Засматривается на тиснение, украшающее металлический бок: подкова с торчащими рельефом шляпками гвоздей и голова лошади. Хмурится, символ кажется ему смутно знакомым.

— Это герб, — поясняет Карл, видя немой вопрос в глазах напротив. — Ты его видел на крышке одной из колб.

— Герб чего? — всё ещё не понимает Итан.

— Герб семьи, — отвечает быстро, но затем хмурится и поправляет себя: — герб… моего представительства? Не знаю. Ну, я же вроде как лорд этой дыры, а у лорда должен быть герб. Наверное.

У Итана на это не получается сдержать смешок, машинально прикрывает лёгкую улыбку ладонью.

— Ой, Итан, блядь. — Закатывает тот глаза в откровенно наигранном раздражении, сам несдержанно улыбаясь.

***

Его внимание привлекает странный свет. В этой узкой сырой пещере царит в принципе кромешная темнота, хоть глаз выколи, из-за чего Итану приходится пользоваться небольшим фонариком, который он умудрился умыкнуть у Хайзенберга из оружейной — вряд ли, конечно, Карл этого не заметил, но раз ничего не сказал, Итан не при делах. Так сказать, ему сейчас нужнее. Белый луч слишком слаб даже для того, чтобы достаточно осветить потолок, пытающийся дотянуться до него каменными сталактитами, поэтому приходится просто направлять свет под ноги, чтобы хотя бы не переломать оставшиеся в ногах кости. Именно поэтому белый рассеянный свет из-за камней откуда-то сверху с такой лёгкостью навязчиво тянет к себе.

Кажется, взобраться на высокий выступ невозможно — слишком высоко, слишком круто, а скалолазание не то чтобы его конёк. Хмыкает с удивлением и душит в груди все закрадывающиеся подозрения, когда слабый подрагивающий в руках лучик вылавливает верёвочную лестницу, ведущую наверх, прямо к неизвестному источнику света. Фонарик приходится выключить, чтобы освободить руки. Подозрения скребут по рёбрам острыми когтями, когда яснее видит то, что же всё-таки его привлекло.

Белая брезентовая палатка военного образца. Плотная ткань едва ли пропускает электрический белый свет ярких ламп, установленных внутри, но в кромешной тьме пещер его всё равно достаточно, невозможно не заметить. Вход не закрыт, даже молнии на ткани нет, так что Итан с лёгкостью проникает внутрь.

Какая-то передвижная лаборатория. В ярком свете сверкает масса из стеклянных склянок, пробирок, чашек Петри, сваленных в хаосе на одном из столов. На другом — два чёрных автоматных рожка, лоснящихся оружейным маслом, явно из экипировки спецназа, и одна граната. Итан бездумно суёт всё в рюкзак, пусть и подходящего под боеприпасы оружия у него не предвидится. Нервно подпрыгивает и отскакивает, врезаясь в соседний стол, звон разбивающегося стекла пробирок режет уши: штанины что-то коснулось. Чёрная влажная масса тянется к нему из простого пластикового тазика на полу, перебирает щупальцами в воздухе, словно толстыми уродливыми пальцами.

— Что за дрянь, — выплёвывает озлобленное, наводя пистолет. Он сейчас и так на взводе, подобные пугалки лишь сильнее действуют на нервы, бесят откровенно.

Отдача бьёт в живую ладонь, пули вязнут в липкой массе, застревают словно бессмысленно, чёрное нечто болезненно дёргается с каждым громким выстрелом и замирает на полпути к выставленной стальной ноге, цепляясь узловатыми ложными пальцами за влажные деревянные доски настила, на котором установлена палатка лаборатории. Итан поджимает губы, это — существо ли? — одним своим мерзким видом вызывает чувство тошноты. Бьёт замершую жижу носком ботинка, откидывая обратно к тазику под стол. Не боится вовсе — но не хочет думать о том, что видел уже подобную субстанцию раньше. Слишком уж это чёрное живучее нечто напоминает тех кошмарных липких тварей из подвала основного дома семьи Бейкеров, со смазанными неровными силуэтами и острыми торчащими во все стороны зубами. Трясёт головой, отгоняя наваждение. Дрянь и мерзость, что должна была остаться в далёком тёмном прошлом. Отточенным движением перезаряжает полностью выстрелянный пистолет.

