Темно, лишь угадываются некоторые силуэты: три пустые кровати в ряд, пара стальных медицинских этажёрок на колёсиках. Несколько длинных стоек для капельниц, от одной из которых тянется прозрачная трубочка к его правой руке. Тонкая полоска света просачивается через тканевые двери, за которыми иногда мелькают людские тени. Неожиданно за ними возникает ясный чёрный силуэт, который стоит, мнётся несколько долгих минут на пороге, но в итоге распахивает ткань и тихо заходит. Итан давится вздохом.

Мия.

На ней тяжёлая явно военного образца куртка размера на два-три больше положенного, заляпанные грязью и кое-где порванные совсем не в угоду моды джинсы. На голове не классическая небрежная укладка, а собранные в неаккуратный пучок грязные волосы. Бледная кожа, впалые щёки, тёмные мешки под глазами и кровавый синяк над лопнувшей сухой губой. Итан ужасается нечаянному сравнению: она выглядит совсем как после Бейкеров.

— Итан? — голос хриплый и тихий.

Мия делает несколько неуверенных шагов в сторону его кровати, дёргается от случайной боли, закусив губу с подсохшей кровавой корочкой. Итан осторожно поднимает над тонким покрывалом правую — живую — руку, показывая, что не спит.

— М-Мия… — хрипло пытается Итан, не получается, от сухого скрежета в горле болезненно закашливается.

Она быстро подходит, смотрит взволнованно, влажные глаза блестят в темноте. Протягивает ему открытую военную фляжку, взятую с медицинского столика рядом у кровати. Итан, не думая, лязгающе хватает ёмкость с водой механическими пальцами, припадает потрескавшимися от холода губами к узкому горлышку. Ледяная вода болезненно большими глотками стекает по пищеводу, и он закашливается, ненароком подавившись. Мия лишь растерянно смотрит на чужую стальную руку.

Между ними висит неловкая тяжёлая тишина, никто не хочет начинать разговор. У обоих есть незаданные волнующие их вопросы, и оба едва ли хотят знать на них ответы. Спасают появившиеся вовремя военный медик и Рэдфилд.

— Итан, — Крис, щёлкнув выключателем высокой лампы на ножках, хмуро кивает в приветственном жесте, тот в ответ щурится и прикрывает глаза, неприятно резанувшие тёплым жёлтым светом.

— Как себя чувствуете, мистер Уинтерс? — сухо интересуется молодой парень в халате, кладя прохладную узкую ладонь пациенту на лоб.

— Сносно, — хрипит Итан, с трудом выговаривая слова, отбитые лёгкие горят болезненным огнём.

Медик не отвечает, с профессиональным интересом занявшись отработавшей капельницей. Итана теперь сверлят две пары знакомых глаз с едва ли читаемыми эмоциями, и на секунду ему хочется с головой нырнуть под белое покрывало, спрятаться и там же, пожалуй, умереть. Наконец, Крис прокашливается:

— Что это было, Итан?

Итан хмуро отводит взгляд. Странный вопрос, на который находятся только не менее странные ответы. «Я заручился поддержкой опасного биооружия и пошёл воскрешать свою расчленённую дочь»? «Ты не понимаешь, один из лордов деревни тоже человек, пусть и со странностями»? «Моя цель “убить Миранду” совпадала с целью одного из местных, вот мы и спелись»?

— Я думала… — практически шёпотом говорит Мия. — Я думала, ты мёртв.

— Ну, был там пару раз. — Итан хмыкает излишне весело, показательно клацая стальными пальцами, и она вздрагивает от металлического звука.

— Что с твоими… конечностями? — в лоб спрашивает Крис, и от неказистых слов всё неприятно сжимается внутри.

Тёмный отполированный металл блестит в жёлтом свете лампы, Итан крутит перед своим лицом протезом, словно впервые его видит, рассматривает каждую шестерёнку, мягко отзывающуюся на зов прикипевших к железу мышц, каждый крепко затянутый болт, смотрит на смазанные поршни и натянутые спирали предохранителей. Крис хмурится всё сильнее, наблюдая, насколько покорен Итану до неправильного странный механизм, насколько нечеловечески это выглядит и работает.

— Это сделал… один из лордов, — пытаясь правильно подобрать слова, выговаривает Итан.

— Оторвал тебе руку и ногу? — уточняет Крис.

