— Что случилось?! — когда Корецкий вышел я перевела полный негодования взгляд на Ната.

— Просто мы вернулись, а тебя нигде нет. И мы подумали, что…

— Что я сбежала.

— Ну, нет. Сбежать бы отсюда вряд-ли удалось, поверь мне я знаю. Но попытаться…

— Из-за этого он так взбесился?

— И не только он, Арина, — Нат поджал губы.

— Ясное дело, боится лишиться любимой игрушки.

— Ты просто даже представить не можешь, что тебя ждёт если ты хотя бы попытаешься сбежать.

— Что?

- Ты слишком любопытна, малышка, просто попытайся поверить на слово, — язвительно прошипел Нат. — А теперь шевелись, мне, как ты слышала, велено отвести тебя в свою комнату.

— Я могу и сама дойти, я знаю где она находится, — парировала, не менее язвительно. — Только ответь мне на один вопрос. Корецкий может меня убить?

— Я не могу читать его мысли, но могу сказать одно. Корецкий, довольно жестокий человек, и при этом помешанный на правилах и запретах. И самое главное не терпит непослушания. А ты Арина, так и норовишь вывести его из себя, при этом постоянно подставляя не только себя, но и меня. И то, что он пока ещё тебя не прикончил, говорит лишь о том, что ты ему ещё нужна.

Его слова резанули, как кусок раскаленного металла.

— Зато мне он не нужен, — я резко встав с пуфа и гордо задрав голову, вышла из комнаты. И не дожидаясь парня, направилась в свою спальню.

— А иногда и меня выводишь из себя! — крикнул он мне в след. Но я его уже не слушала.

Уже лежа в постели, я никак не могла уснуть. Слова Ната немного выбили из колеи. «Небезразлична» этому дьяволу, монстру. Но как такое может быть? Хотя, о причинах его интереса я в некотором роде, догадывалась. Моя невероятная схожесть с его умершей женой. Но как же хотелось верить, что его чувства адресованы именно мне, а не призраку бывшей возлюбленной.

Поток грустных мыслей перервал скрип двери. Из коридора на мгновение брызнул свет и погас, впуская в мою комнату тень огромного мужчины. Миг, и над моей кроватью нависает сам дьявол. Сверкая взглядом затуманенных, черных как ночь глаз.

— Не спишь малышка? — прохрипел мужчина, — обдавая терпким запахом виски.

— А что, мне уже и это запрещается? — не удержалась от сарказма.

Мужчина скривился, как от зубной боли, приковывая пылающим взглядом к кровати.

— Дерзишь, маленькая строптивица, — Корецкий присел на край кровати и потянулся рукой к моему лицу оглаживая шершавыми пальцами овал.

От этого прикосновения по коже вмиг рассыпалось миллион мурашек, а щёки обдало жаром. Столько чувственности в таком обычном жесте.

— Нет, — хрипло выдохнула. Чувствуя как уже привычное возбуждение, горяча кровь начинает медленно растекаться по венам, гнездясь колючим вибрирующим комочком, в низу живота. Взывая тело потянутся навстречу, чтоб плотнее прильнуть к горячей ладони моего мучителя. Но сцепив зубы, я стараясь погасить это нахлынувшее наваждение, тихо выдохнула.

— Чего ты хочешь Стас?

— Только тебя, — Его речь была не ровной и слегка развязной. Мужчина явно был сильно пьян.

В этот же миг, жёсткие пальцы до боли сжали моё бедро. А второй рукой он захватил затылок фиксируя мою голову, чтоб поцеловать.

— Нет, — попыталась увернуться.

— Игрушка, — слух царапнул хриплый голос. И Стас навалился сверху, буквально вгрызаясь мне в рот, как голодный зверь. Я задохнулась от жесткого поцелуя и выставив вперёд руки, попыталась скинуть с себя мужчину. Но не тут-то было, он был как минимум, раза в два больше.

Вдруг меня охватил ужас, осознание того, что даже если я сейчас буду умолять его не трогать меня, или биться в истерике. Он все равно возьмёт своё, силой. И с каждой моей попыткой ему воспротивится, меня вжимали в кровать ещё сильнее.

