В автобусе Клаус вытащил портфель из-под сиденья, где его прятал и изучил более внимательно, как и должен был сделать в первый раз.

«Знаешь, у тебя не было бы столько проблем, если бы ты просто не торопился и сначала думал, потом делал. Это так просто, чувак», — осуждающий призрак Бена говорил ему об этом сотни раз.

Бен.

Где же Бен? Он действительно пригодился бы ему прямо сейчас. Клаус чувствовал что-то странное, будто чего-то не было. Как пустоту или глубокую бездонную яму у него в желудке. Внутри него чего-то не хватало, чего Клаус не мог понять, но мог точно сказать, что это было как-то связано с братом или его отсутствием.

Клаус с мучительным ужасом ощутил, что Бена больше нет рядом.

«На этот раз ты действительно сделал это», — сказал себе Клаус, и страх заполнил его грудь и заставил сердце биться с рекордной скоростью о ставшую вдруг тесной грудную клетку. Он непонятно где, в окружении незнакомцев, опасность повсюду, и он совершенно один. Он уже много лет ничего не делал в одиночку — Бенни всегда был рядом, даже если он просто делал ехидное замечание или разочарованно качал головой.

Сейчас он был готов на всё ради наглости Бена. Готов на всё, лишь бы им командовали.

«Скажи мне, что делать, Бен, — молча умолял Клаус — пожалуйста, Бен. Ты мне действительно нужен, приятель».

Он знал, что мольбы бесполезны, но мысль о том, что сказал бы брат, была болезненно успокаивающей.

Портфель… Ответ должен быть где-то в этом портфеле или на нем. Клаус не осмелился снова открыть его по неосторожности — быть брошенным в разгар войны было ужасно, но если ему повезёт, следующая вспышка отправит его на дно грёбаного океана или ещё куда похуже.

Практически мгновенно (до нелепого просто!) Клаус нашёл ключ к разгадке. Сбоку на корпусе крошечным замысловатым шрифтом были нанесены циферблаты. На первом был диапазон цифр от нуля до двадцати.

Циферблат был установлен на девятнадцати.

Далее находилась клавиатура с кнопками и крошечный монитор над ними.

На данный момент монитор показывал шестьдесят восемь.

Рядом находился ещё один циферблат — от одного до двенадцати, и он и показывал четыре. Наконец, на другой клавиатуре было отмечено двадцать два.

Клаус уставился на крохотные цифры.

Девятнадцать… шестьдесят восемь… четыре… двадцать два…

1968, 0422…

04/22… 1968.

Вот дерьмо.

«Добро пожаловать в 22 апреля 1968 года, чёрт побери», — мысленно простонал Клаус, в отчаянии роняя портфель под ноги. Сердце билось так громко, что он мог слышать стук в черепной коробке.

Он переместился во времени. Это фишка Пятого! Не его. А ведь с ним всё было в порядке во втором тысячелетии, большое вам спасибо.

«Ладно, ладно… Успокойся, Клаус. Просто настрой его обратно на две тысячи девятнадцатый год, и ты будешь дома. Просто узнай, как одновременно вернуться в Америку, и потом»…

— Слушайте!

Клаус инстинктивно сунул портфель обратно под сиденье. Лейтенант стоял в передней части скрипучего автобуса, его лицо было стальным, а глаза — даже более того.

— У нас есть достоверная информация о местонахождении этих говнюков из Вьетконга, которые только что пытались трахнуть нас в Бастони. Мы прижучим их, мы избавимся от них, мы вернёмся и будем стаптывать наши ботинки на плацу до тех пор, пока следующие вьетконговцы не покажут свои морды, которые мы тоже замочим. Не будьте тупицами, и, может, вы и выживете сегодня. Усекли?

Согласное бормотание. Клаус просто смотрел на лейтенанта и едва успел отвернуться, чтобы не встретиться с ним взглядом. Он терпеть не мог, когда ему указывали, что делать, но особенно ненавидел, когда на него орали. Он не позволял никому управлять собой с тех пор, как в семнадцать лет покинул дом и вырвался на свободу от старого доброго папочки Рэджи.

Клаус подумал о своей семье. Может они поймут, что он пропал, и Пятый сможет забрать его. Есть ли способ узнать, где он… или когда он?

Пфф… Это всё равно не имело значения: они не заметят. Кого он обманывал? Единственный, кто бы это заметил, уже мёртв, и это не поможет.

