Шипение из динамика на несколько секунд прерывается, чтобы взорваться с новой силой, будто кто-то ударил в микрофон. Отовсюду раздаётся скрежет металла, Итана кидает в холодный пот. Он и забыл, насколько опасен Хайзенберг — одним движением руки может нашинковать его мелкой стружкой с помощью любого предмета, даже для этого не предназначенного. Итан крепко сжимает пистолет, тот начинает вилять в его руках, патроны дрожат в карманах. Неожиданно всё успокаивается.
— Выбирай с умом, куда идёшь, Итан. — выплёвывает динамик и отключается. Пытается отогнать мысль о том, что последняя фраза звучала как открытая угроза.
Пожалуй, не стоит дерзить этому Хайзенбергу, находясь в заведомо проигрышном положении. С другой стороны, будто выдержка и взвешенность фраз — сильная сторона Итана, ну да как же.
Итан пробегает небольшой коридор, звеня железной плотной сеткой под ногами. Под ней — какие-то толстые железные трубы. Потёки ржавчины на обитых железом стенах и сбитый горячий воздух словно дополняют депрессивную атмосферу полузаброшенной фабрики. Очередная дверь в конце поддаётся легко, даже не скрипит, словно ей часто пользуются. За ней — лестничный пролёт, вверх и вниз. На стене неаккуратно намалёвано жёлтым «Где выход, Итан?». Фраза вызывает неконтролируемый истеричный смех. Хайзенберг с ним играется.
Итан было направился вниз — выходы из зданий ведь всегда внизу, не так ли? Но что-то останавливает его. Чуйка, ощущение подставы. Хайзенберг своими наставлениями и надписями словно специально заставляет лишний раз задуматься, где именно может располагаться выход из фабрики. Итан уверен в том, что одно из направлений, вверх или вниз, — его спасение, какое-никакое, но второе — откровенная ловушка, из которой он если и выберется, то с огромным трудом. Возвращается на средний этаж, останавливается, упираясь взглядом в надпись. Машинально трёт пальцами патроны в кармане, подсознательная попытка хоть как-то успокоить нервы.
Чёрт, да он даже не в курсе, сколько вообще здесь этажей. Не знает ни сколько пролётов вверх до крыши, ни на каком вообще уровне относительно первого этажа он находится. Может, он вообще под землёй.
Итан решает идти наверх — там хуже слышен размеренный стук огромного механизма, который приелся и уже кажется незаметным фоном, на крайний случай там должен быть выход на крышу, а то и на улицу. Выход из здания на первом этаже — слишком очевидно, слишком просто. Тот же Лукас — о котором Итан вспоминает уж чересчур часто, и гори он в Аду — никогда не делал всё очевидным. Но чего ждать от Хайзенберга, он не знает.
Неважно. Глубокий вдох позволяет успокоить трясущиеся руки. Всё неважно. Выдох. Тяжёлый воздух фабрики, пропитанный жаром работающих без устали механизмов, приносит мало спокойствия, но хоть так. В конце концов, любой воздух всегда лучше, чем, например, цветущая смрадом застоялая вода болот. А ещё у него есть минимум десяток патронов и неплохой пистолет. Вот это действительно успокаивает. Итан протирает пальцами сухие глаза и поднимается наверх.
Всего один пролёт, дальше лестницы нет. Смотрит вниз, между перил — там тоже не слишком высоко, но этажи теряются в непроглядной темноте. Наверху хотя бы светло, неплохой выбор. Итан толкает дверь, та с лёгкостью и без скрипа открывается. Многообещающе.
Коридор, не слишком узкий, обитые железом стены. Сразу замечает несколько дверей, но все они закрыты, за ними тихо — вряд ли выскочит очередной «солдат Айнц», как то чучело назвал Хайзенберг. Итану ничего не остаётся, кроме как идти вперёд. Наверху действительно не слышно так отчётливо ударов механизма-сердца, далёкие звуки сливаются в один монотонный гул, вибрирующий в плотном воздухе. Этим коридорам определённо не хватает окон и свежего ветерка.
С каждым шагом по прямому коридору гул нарастает — или Итану кажется? Нет, не кажется — он упирается в дверь, за которой что-то рвано жужжит, тяжело и отчётливо, обрывается на миг и начинает жужжать вновь. Звук похож на работу мотора мотоцикла без глушителя, словно кто-то безрезультатно пытается его завести. Если это мотоцикл, может, на нём получится уехать отсюда? Итан толкает дверь.
Помещение встречает его непроглядной темнотой, и он уже хочет повернуть назад и пойти вниз — в комнатах без освещения всегда, абсолютно всегда происходит какая-нибудь кошмарная дрянь. С электрическим треском и искрами запускается мигающая аварийным светом лампочка, и ещё одна, и ещё, цепочка оранжевых ламп освещает комнатку и убегающий вбок коридор. На кирпичной стене жёлтой краской выведено «Sturm» — но это его мало интересует.