— Поставил протезы, — Итан фыркает. — Ну, руку тоже он оторвал. Случайно типа.

— Случайно!? — взрывается Мия, делая шаг из-за спины Рэдфилда, тянется к механической ладони, но потом одёргивает себя, несдержанно кривясь от отвращения. В её голосе смесь ужаса, тревоги и гнева.

Итан устало вздыхает и, дождавшись, когда военный медик наконец-то вытащит из его правой руки катетер и скроется за тканью выхода, с трудом садится на скрипучей медицинской кровати. По спине пробегают мурашки от лизнувшей голую кожу прохлады, хотя в большой палатке-госпитале явно установлены воздушные обогреватели.

— Это неважно сейчас, — уверенно отрезает он, задерживая дыхание от резкой боли, прострелившей голову, и тупого нытья мышц от ушибов под рёбрами.

— Неважно!? — возмущённо задыхается Мия. — Посмотри, что эти уроды с тобой сделали! Это ведь был тот ублюдок в шляпе и очках, да? Металлокинетик?

У Итана всё застывает внутри.

— Откуда… — голос резко осип, и он кашляет в живую ладонь, — откуда ты его знаешь?

Мия чересчур резко стягивает военную куртку, оставаясь лишь в грязной синеватой майке с тонкими лямками, зло кидает её на соседнюю заправленную кровать. Взору предстают покрытые яркими цветущими синяками худые руки со следами множества болезненных уколов на предплечьях, у каких-то дырочек запеклась тёмная кровь.

— Миранда ставила на мне какие-то эксперименты, — её тихий, но резкий голос дрожит от неприятных воспоминаний, переполненных болью. — Этот… в шляпе появлялся не так часто, как огромная трёхметровая вампирша, но всегда, когда приходил он, мне что-то вкалывали, и меня потом часами выворачивало, — Мия вздрагивает и с отвращением морщится. — Он всегда был очень злой, кидался на меня, как бешеный зверь какой-то, швырял металлические предметы и клялся, что однажды снесёт мне голову своим молотом. Больное чудовище.

Последние слова она выплёвывает с таким ядом, что у Итана обрывается болезненно что-то внутри.

— С ним… — он нервно запинается, опускает затравленный взгляд на свой протез, облизывает вмиг пересохшие губы, но заканчивает: — с ним можно договориться.

Мия отшатывается.

— Договориться? С ним!? — в её словах столько болезненного недоумения и злой ярости, что Итан не решается поднять глаза. — А может, тебе стоило договориться с Лукасом три года назад, как думаешь?! — слова впиваются в сознание, режут тупым ножом по тонкой коже. — Да все эти ублюдки снятся мне теперь в кошмарах!

Итан хочет закрыть своей же рукой себе рот и прекратить этот скандал — он снова, снова вывел её — но что-то дикое и озлобленное, колючее внутри заставляет тихо прошептать:

— В моих кошмарах всегда была ты.

Мия давится вздохом, в немом возмущении хлопает ртом, не в состоянии подобрать слова. Она хочет высказать Итану многое — и обязательно выскажет, он знает, — но лишь кидает обжигающе ледяной взгляд на молчаливого Криса рядом, сложившего на груди руки, и, порывисто схватив с соседней кровати куртку, исчезает за тканевыми дверьми. Лишь когда исчезает её силуэт, Итан медленно тяжело выдыхает.

— Знаешь, Итан… — медленно начинает Крис, натужно подбирая слова для фразы.

Он не слушает, только смотрит хмуро на тканевый выход.

— Её здоровье?..

— В пределах человеческой нормы, на удивление, — хмыкает Крис, и продолжает: — и всё-таки, Итан…

Но тот отрицательно качает головой и перебивает его:

— Мы должны спасти Роуз!

Рэдфилд опешивает от эмоционального напора, недоумённо хмурится.

— Роуз? — переспрашивает он. — Но ты ведь сказал, что её…

— Да, сказал, — кивает Итан, попутно вытаскивая из-под покрывала ноги и опуская их на деревянный пол с намерением встать. — Но это не так. Точнее, так, но Миранда… — вздыхает, пытаясь поэлегантнее подобрать слова. Крис кладёт тяжёлую руку ему на плечо, не давая подняться с кровати, и тот безмолвно подчиняется за неимением сил. — Миранда знает, как её… восстановить. Она сейчас это делает. Делала, — хмурится, уточняет: — сколько я был в отключке?