме.

Она задумалась, глядя на океан, и, прищурившись, заговорила:

– Ну, например, читающий мысли человек.

– Думаешь, Дастин и правда умеет читать мысли?

– А что тут думать? Я уверена, – усмехнулась Эмма. – Это же было очевидно сразу. Дастин не раз выдавал их со стаей связь. Мне вообще кажется, что они и скрывать это не пытались.