Он взглянул на Ингвара, и сердце его неистово забилось в груди.

– Можешь убить меня! – Рейван осушил рог и протянул его отцу.

Ван вздохнул. Беспристрастность слетела с его сурового лица.

– Ты не оскорбил моего гостеприимства, – сказал он. – Я сказал, что ты волен будешь идти – и ты уйдёшь.

Никто не нарушил тишину, но Рейван увидел, как глаза Лютого разгорелись злостью.

– Я уже отдал приказ убить тебя там, в лесу, – добавил ван, – и второй раз на это права не имею.

Рейван кивнул.

– Садись со мной, ешь, – сказал Ингвар. – И вы все садитесь, ешьте и пейте!

И все ели. И пили. Вечер загремел так, как обычно гремели вечера в большом зале, только был ещё более шумным и пьяным.

Когда Ингвар вышел из-за стола, Рейван почувствовал на себе пристальный взгляд его жены.

– Ты моя мать? – спросил он.

– Нет, – холодно ответила женщина, подняв голову.

– Я незаконный?

– Нет. Твоя мать была первой женой Ингвара, – сказала Сигги, сделав глоток мёда из кубка. – Но отреклась от брака, не прожив в нём и года. Она даже не вскормила тебя как положено: сбежала к набулам. Она была одной из них. Твой отец нарёк тебя в этом доме Эйнаром перед лицом жрецов и богов. Я растила тебя, но я тебе не мать.

– Наверное, я должен быть благодарен тебе.

Сигги смерила его пытливым взглядом, будто желая ещё что-то сказать, но не решилась. Рейван поставил на стол кубок и вопросительно пожал плечами в ответ.

– Ты кзорг и не наследуешь Ингвару! – строго сказала она. – Наследником будет мой сын, что сейчас во чреве.

Голос её звучал скорее просяще, чем утвердительно.

Рейван усмехнулся, отпивая из кубка, и откусил жирного мяса с рёбрышка. Сигги не сводила пытливого взора, и Рейван, устав терпеть, вновь поглядел на неё.

– Завтра я уйду, и больше ты меня не увидишь. Ешь, – успокоил он её.

– Ты сильно изменился с младенческих лет, но остался похож на Ингвара. Хорошо, что не на неё! – произнесла Сигги. – Я бы очень ревновала.

Рейван нахмурился и потянулся за кувшином с мёдом. Но кувшин перехватил Лютый.

– Будь осторожен с Ингваром, кзорг. Он слишком любит того, кого потерял. Он чересчур мягок и снисходителен к тебе. И напрасно! Знай, если осквернишь его доверие, я не побрезгую тебя убить.

Рейван заиграл языком во рту, извлекая застрявшее меж зубами мясо.

– Завтра я уйду, – произнёс он, недобро поглядев на галинорца.

На лице Лютого появился оскал, глаза угрожающе прищурились, а рука опустилась на эфес меча.

– Никак поправился?

Рейван, не мигая, кивнул, и тоже сдвинул руку к поясу. Сигги взвизгнула.

Ингвар вернулся за стол.

– Что с тобой? – склонился он к жене.

Сигги с тревогой взглянула на Рейвана, откинувшегося на спинку кресла.

– Он спрашивал о своей матери и думал, что это я, – взволнованно проговорила она. – Я ему всё рассказала.

Ингвар отпил мёда и перевёл взгляд на Рейвана.

– Я любил твою мать, – сказал ван. – Может, я был не очень с ней добр, но боги видят, я любил её как сумасшедший. – Ингвар немного помолчал, стискивая пальцами кубок. – Выпьем!

Рейван выпил вместе с отцом. Жрица Делия вновь тронула струны, и по залу полилась торжествующая песнь.

Двери зала растворились, и на пороге появился невысокий старый человек.

– Ван Ингвар, – воскликнул он на весь зал, – Ингрид похитили!

– Боги! Как?! Кто это сделал, говори, Тирно! – прорычал ван.

Зал в одно мгновение замолк, и тишину прорезал визг Сигги. Тирно пробрался ближе к Ингвару, обнявшему жену за плечи.

– Я бродил у шахты и видел набульских солдат. Они везли с собой Ингрид. Я сразу помчался к тебе!

– Проклятье! Вигг и впрямь хочет войны! – выругался ван.

Когда Рейван услышал, что Ри в опасности, то в нём поутихли все прочие желания, кроме одного: вернуть её Ингвару.

– Я настигну их! – сказал он, поднимаясь. – Сколько их? Покажи мне, где их видел, старик!