— Ты только что прибыл? — голос позади вырвал Клауса из тоскливых воспоминаний о доме и вернул в реальность шестьдесят восьмого года. Он обернулся и, конечно же, увидел того солдата из палатки… красавчика с добрыми глазами.

Эти глаза творили с Клаусом что-то немыслимое. Каким-то образом они успокоили тревогу в его сердце, но в то же время пробудили в груди непривычное смущение, которое он пока не успел осознать.

— О, мм… Ага.

«Очень остроумно, Клаус. Молодчина».

Клаусу показалось, что в ответной улыбке парня промелькнуло восхищение, но он никак не мог понять, что именно вызвало такую реакцию — уж точно не растерянный, неловкий и слегка испуганный пришелец из ниоткуда.

А ещё его улыбка оказалась чертовски заразительной и, как по волшебству, уголки губ Клауса тоже поползли вверх. Хотя, может быть, он наконец-то прочувствовал всю абсурдность происходящего.

— Да, я знаю, это адское место.

Этих простых слов было достаточно, чтобы зацепить Клауса. Всё здесь было безумным, Клаус уже начинал думать, что он единственный здесь, кто считал это безумным… и чудовищным, громким и слишком хаотичным, даже для кого-то вроде Клауса, который практически жил хаосом.

— Ага, — это было всё, что он смог выдавить из себя в знак благодарности.

— Ты привыкнешь.

Парень оказался немногословным, но и этого было достаточно. К тому же, его глаза говорили гораздо больше. Они заставляли чувствовать, будто внутренности Клауса немного плавятся… или дело было в принятой таблетке?

— Я Дэйв.

Дэйв.

— Клаус.

Они пожали друг другу руки, не отводя глаз. Клаус отметил, что его кожа на ощупь мягче, чем он ожидал от человека, который, должно быть, довольно долго тут пробыл.

«Клаус, это же война, чёрт возьми. Неподходящее время для того, чтобы строить влюблённые глазки».

Одна сторона его мозга — Бен, сделала выговор. Другая сторона — Клаус, сказала, что он только что прошёл через кучу дерьма, и заслужил хотя бы позволить себе насладиться видом горячего парня, даже если это был шестьдесят восьмой год, и он не планировал оставаться, чтобы дать шанс этой симпатии… будто между ними вообще могло что-нибудь случиться, ага. На данный момент он был чертовски благодарен Дэйву за поддержку.

Когда Дэйв убрал руку, Клаус выдохнул. Он снова был один во всем этом. Мгновение, которое он разделил с Дэйвом, было приятным, но Клаус напомнил себе, что ему вообще здесь не место. И рассчитывать на душевную заботу здесь не приходится.

— Так в чём твоя фишка? — влез в их диалог сидевший через проход от Клауса парень. На вид он не был злым, и, глядя на его физиономию, Клаус мог сказать, что он немного глуповат… и тоже молод.

— Э-э… Поздний завтрак, молли*, живая музыка, ночные клубы, прогулки перед рассветом…

— Вы только полюбуйтесь этим новичком, — парень, больше похожий на мальчишку, хихикнул, как будто это было смешно. Клаус шутил — знал, что спрашивали вовсе не о личных увлечениях, но парень смеялся сильнее и уморительнее, чем следовало. Это вроде как поднимало настроение. — Забавный парень, а? Какая у тебя военная фишка, бро? Стрельба? Ближний бой? Ты меткий стрелок?

Клаусу этот парень понравился. Он легко мог найти общий язык с тем, кто не воспринимал происходящее чертовски серьёзно. Хотя, возможно, пацан даже превосходил Клауса в умении прятаться за шуточками и стёбом. Их везли навстречу возможной смерти, а чувак вёл себя так, как будто смотрел стендап в каком-нибудь лаунж-зале.

— Неа. Я любовник. Не боец, — Клаус только наполовину шутил и, снова обретя свой ритм и обычную фальшивую уверенность, подмигнул спокойному парню по ту сторону «мистера Хихика». Молчаливый солдат не мог не улыбнуться, несмотря на то, что выглядел чертовски нервным, он закатил глаза и вернулся к мрачному созерцанию пейзажа за окном.

Вокруг раздалось множество смешков и Клаус только сейчас понял, что их разговор слушает куда больше людей, чем он думал. Внезапно он завладел вниманием всего автобуса.