Но как больной раком до поры до времени не понимает, что обречён, так и общество уже начинало агонизировать, ещё не сознавая этого. Люди занимались чем угодно. Одни делили то, что ещё не было поделено до них, словно стая стервятников в степи, отрывая ещё кровоточащие куски от трупа недавно погибшего крупного животного. Другие с высоких трибун красивыми выверенными речами убеждали враждующих сложить оружие – то самое, что сами им продали, чужими руками развязывая войны и безжалостно убивая за эфемерный мир. Иные упекали в тюрьмы тех, кто жаждал свободы и кричал об этом во весь голос на улицах. А тем, кто пытался сопротивляться и действительно становился помехой, затыкали рты: кому-то просто деньгами и на определённое время, а кому-то кляпом и навсегда.
Кто-то проживал жизнь в своём маленьком мире, не задумываясь, к чему всё неизбежно идёт, бережно оберегаемый от ненужных мыслей чутким и елейным голосом диктора новостей из телевизора, а кто-то бежал прочь, пытаясь спастись, осознавая угрозу, но не имея возможности или желания что-то изменить.
Разумеется, как и любой умирающий организм, тот мир подавал признаки жизни. Учёные продолжали трудиться в своих лабораториях, создавая капиталы для избранных. И в одной из таких лабораторий крупнейшей компании IT-гиганта, практически монополизировавшего рынок электронных устройств и программного обеспечения, к концу первой четверти двадцать первого века и был создан «Eye» – удивительный инструмент, связавший тело человека и искусственный интеллект.
Создателем этого технического чуда был тридцатилетний выходец из Индии Джай Риши, чьё имя с языка хинди на удивление лаконично переводилось как «мудрый победитель». Учёный был несколько чудаковат и рассеян и при этом выглядел даже слишком молодо для своих лет. Он был небольшого роста, с тёмными прямыми волосами и кустистыми чёрными бровями. Открытое лицо с добрыми карими глазами и белозубой улыбкой определяло в нём человека искреннего и добросердечного. Однако те, кто знали его ближе, без сомнений сказали бы, что внутри у Джая прочный, как алмаз, стержень, являвшийся основой его успехов и достижений в науке. Он уже десять лет работал в международной корпорации, и ему принадлежало множество патентов, но то, что его гениальный мозг создал в этот раз, превзошло все ожидания.
Джай был учёным от Бога, настоящим гением, который выбрался из трущоб Мумбаи и пробился так высоко только благодаря своему отцу Викраму, который положил своё здоровье и силы в гигантских прачечных, обеспечивающих чистым бель ем 35-миллионный город. Викрам чтил традиции предков и точно так же, как его собственный отец, дед Джая, продолжил работу в прачечных, однако своему единственному сыну подобного будущего он ни в коем случае не желал.
Глава семьи работал круглые сутки, чтобы Джай, по указанию отца проводивший всё свободное время за книгой, мог позволить себе платный математический колледж. И это в то время, когда его бестолковые приятели играли в бейсбол деревянной доской и резиновым мячом на ближайшем импровизированном поле, больше похожем на помойку, и совершенно не собирались взбираться выше.
Но судьба распорядилась по-своему. В тот день, когда Джай сдавал вступительные экзамены в колледж, его отец погиб от удушья, спасая детей из горящего помещения детского сада, расположенного в одном из хлипких бараков на территории огромного района прачечных. Пожарные команды просто не смогли пробиться сквозь ужасающую толчею одно- и двухэтажных хибар вовремя, и отец Джая так и не стал свидетелем того счастливого момента, когда его сына зачислили в колледж с высшим вступительным баллом. Не увидел он и того, как представители крупной американской IT-корпорации выдали его сыну грант на разработку своего собственного изобретения в исследовательском центре в США.
Джай всегда был уверен, что отец наблюдает за ним, и надеялся, что Викрам гордится сыном. Все свои речи и выступления он начинал со слов благодарности в адрес отца, которого он считал настоящим героем.
