Они добираются до круглой площадки между низкими отвесными скалами. Шаг на каменную резную плиту — и весь звук позади, из беснующейся деревни, словно отрезает нависшим куполом паранормальной тишины. Итан едва не падает с ног, сердце от бега, от случайной встречи заходится в самой глотке, в висках стучит горячая кровь, а стылый воздух обжигает лёгкие. Карл, дёргано озираясь по сторонам, тянет его в самый центр плиты, к странному резному столбу, в густой темноте напоминающему большую чашу — Итан почти ничего не видит, зрение с ума сходит от чёрных и ярких, контрастных пятен тьмы ночи и горячего пламени, оставшегося позади. Раздаётся странный щелчок.
— Что ты делаешь?! — Итан в ужасе отшатывается, видя, как Карл достаёт из жёлтой колбы большой узкий кристалл, сверкающий в тусклом свете луны. Он открыл колбу!
— Спокойнее, Итан, — Карл сосредоточенно, едва ли не высунув язык от усердия, кладёт кристалл на дно большой каменной чаши и выливает туда же прозрачную жидкость из открытой колбы. — Эти кристаллы куда прочнее, чем кажутся.
У Итана панически трясутся руки — эти колбы столько времени были самым хрупким сокровищем в его глазах. Взмокшая ладонь безрезультатно скользит по тиснёной крышке, заледеневшие пальцы отказываются подчиняться, норовя и вовсе выронить одну из колб. В конце концов, он сдаётся, передавая стеклянную ёмкость удивительно спокойному и сосредоточенному Карлу, который уже справился с обеими своими колбами.
Последнюю Итан крутит в руках слишком нервно, всматриваясь в расплавленный и теперь едва угадывающийся рисунок на крышке — даже крепкое толстое стекло оказалось здорово поедено слизью Моро. Карл мучается с ней долго, несколько растянутых до бесконечности минут, в попытках подхватить вплавленный край крепкими ногтями и провернуть по повреждённой резбе. Не получается. Давит в себе глухой агрессивный рык, не выдерживая. Напряжение нарастает.
Резкое движение, и у Итана обрывается всё внутри: Карл зло швыряет повреждённой колбой о каменную плиту под ногами. Острый угол стекла звонко выбивает из плиты крошащийся кусок, отскакивая — и оставаясь целёхоньким. С размаху Карл бьёт по колбе железным молотом, впечатывая её в камень, разламывая часть плиты по ногами на куски. Колба разбилась.
Что-то происходит. Карл с металлическим грохотом роняет молот из рук и падает на колени, воет и рычит болезненно, до хрипоты, уткнувшись лицом в треснувший камень. Его скручивает и выворачивает, вырывая из лёгких отчаянный хриплый крик. Итан, вырвавшись из ледяного оцепенения, кидается к нему в попытке помочь, что бы это ни было, касается сгорбленной спины — его с размаху отшвыривает сильная покрывшаяся чёрными жёсткими волосками рука. Раздаётся треск ткани.
— Ах, Итан, — от знакомого голоса кровь стынет в жилах. Панически оборачивается, в миг забывая о тупой боли в ушибленном о камень локте.
Мия. В домашних штанах и любимом светлом пуловере. Она откидывает вьющиеся волосы за спину до боли знакомым жестом и улыбается мягко, но глаза выдают — взгляд пустой и острый.
— Не правда ли наша дочь особенная? — тёплая усмешка, до странного выверенный жест рукой — и только-только затихшего Карла вновь скручивает до волчьего стона, швыряет о плиту до хруста костей, ткань на нём громко трескается и опадает лоскутами, открывая широкую покрывшуюся тёмной шкурой спину. — Неудивительно, что ты так стараешься её спасти.
Руки и всё тело бьёт бесконтрольная дрожь, патроны выскальзывают из грязных заледеневших пальцев, замедляя перезарядку пистолета. Мия в домашних тапочках делает несколько мягких едва слышных шагов вперёд. Итан давится вздохом, когда из-под разбитой плиты показывается пульсирующая чёрная жижа, сжимающая в ложных вьющихся пальцах последний бликующий в свете луны кристалл. Влажные блестящие щупальца покорно передают кристалл в руки Мии, которая осматривает его на свет, как какой-то ювелирный камень, и затем без раздумий кидает в чашу. Характерно булькает жидкость.
— Как жаль, Итан Уинтерс, — приторно-сладкий елейный голос переходит в агрессивное шипение, не сдерживаясь, морщится, — что тебя пустили по ложному следу.