Обламывая ногти, об мощные плечи мужчины, и царапая его, я снова и снова пыталась его скинуть, но наши силы были не равны. И Корецкий продолжал жадно вгрызаться мне в рот, а я только могла издавать невнятное мычание, задыхаясь от раздирающих эмоций. Сгорая от страсти зверя, от бешеного напора, не в силах сопротивляться рвущемуся наружу монстру. В темноте комнаты, послышался оглушительный треск разрывающейся ткани. И моя ночнушка вместе с бельем полетели на пол. Стас с силой раздвинул мне ноги и я почувствовала прикосновение разгоряченной головки твёрдого члена к моим складочкам. Отбиваясь, я даже не заметила как мужчина разделся.

Когда одним жестким, мощным толчком, он без подготовки ворвался в моё лоно. Я издала громкий крик, прямо мужчине в рот. — А-А-А! Резкая боль, от того, что я была не готова его принять, казалось пронзила всё тело.

Мужчина замер и немного отстранился, давая возможность вдохнуть воздух и привыкнуть к его размерам.

— Ненавижу! — хрипло выдохнула, чувствуя как скатилась слеза, обжигая кожу.

— Тише, — прошептал мужчина, прикладывая палец к моим губам. — Сейчас станет легче.

И только Корецкий почувствовал, что я немного расслабилась, задвигался. Неистово, рьяно, жестко, на грани. Вбиваясь в меня, до боли до основания, до предела. Больно сжимая мне грудь и покусывая нежную кожу шеи. Я потерялась, упала с большой высоты и разбилась. Забыв где границы дозволенного, где наслаждения перетекает в боль. Где радость переходит в страдания. Почему я не могу ему сопротивляться, почему его грубость и жестокость, стала для меня высшей мерой наслаждения. Наверное, я просто уже схожу с ума и мне пора лечиться.

Я ведомая его напором только и могла, что хватая ртом воздух безумно двигаться ему на встречу. Чувствуя, как моё тело охваченное пожаром его страсти, сгорает дотла. Превращая в пепел мою душу и беря в плен моё сердце. Рассыпаясь, разлетаясь на осколки такие же острые как его поцелуи. Такие же жгучие как его страсть и такие же болезненные как его прикосновения. Ведомая его пламенем, я взорвалась, разлетелась, растворилась. Разбитая и раздавленная уничтоженная и воскрешенная. Мои мышцы ещё подрагивали в сладких судорогах от недавнего оглушительного оргазма, а голова была пустой. Ни хотелось ни о чем думать. Просто вот так лежать, возле него и ощущать тепло его тела, жар его удушающих объятий.

Мужчина немного отстранился и навис сверху. Впившись мне в лицо пронизывающим, холодным взглядом.

- Не смей даже пытаться от меня сбежать, девочка. Слышишь, обещай, — в его голосе читались ноты боли и отчаяния.

— Я не буду ничего обещать, — прошептала в ответ.

Голова начала потихоньку трезветь и меня охватило чувство отчаяния. Ведь внутренне я уже понимала, что стала зависимой от этого мужчины. От его своеобразной манеры дарить наслаждение, от его напора, и несдержанности. И что даже если у меня будет возможность, я уже не смогу уйти. Просто не захочу. Но признаться ему в этом, слишком страшно, слишком опасно и глупо.

Стас ушёл, а я чувствуя как в груди, раненой птицей бьётся сердце, скручивая нервы в тугой узел. Сжавшись в спасительный комочек, я сминала руками холодные простыни. На которых, ещё минуту назад сгорала, в удушающих объятьях своего мучителя. По крови ядом разливалась разъедающая душу горечь. В ушах набатом, еще звенело режущее — «Игрушка!».

Ему от меня нужно только тело, моя оболочка, внешность. Ему не нужна я, Арина Васнецова, а лишь образ, надуманный его явно больным воображением. — «Но почему же, от этого так больно». В горле стоял колючий ком, сдавливая болезненным спазмом лёгкие, вынуждая сжаться ещё плотнее и обнять руками подрагивающие плечи. Плакать уже не хотелось, лишь приторное послевкусие, после оглушающего удовольствия.

За всю ночь я так и не смогла сомкнуть глаз. Всё прокручивая в голове то, что между нами происходит. Ясно было одно. В жизни Корецкого, я только одна из …. Многих тех, его бывших «игрушек». Что так же когда-то играли роль его рабыни, пытаясь заполнить зияющую пустоту его черной души. Но возможно ли заполнить то, что и есть уже самой пустотой.

Смогу ли я, и дальше играть роль послушной марионетки в жестких и властных руках моего пленителя. При этом, четко осознавая, что рано или поздно он наиграется и вышвырнет меня из своей жизни, как сломанную куклу.