«Фух. По крайней мере, с мини-Марионом всё в порядке».

Дон направился в тлеющий лес. Клаус вскочил, чуть не упал в обморок, пришёл в себя и двинулся следом.

— Я всегда тебе не нравился, да? — Клаус догнал его и снова принялся играть с огнём. Он пытался подстроиться под чужую скорость, но на каждый шаг Дона, Клаусу приходилось делать два своих. Чувак был огромным. Это Клауса тоже не пугало. — Даже до того, как ты узнал о нас.

— Я ведь спас тебя, не так ли? — кисло напомнил Дон. Клаус вскинул брови и рефлекторно поднял руки в знак защиты.

— Я в курсе. Спасибо. Правда. Но это не ответ.

Дон ничего больше не сказал. Он просто продолжал идти… Нет, он рвался через лес чёрт знает куда. Клаус знал, что Дон хороший солдат. У него наверняка был план.

— Всё в порядке, — продолжил Клаус и пожал плечами. — Я многим не нравлюсь. Понимаю.

— Дело не в том, что ты мне не нравишься, чувак. Я просто… не понимаю тебя, — сказал Дон не сердито, но и не вежливо. Тем временем Клаус бил себя ладонями по ушам, стараясь избавиться от тупого звона. Кажется, понемногу помогало… Это, и то, что он ни на секунду не замолкал.

Так и прошёл остаток дня… Клаус безостановочно болтал, а Дон не обращал на него никакого внимания. На самом деле Клауса не интересовал взаимный диалог, ему было важно просто говорить. Так он отвлекался от ужасных мыслей, похожих на те, что мучили его, когда Дэйв отправился на «специальную» миссию почти два месяца назад.

«Дэйв умирает в огне.

Дэйв умирает от выстрела.

Дэйв умирает в…

НЕТ! ХВАТИТ!»

Поэтому Клаус делал то, что у него получалось лучше всего:

— Знаешь, я не шутил насчёт грибов. Ну, только если сам хочешь. Я не настаиваю. Может, это тебя немного расслабит.

…

— Однажды я встретил парня с семью пальцами на ногах. В смысле не всего, а на одной ноге. На другой было пять. Так что если сложить все, получается двенадцать. Чокнуться, правда?

…

— По секрету скажу, что мой любимый фильм «Принцесса-невеста». Знаю, ты понятия не имеешь о чём он, но… не рассказывай никому, хорошо? Брат меня засмеёт. Фильм очень клевый. Классика.

…

— У меня шесть братьев и сестёр. А у тебя? И знаешь, что я скажу… Шесть заноз в заднице, это… тот ещё геморрой. Но в такие моменты очень скучаешь по этим засранцам, понимаешь о чём я? В те времена всё было проще, Донни, сильно проще.

Позже у Клауса разболелось горло от бесконечных разговоров (и от того, что он надышался дымом тоже), но хуже всего было то, что наступила ночь. Клаус всю дорогу убеждал себя, что снова окажется в объятиях Дэйва и они вместе вернутся в лагерь, выпьют пива и отпразднуют Четвёртое июля как положено.

Но наступила темнота, а они с Доном Хуаном, очевидно, заблудились в густых джунглях и понятия не имели, выжил ли в этом аду кто-то кроме них. Дон отказался разжигать костёр и грубо напомнил Клаусу, что вьетконговцы могут быть где-то рядом. Никто ведь не хотел поймать пулю, так?

Они лежали в темноте на небольшой поляне. Клаус смотрел на небо, всё ещё затянутое остатками дыма, и изо всех сил старался сосредоточиться на подсчёте видимых звёзд.

Это не помогало. Даже с такой утомительной задачей мысли Клауса всё равно возвращались к Дэйву.

Что он делал прямо сейчас? Волновался ли он о Клаусе? Ему было больно? А вдруг его схватили? Вдруг его пытали?

Щекотали?

Легкий и грустный смешок тотчас превратился в слезу, скатившуюся по щеке. Клаус быстро вытер её.

Он бы сейчас всё отдал за то, чтобы Дэйв толкнул его под рёбра после попытки пощекотать…

Конечно же, сегодня Клаус проглотил большую часть своей заначки. Не для того, чтобы успокоить нервы (хотя это помогло), и не для того, чтобы убежать от реальности (тут тоже отчасти сработало), а в основном, потому что до смерти боялся увидеть Дэйва… не живым.

Клаус бы этого не выдержал. Он понимал, что если Дэйв погиб, то рано или поздно призрак появится, но сейчас… Клаус просто не готов. Поэтому он делал то, в чём был хорош — прятался за наркотиками.