Слова звонким эхом отражаются в голове. Мия оборачивается, движение руки — и огромный чёрный волк, пошатываясь, встаёт из обрывков ткани на сильные лапы, медленно покачивая тяжёлым хвостом, длинные когти скребут по камню, из ощерившейся пасти капает блестящая слюна. В волчьей глотке закипает булькающий рык, и зверь словно через силу делает несколько тяжёлых нетвёрдых шагов. Миранда, принявшая свой истинный облик: чёрный балахон с железным ободом под нимб святой позади — протягивает к нему бледные тонкие руки:
— Ну же, mein Werwolf{?}[полная фраза: kommen, mein Werwolf; (нем.) давай/пойдём/ну же, мой оборотень; первая часть созвучна аналогично звучащему нв английском «come on», а вторая — «my werewolf», то есть Итан слышит лишь изменённое произношение слова «вервольф», хотя вся фраза произнесена на немецком.], — на фарфоровом кукольном лице улыбка, но в голосе звенит сталь. — Ты так прекрасно исполнил мой план.
Точёные пальчики касаются волчьего лба, осторожно — показательно, без капли любви — гладят вдоль роста по вздыбленной густой шерсти между прижатыми ушами, и зверь покорно опускает голову, прикрывая белёсые глаза. Итан нервно забивает ладонью в пустой разъём с трудом заполненный патронами магазин и трясущейся рукой отводит затвор. Миранда смотрит на это с хитрой снисходительной улыбкой, словно ей абсолютно плевать и перед ней не более чем несмышлёный ребёнок с игрушкой в руках. Медленно тянется к волчьему уху, шепчет, словно по секрету, но Итан всё слышит:
— Остался только последний пункт, — безумная усмешка. — Фас!
Мгновенно волк срывается с места, прыгает на Итана, тот едва успевает увернуться — пугающе рядом с лицом клацают крепкие зубы. Итан вскидывает на Миранду пистолет, успевает прицелиться, но зверь с гортанным глубоким рыком впивается клыками в протез руки. Рывок, Итан падает, его остервенело возят по холодному грязному камню, он замахивается и бьёт тяжёлым прикладом по морде. Волк скулит, отпрыгивает, смотрит озлобленно и по-звериному, в белёсых глазах ни капли осознанности, человечности, только непомерное обжигающее желание рвать живую плоть. Еле заметное движение тонких бледных пальцев вынуждает его снова и снова безрезультатно наскакивать на Итана, который не хочет, совсем не хочет стрелять. Грязная пасть клацает у ноги, захватывая подол плаща и с хрустом разрывая старую ткань — Итан, не удержавшись, отлетает, больно ударяясь головой о каменный выступ разломанной плиты. По корню языка прокатывается тошнотворный комок, в глазах темнеет.
Волк огромной чёрной тенью вырастает над ним, хватает за шкирку, мотает из стороны в сторону, как безвольную игрушку. Ткань трескается, Итан падает лицом в грязный снег, чудом нащупывает под собой улетевший ранее пистолет. С огромным трудом пытается проморгаться, глаза заливает горячая кровь, во рту премерзкий металлический привкус. Слепо вскидывает пистолет. Зверь, озлобленно воя и нетерпеливо царапая лапами камень, снова наскакивает. Выстрел отдаётся оглушающим звоном в ушах. Болезненный скулёж резко смолкает.
— Ах, какая жалость, — раздаётся ледяное откуда-то сбоку, Итан едва ли может открыть глаза. — Ты был хорошей собакой, Хайзенберг.
Итану больно. Он не хочет верить — но слова режут, ввинчиваются в сознание. Лицо заливает кровь, тошнота подкатывает к горлу, острой болью отдаётся затылок. Что-то неприятно подхватывает его за руки, поднимая их над головой, мерзко липнет к предплечьям, тяжесть тела тут же отдаёт в сросшийся намертво стык протеза и обломанной кости. Кидает в жар, словно вот-вот потеряет сознание — его медленно поднимают за руки над землёй.
— Не переживай, Итан Уинтерс, — голос шипит змеёй, тонкая рука проходит ледяными пальцами по щеке. — Я буду для Роуз лучшей матерью, чем Мия.
После этих слов его отшвыривают в снег.
***
Голова раскалывается, в мыслях глухо. Горло дерёт жажда, Итан хрипло стонет, пытаясь повернуться на бок. От движения неприятно скрипят пружины под ноющей спиной, отдавая мерзким звуком в пульсирующие виски. Горит и ноет левая рука на стыке железа и кости, словно кто-то долго и тщательно дёргал его за стальной протез. С трудом разлепляет пересушенные глаза.
