— …Все эти наркотики и пофигизм. Твои шуточки и неспособность воспринимать что-либо всерьез…

Дэйв продолжал говорить и перечислять всё то, что «не мог терпеть вечно», но Клаус перестал слушать, чтобы защититься, ведь в противном случае он наверняка бы расплакался, как ребёнок, а этого нельзя было допустить… В основном потому, что Дэйву будет плевать, и это уничтожит Клауса окончательно.

Но больше всего Клауса беспокоило то, что Дэйв знал, как болезненна для него эта тема. Он знал, что Клаус стыдился того, как на него смотрели люди… того, каким видела его семья. Он рассказал об этом Дэйву, а теперь Дэйв использовал это против него? И он сам верил в это?

— Я больше так не могу, — последняя фраза Дэйва вернула Клауса на Землю… Землю, на которой он больше не хотел жить.

Слова эхом отозвались в голове Клауса, как жестокая мантра.

Я больше так не могу. Я больше так не могу. Я больше так не могу.

Он не мог ничего ответить. Не мог дышать. Даже не смог отпустить эмоции, которые скопились под рёбрами и угрожали вылиться из горла — они застряли… В плену жестокости Дэйва.

«Что, черт возьми, происходит?»

Дэйв посмотрел на него и, кажется, догадался, что Клаус не собирался отвечать в ближайшее время. Он поспешно отвёл взгляд. Клаус задумался, было ли это из-за того, что ему тяжело видеть, как Клаус рассыпается на части, или Дэйв просто не хотел с этим связываться.

Его охватило жуткое чувство, что правдиво второе предположение.

— Клаус, ты действительно думал, что мы будем вместе вечно? Что кто-то может смириться с… — Дэйв резко замолк, видимо, сообразив, что его слова скоро станут слишком ужасными. Слишком личными. Но Клаусу не нужно было слышать финал. Фраза закончилась в голове сама по себе.

Дэйв глубоко вздохнул и, наконец, посмотрел в глаза Клауса. В его зрачках царили пустота и бесконечность.

«Кто это? Что он сделал с Дэйвом?»

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, да?

Клаус оторопел. Он с трудом мог поверить, что Дэйв его… его…

Неужели Дэйв его бросил? Это даже… это же невозможно. Этого не могло произойти. Этого не может быть…

— Пожалуйста, не надо, — единственное, что Клаус смог выдавить, хотя изнутри его жгло желание переубедить Дэйва. Он хотел, чтобы это была просто очередная ссора, с которой они промучаются весь день, а после помирятся и встретят ночь в объятиях друг друга, как и должно быть. Но это была не просто ссора. Всё было иначе. Это был сущий кошмар, отразивший самые мрачные и унизительные мысли, которые когда-либо были у Клауса о себе и об их отношениях. Это было воплощение его самого большого страха.

Дэйв грустно улыбнулся, и его улыбка сказала все.

Извини. Все кончено.

Клаус почувствовал, как внутри всё рушится, а его собранность рассыпается на миллион мучительных осколков… и Дэйву плевать.

Все эмоции, до того пойманные в невидимую ловушку внутри Клауса, наконец-то вырвались с коротким прерывистым вдохом.

***

— Эй, эй… — голос Дэйва донёсся до Клауса сквозь собственные сдавленные вздохи, а мир вокруг начал обретать очертания. С минуту Четвёртый не мог понять, что происходит и почему две раздельные реальности сливаются в неясные тёмные силуэты.

Он несколько раз моргнул, пытаясь справиться с тяжёлым дыханием. Дёрнулся, ощутив, что руки и ноги что-то сковывает, но потом понял, что это был Дэйв. Спустя несколько удивительно долгих мгновений разум вернулся к Клаусу и он осознал, что произошло.

Пережитое не было кошмаром наяву… ему действительно просто приснился дурной сон. А сейчас он вернулся в реальность… Стояло раннее утро тридцатого сентября — слишком раннее, ещё до рассвета. Как и во сне, они находились в своей маленькой уединённой палатке, но всё остальное было иначе.

Клаус дрожал в объятиях Дэйва, пока они лежали на сдвинутых спальных мешках, выданных на время патруля. Было довольно прохладно, но Клауса, закутанного в одеяла и тепло Дэйва, это мало беспокоило.