Дверь, толкая Итана в спину, закрывается с громким хлопком — с этим звуком его сердце падает куда-то в пятки.
— Неверный выбор, Итан! — хохочет Хайзенберг где-то под потолком, вызывая у того мурашки страха по спине.
Звук мотора булькает, нарастает, к нему добавляется что-то, похожее на обороты лопастей. В нос ударяет запах бензина. Спустя несколько секунд Итан видит то, что служит причиной всего шума, и от непонимания даже не сразу понимает, что надо спасаться бегством. Чудовище, человекоподобное, как солдат Айнц, но нет сверла вместо руки — зато есть чёртов громадный пропеллер вместо всей верхней половины тела! И это чучело неровным, но целенаправленным шагом направляется на Итана.
Он отмирает, вскидывает пистолет и спускает в него целую обойму. Без результата, абсолютно, все пули со звоном отбили быстро вращающиеся лопасти. Дёргает ручку двери за спиной. Заперто, ну ещё бы не. Замечает на стене рядом с дверью замок: встроенные барабаны с буквами — и буквы один в один те же, что были рядом с кроватью. Всё-таки надо было разобраться с тем, что же они означают.
Пускается наутёк, отпрыгивая от разогнавшегося пропеллера, который через мгновение врезается в стенку прямо рядом с дверью, где секунду назад стоял Итан. Удар такой силы, что один из барабанов с буквами выпадает из механизма замка. От Итана бы и мокрого места не осталось. От этой мысли кидает в холодный пот.
Итан не ждёт, когда пропеллер сообразит, куда делась его жертва — летит в коридор, за мигающими лампочками. От громкого жужжащего гула содрогается воздух, кажется, монстр не отстаёт ни на шаг. Дыхания в миг не хватает. Поворот, ещё, ещё поворот. Где-то здесь обязательно должен быть выход, не могла же эта комната задумываться его стопроцентной могилой.
Коридор петляет, Итан бежит, чуть ли не врезаясь в стены. И вылетает в небольшую комнатку. Дверь! Подлетает к ней, а сзади уже жужжит, рычит, гудит страшный механизм. Закрыто. Взгляд цепляется за буквы на стене рядом — тот же самый замок с одним из выбитых барабанов…
Тупик. Комната зациклена, коридор ведёт кругом.
Сердце бешено колотится в горле, кислорода не хватает, в глазах темнеет от паники. Как ему выбраться из этого дерьма? Замок сломан, да и всё равно он не смог бы сообразить разгадку сейчас, в условиях стресса. Мелькает мысль о том, что Лукас бы не упустил возможности позлорадствовать над Итаном — ещё бы, тот в таком ужасе, бегает наперегонки со смертью, а единственный способ спастись полетел коту под хвост — ну и сцена. Но Хайзенберг, кажется, молчит.
Итан отскакивает вбок, и пропеллер с грохотом врезается в стену, выбивая ещё часть замка и оставляя глубокую выбоину в железной двери. Итан на секунду зависает, цепляясь взглядом за эту выбоину. Что, если заставить этого монстра выбить дверь?..
Мысль кажется абсурдной, но в ситуации, как эта, ничто адекватное не спасёт.
Чудом успевает отклониться, когда пропеллер в очередной раз с разгона пытается его достать. От запаха бензина и гари слезятся глаза, бежит в закольцованный коридор, кашляя. Нужно как-то обмануть эту тварь — и это даётся ему достаточно просто, пропеллер бездумно летит за ним. Монстр врезается в кирпичную стену, срывая лопастями железные пластины с характерным скрипом металла о металл и снопом ярких искр. Итан вытирает глаза тыльной стороной ладони, размазывая по щекам чёрную копоть, и бежит дальше. Поворот, поворот, комната. Останавливается ровно напротив двери, загнанно дыша и кашляя. Вскидывает перезаряженный пистолет и вновь спускает в пропеллер обойму — не знает, зачем, просто, в попытке разозлить, может. Монстр разгоняется, Итан отпрыгивает вбок, едва уходя от острых лопастей, и тот врезается в дверь, снося и её, и весь дверной кирпичный косяк подчистую. Что-то бахает в механизме, вырывая чёрный столп в воздух, незаметно мелькает пламя. В нос ударяет гарь, сильная, словно в пропеллере перегорел какой-то механизм. Тот беспомощно машет обрубками рук в попытке удержать равновесие — Итан только сейчас замечает короткие гнойные культи с рваными тканями и обломками костей, словно это существо лишилось рук о собственный пропеллер. Вскидывает пистолет, панически его перезаряжая, пускает три пули куда-то в спину замершему монстру — и тот падает вперёд, на колени. С маленьким взрывом механизм разлетается на металлолом, и Итан снова закашливается от гари.