– Нет, Эйнар, ты ещё слишком слаб, – удержал его Ингвар.

– Я хорошо знаю набулов, никто лучше меня их не выследит!

– Эйнар?! – удивился Тирно.

– Да, это Эйнар, мой сын! – сказал Ингвар, бросив гордый взгляд на Рейвана.

– Я видел четверых, они направлялись к границе, – сказал Тирно.

– Я поеду с ним! – поднялся Лютый.

Ингвар посмотрел на соратника и зло стиснул челюсти. Рейван едва слышно выругался. Меньше всего он желал делить свою охоту с кем-либо, тем более с тем, кого, возможно, придётся убить.

– Не волнуйся, Ингвар, – сказал Лютый, положив ладонь на плечо вана. – Обещаю, мы вызволим Ингрид и вернём домой.

– Поспешите, – кивнул ван.

Ингвар развернулся к Рейвану и притянул его к себе.

– Эйнар, не совершай ничего, в чём нет чести! Когда вернёшься, мы всё решим!

Объятия отца показались Рейвану сильными и надёжными. Всей душой он желал оправдать оказанное ему доверие. Но Лютый, судя по взгляду, очень в этом сомневался.

Спасти, но не сражаться

Дорога тянулась вверх по ущелью. Густой лес, напитанный запахом прогретой хвои, постепенно истончался и обнажал скалы. Всюду громоздились россыпи валунов, похожие на руины древних крепостей. На дне ущелья река несла бирюзовые воды, и, чем выше уходили путники, тем более свирепо и грозно она рокотала, зажатая в оковы теснины.

На развилке одна из троп забирала на восток, огибая изрезанные скальные бастионы, а вторая тянулась едва заметной нитью к перевалу. Рейван не знал, какую дорогу избрать, и остановился, дожидаясь Тирно и Лютого.

Взмокший конь тяжело дышал, мотая головой. Рейван понимающе похлопал его по шее. Бросив взгляд на надвигающуюся из-за горы тёмную грозовую тучу, он почувствовал себя таким же загнанным и подневольным существом, как и его скакун. Только оседлала его сама хитрая старуха судьба.

Рейван облизнул высохшие губы и оглянулся. Лютый и Тирно двигались рысцой по тропе.

«Во что я ввязался? Галинорец вот – передо мной! Вне защиты соратников и без покровительства Ингвара! Убить его так просто…»

Тирно приблизился к Рейвану.

– Сворачивай на Хёнедан, – сказал он. – Моя шахта на той стороне перевала, там я видел набулов и Ингрид. Один из них вёз её, связанную, с собой на коне, – отёр глаза рудокоп. – Волосы её были растрёпаны, сражалась с ними – видно, Волчица.

Рейван резко повернулся к галинорцу.

– Скажи мне, Лютый, ты – раб, сбежавший с Владычицей? – хрипло произнёс он. – Обещаю не убивать тебя сейчас, но я должен знать!

– Прямой, как меч! – фыркнул Лютый с недоумением в глазах.

– Скажи ему, – кивнул Тирно. – У нас впереди долгая дорога, и я хотел бы спать, не боясь, что ночью меня нечаянно заколют.

Лютый развёл руками.

– Я не раб! – сказал он. – И с Владычицей никогда не любился!

Рейван смерил его взглядом и кивнул. Развернув коня, он безжалостно хлестнул его, направляя вперёд, к перевалу. Земля из-под копыт взметнулась, осыпав галинорца и рудокопа.

– Загонит беднягу прежде времени, – проворчал Тирно.

Лютый рассерженно тряхнул головой, смахнув с себя песок.

– Пёс несносный! – выругался он и заметил, что Тирно мрачно глядит на него.

– Почему ты солгал? – спросил рудокоп.

– Кзоргам нельзя верить. Он тут же исполнил бы приказ!

– Надеюсь, ты его убедил, – вздохнул Тирно.

Лес окончательно остался позади. Тропа растворилась среди скал – и верный путь теперь указывали лишь небольшие туры, сложенные из камней. Ветер наваливался порывами с нависающего щитом низкого неба. Вскоре в воздухе закружилась снежная крупа, принесённая с ледников.

Склоны были не слишком крутыми, конь уверенно преодолел подъём, и Рейван оказался на седловине между двумя вершинами скальной гряды.

На перевале стоял каменный алтарь, похожий на тот, что он вместе с Ингрид повстречал на Винденфьёле. Рейван сошёл с коня и приблизился к груде валунов. Облокотившись на них, он устремил взгляд на простиравшуюся внизу долину.