Джай Риши за прошедшие годы стал главной звездой корпорации и даже удостаивался чести присутствовать на приёме лично у директора. Но Джай, как многие гениальные ученые, был немного чудаковат. Он с головой окунулся в новый проект, который назвал «Eye», с самого начала связав его с флагманскими продуктами корпорации. Эксперименты на мышах результатов не принесли, так как мозг подопытных был слишком мал и не выдерживал электрических микроимпульсов вживляемого нейроинтерфейса. Но Джай Риши уже был захвачен проектом настолько, что решился на сумасшедший шаг, на который способны разве что такие люди, как Эммерих Ульман – врач, проверивший действие вакцины от бешенства на себе. Джай решил поставить эксперимент на своём теле и принял решение модифицировать нейроинтерфейс и вживить его себе в головной мозг.
Операция прошла успешно, Джай выжил и, более того, чувствовал себя превосходно. Человек и компьютер наконец-то стали одним целым. Джай сразу превратился в ещё более медийную фигуру и кумира сотен миллионов, которые только и ждали возможности связать себя с виртуальным миром навсегда, так как в нём возможности человека были почти безграничны, а желания и поступки практически не контролировались и не регламентировались какими-либо нормами и правилами.
Талантливый учёный начал экспериментировать с программным обеспечением, и первым смог настроить ключевые функции нейроинтерфейса «Eye v1.0». Именно под его руководством были заложены основы взаимодействия человека-носителя и искусственного интеллекта. Однако не всё подчиняется законам мира человека. С течением времени Джай начал замечать, что его незримый помощник учится, он эволюционирует, если можно так сказать о компьютерном программном обеспечении. Его функционал расширился, и учёный начал терять контроль над «Eye». Результаты всех своих экспериментов он записывал на диктофон и сохранял записи, чтобы ничего не упустить.
В один из дней Джай, как обычно, задержался в лаборатории допоздна, проводя опыты со своим детищем. Его коллеги уже давно разошлись по домам, а учёный продолжал программировать нейроинтерфейс и, занимаясь глубокой настройкой, решил поэкспериментировать с контролем ощущений, заставляя программу блокировать импульсы, идущие в определённые участки головного мозга. Эксперимент превзошёл все ожидания: Джай смог заблокировать слух и обоняние, но решил пойти дальше и проверить, сможет ли он убрать эмоциональные реакции. Будучи учёным, он отдавал себе отчёт в том, что эмоции – это сложный процесс взаимодействия эндокринной и нервной систем, а также широкий спектр различных реакций внешних рецепторов человека. Ему потребовалось довольно продолжительное время, чтобы методом проб и ошибок выяснить, каким образом нужно изменить программные алгоритмы для блокировки эмоциональной составляющей.
Уже глубоко за полночь он завершил работу и, удовлетворённый результатом, откинулся в кресле. Уверенный в своём детище, он нажатием кнопки на клавиатуре запустил обновлённую программу. Учёный прислушался к себе, чтобы попытаться понять, как изменился его организм, но никакого мгновенного эффекта не обнаружил. В программе не могло быть ошибки, он всё проверил дважды. Джай взглянул ещё раз на экран своего монитора, взгляд его скользнул по рабочему столу и задержался на небольшой фотографии в старой деревянной рамке, которую он хранил с самого детства. Он стоял рядом со отцом на берегу океана в родном Мумбаи, счастливый мальчишка рядом с суровым худощавым мужчиной. Каждый раз, когда он смотрел на эту фотографию, он явственно ощущал сильнейший рыбный запах портового района, где их сфотографировал знакомый отца. Он слышал, как ветер на заднем плане трепал паруса утлых лодчонок, что отправлялись за уловом в океан. Он видел в руках развевающегося воздушного змея, которого отец подарил ему на день рождения. Для любого другого эта фотография не значила бы ничего, но Джай, глядя на снимок, каждый раз чувствовал тепло и любовь своего отца.
И вот, когда его взгляд задержался на фотографии в этот раз, он не почувствовал ничего. Внутри не дрогнула ни одна струна, не появилось знакомое, растекающееся по всему телу ощущение единения с самым родным, самым важным человеком в его жизни. Джай почувствовал, что его жизнь в одно мгновение потеряла смысл. Всё, что у него было, кроме науки, – это тепло его отца. Он попробовал вернуть всё обратно, лихорадочными движениями пальцев по клавиатуре выбивая дробь, внося одну за другой корректировки в запущенную программу. Но результата не было. Алгоритмы не работали. Нейроинтерфейс не реагировал на новые вводные.