Сейчас Клаус был опасно трезв, но и в призрачном мире наступило затишье. Похоже они ушли достаточно глубоко в джунгли. Клаус не знал, имел ли Дон хоть какое-то представление о том, куда они направляются. Но, хоть он и был благодарен за передышку от криков в голове, им на смену пришли беспокойство и тоска по Дэйву.

— Я всё думаю… — прошептал Клаус в темноту, обращаясь к неподвижному Дону в нескольких сантиметрах от него. — …о каждой минуте, проведённой с ним. О том, что я мог бы стать лучше или… о том, что я мог бы сделать иначе. Постоянно кручу эти мысли в голове и…не знаю. Может я мог как-то предотвратить это и защитить его, понимаешь?

Клаус не считал необходимым специально упоминать имя Дэйва… всё и так было понятно. Кроме того, Дон игнорировал его весь день и скорее всего сейчас тоже ничего не изменится. Но озвучив свои страхи Клаус почувствовал облегчение.

— Не могу не думать обо всём, что сказал бы ему, если бы знал, что мы говорим в последний раз… — Клаус почувствовал, как горло внезапно сжалось, а глаза наполнились слезами. Он позволил горячим дорожкам покатиться по щекам. Чёрт побери, если Дэйв не достойная причина плакать, то что тогда?

— Так странно думать, что на этой Земле живёт три миллиарда человек. И все вокруг любят повторять: «в море много рыбы», да? Но они ещё не нашли свою половинку, а я знаю, что никто и никогда не сравнится с Дэйвом. Его страсть, его манеры, легкий смешок, когда он разочарован чем-то… и идиотская потребность по любому поводу вставлять музыкальные отсылки. — Клаус горько рассмеялся, шмыгнул носом и выдохнул с дрожью. Боже, к чёрту всё. Этого не могло произойти. Он был не готов. Он никогда не будет готов.

— Какой смысл в том, что есть другие «рыбы»? Это не мои рыбы. Я мало во что верю, но я верил в нас. Я не знаю что такое «судьба», но мне ещё никто так идеально не подходил. Ты когда-нибудь чувствовал похожее, Донни? — через силу прошептал Клаус. Ему было всё равно удостоится он ответа или нет.

Ему потребовалось время, чтобы заметить клочок бумаги, появившийся у самого лица. Клаус моргнул и прищурился, чтобы лучше рассмотреть.

Фотография. Дон Хуан показывал ему фотографию.

«Ладно. Это было неожиданно».

Клаус вытер слёзы, оттолкнулся от твёрдой земли и сел, скрестив ноги. Он неуверенно протянул руку, вспомнив о том, что Дон шарахнулся от него как от чумы во время их последнего разговора.

Но сейчас он этого не сделал. Лёжа на спине и глядя в небо, он позволил Клаусу взять фото.

— Вау, — пробормотал Клаус. Стоило ему отвлечься, как парализующая боль и тревога за Дэйва чуть ослабли.— Она прекрасна.

Он не лгал. Девушка на снимке была великолепна. Длинные волосы с идеальными кудрями, смуглая и безупречная кожа, тёмные глаза… она излучала свет, тепло и уют… — нечто совершенно противоположное всему, что Клаус знал о Доне.

— Ага, — мягко сказал Дон, глядя на звёзды. — Кендалл. Но она терпеть не может, когда я её так называю. Кенни.

— Кенни, — слабо улыбнулся Клаус и вернул фотографию. — Вы давно вместе?

— Со школы, — кивнул Дон. — А знакомы с детского сада.

— Чёёёёрт, — хрипло рассмеялся Клаус.

— Да, давненько. У неё тоже шестеро братьев и сестёр.

Клаус радостно оживился.

— Значит, ты меня слушал! — он хлопнул в ладоши, вспомнив, что его собственные братья и сёстры были одной из миллиарда тем, о которых он говорил сегодня. Дон усмехнулся и закатил глаза.

— Не бери в голову. Посему мудрый будет молчать в это время, ибо время — лукаво.

— Не цитируй мне Библию.

— Я лишь хочу сказать, что немного тишины никому не повредит.

Клаус улыбнулся и, проигнорировав предложение Дона, принялся задавать вопросы о Кенни. Удивительно, но и Дон в ответ спрашивал его о Дэйве.

Эта ночь не могла быть «хорошей», учитывая их нынешнее положение. Ни одна ночь не могла быть «хорошей» без Дэйва. Тем не менее они постарались извлечь из неё максимум приятного.