— Дыши, детка. Дыши, — Дэйв устало и успокаивающе шептал ему на ухо и нежно поглаживал по спине через футболку. Клаус прислушался к его словам, попытался выровнять дыхание и крепко зажмурился, чтобы прогнать каждую мысль, напоминавшую о кошмаре.

Но как бы ни успокаивал его родной голос, как бы ни помогали любящие объятия, болезненный след от пережитого ужаса не исчезал.

— Ты в порядке?

Клаус уткнулся в шею Дэйва, всё ещё чувствуя, как лёгкие дрожат от рваного дыхания. Сердцебиение Дэйва еле слышно отдавалось в груди Клауса, этот ритм понемногу расслаблял его напряженные мышцы.

— Да, — пробормотал Клаус.

«Всё в порядке. Мы в порядке. Он любит тебя. Ты любишь его».

— Ты опять разговаривал во сне, — прошептал Дэйв, крепче сжимая Клауса. Он не открывал глаз, вероятно, измученный всей этой беготней, которую в последние недели взвалили на него офицеры.

— Прости, — Клаусу на секунду захотелось рассказать Дэйву о кошмаре, однако это желание исчезло быстрее, чем картошка фри в столовой. Что если таким образом он сам притворит сон в реальность? Что если он вложит в голову Дэйва мысли, которых там никогда не было? Что если его страхи небезосновательны? — Просто призраки.

— Мхм… — протянул Дэйв, лениво проводя пальцами по взъерошенным волосам Клауса. — Хочешь поговорить об этом? Может, прогуляемся?

Клаус слегка улыбнулся. Усталость в голосе подсказывала, что у него почти нет сил ни на что из перечисленного, но Дэйв всё равно предлагал позаботиться о нём… и Клаус верил в искренность этого желания.

«Это мой Дэйв. Это мой Дэйв. Мой милый, заботливый, измученный Дэйв».

Он внутренне вздрогнул от последней мысли. В последнее время Дэйв мало спал и Клаус не хотел лишать его возможности отдохнуть.

«Прилипала. Обуза».

Мысли о кошмаре снова промелькнули в голове, не давая согласиться ни на одно из предложений Дэйва.

— Нет, нет. Всё в порядке. Я в порядке, — Клаус солгал. Он должен был убедиться, что не сделал ничего, чтобы кошмар стал явью.

Может быть… Возможно, это было предупреждение.

Несколькими часами позже, в самый разгар дня, Клауса ждало настоящее испытание. Он не смог удержаться и не ввязаться в спор, который порядком надоел им обоим. В последнее время это была основная причина их разногласий.

Всё началось в тот же последний день сентября, когда Клаус проснулся (снова), предвкушая, как расскажет Дэйву о своём плане набрать тонну выпивки для завтрашней небольшой вечеринки в честь своего дня рождения. В конце концов, с приближением этого дня, Клауса всё чаще посещали мысли о доме. Конечно, он всегда скучал по дому и при этом он охотно принял новую жизнь здесь, рядом с Дэйвом. Но первое октября всегда было тяжёлым днём для Клауса. Тоска по семье становилась чуточку сильнее. Внезапно все их разногласия исчезали в глубинах памяти, и он помнил только хорошие времена — времена, которые он, само собой, пропустил.

А второго октября он снова возвращался в норму. Но Клаус давно приобрёл привычку запасать к этому прекрасному дню побольше выпивки и наркоты, чтобы заглушить тупую нескончаемую боль от отсутствия настоящей семьи. Вот незадача. Именно этого он и старался избежать.

В любом случае Дэйва не было рядом, когда Клаус проснулся.

Сюрприз, сюрприз!

Только после паршивого завтрака возле утреннего костра вместе с другими отрядами, присланными сюда на ту же миссию, Клаус услышал, что произошло.

В нескольких километрах от их лагеря захватили заложников и туда отправили команду из нескольких командиров и офицеров… Очевидно, Дэйв был в их числе. Без сомнения, его стратегический талант был полезен в такой напряжённой ситуации. Проблема заключалась в том, что миссия считалась «крайне опасной» и проходила в «чрезвычайно горячей точке».

По сути, звучало так, будто никто не ждал, что все бойцы «специального отряда» вернутся на базу.

В последнее время задания, на которые отправляли Дэйва, становились всё опаснее и опаснее. Он возвращался с порезами, синяками и ушибами, от взгляда на которые у Клауса замирало сердце.