В дальнем углу на стуле замечает открытый ноутбук, провод зарядки тянется куда-то под ткань — наверное, где-то там установлен генератор. Доски натужно скрипят от каждого шага, кажется, этот настил вот-вот и напрочь провалится под его весом. Странно, в туннелях пещеры, конечно, достаточно влажно, но не настолько, чтобы дерево смогло вымокнуть так сильно. Тем более, верёвки лестницы, по которой он поднялся сюда, были абсолютно сухими. Решает на этом не зацикливаться, проводит пальцами по сенсорной панели ноутбука.

Разумеется, ни блокировки экрана, ни пароля на аккаунте — кому-то явно стоит заняться безопасностью конфиденциальных данных своей военной организации.

У Итана откровенно скрипят зубы. Механические пальцы сами собой железно лязгают, сжимаясь в кулак. Безусловно, он знает позывные Рэдфилда и некоторых из его спецназовской своры. «Цель М подлежит уничтожению», «обнаружены следы ИУ», «признаки РУ отсутствуют» — не может сдержаться.

С размаху бьёт стальным кулаком по светящейся синим клавиатуре, сминая железо в кашу. И ещё. И ещё, пока экран не гаснет окончательно, по углам исходя белыми рябыми полосами, пока компьютер не ломает пополам напрочь, до бесполезного металлолома. Дышит тяжело через нос, стараясь унять всплеск агрессии, захлестнувшей его сейчас с головой. «Подлежит уничтожению», как же. Сначала Мия, а теперь очередь Итана глотать свинец? И Роуз, беззащитную полугодовалую девочку, он тоже пустит под нож? Ублюдский солдафон. Из бокового разъёма выпадает продолговатый модем с отломанной стальной вставкой. Чёрт, а ведь Итан мог бы воспользоваться интернетом и открыть переводчик. Только какой смысл — уж точно не хочет злиться сейчас ещё сильнее, узнав, что за обидную дрянь ему наговаривает Карл на своём режущем слух немецком. Отмахивается от мысли, как от назойливой мухи.

Получается, Крис здесь, в деревне. Бегает со своими шавками военной выправки, явно ищет Итана и Розмари, чтобы закончить начатое. Хотел бы Итан посмотреть на выражение его лица, когда тот узнал бы о том, что девочку закатали в стеклянные банки по частям. Всё ещё помнит, как Крис заботливо трясся над маленькой, иногда заглядывая к ним домой на ужин, как хвалил действительно вкусную стряпню Мии, как принёс однажды мягкую обезьянку, как улыбался искренне и открыто, когда Роуз по-детски радостно приняла его подарок. Итан ведь ему доверял по-настоящему, пусть спецназовец и был приставлен к семье Уинтерсов как надзорный от B.S.A.A.

И всё-таки, только ли по душу Итана элитный отряд спецназа прибыл сюда? Не может отрицать очевидное: в деревне творится какая-то чертовщина, в естественной природе не бывает огромных вампирш-драконов, говорящих кукол, склизких людей-рыб, крылатых женщин и мужчин-вервольфов, управляющих металлом мановением руки. Пожалуй, местный бестиарий даже поразнообразнее Луизианского. Эта мысль вызывает истерический смешок.

Плевать. Итан просто абстрагируется от всего лишнего и пойдёт вперёд, делая то, что должен. Спасти его дочку Роуз — вот, что действительно сейчас важно. С Рэдфилдом он разберётся позже, если выпадет такая возможность, всё-таки месть — это блюдо, которое подают холодным. А Итан ещё не остыл после его выходок. Не сдержав порыв, широким жестом сбрасывает все стеклянные пробирки и колбы на пол, разбивая, разливая содержимое на мокрые доски. Что-то едко-зелёное с агрессивным шипением тут же начинает пениться, контактируя то ли с влагой, то ли с воздухом, и практически мгновенно выжигает в древесине несколько небольших дыр, утекая на камни под настил. Итан отшатывается. Надеется, что это просто какая-то военная дрянь из новых лабораторных разработок. Прежде, чем уйти, в последний раз окидывает просторную палатку усталым взглядом, замечает, что некогда влажная чёрная дрянь под столом ссохлась и стала пепельно-бледной, рассыпавшись кристаллическим песком. Мерзость.

Впереди маячит дневной свет, и он ускоряет шаг. Влажные камни под ногами скользят, покрытые липкой зелёной тиной, с потолка пару раз капает вода прямо за шиворот, заставляя Итана каждый раз нервно вздрагивать. Наконец, тёмный туннель остаётся позади. В нос ударяет затхлый запах влаги, неприятной сырости, мгновенно липнущей к коже, и чего-то тухлого.