Госпиталь АНБ.

Дананг.

Не успел Дэйв опомниться, как Клауса переложили на хирургический стол в одной из девяти операционных. Называть их «операционными» было сильным преувеличением, так как госпиталь в принципе представлял собой одно огромное помещение, разделённое занавесками на несколько секций. К счастью, все операционные были отдельно огороженными пространствами, но сам факт, что Клауса сразу же доставили на операцию, заставил Дэйва затаить дыхание.

Кто-то задавал вопросы и пытался выяснить, что Дэйв здесь делает, но ему было плевать. Всё ещё сжимая портфель в левой руке, Дэйв ни на шаг не отходил от стола — словно его присутствие рядом было последним, что поддерживало в Клаусе жизнь.

У него на глазах Клаус становится все более и более умиротворенным. Дэйв хотел бы вздохнуть с облегчением, но он похолодел от ужаса.

— Эй, ну же… давай же, держись, — Дэйв осторожно коснулся его плеча, и Клаус слабо вздрогнул, прежде чем снова погрузиться в сонное оцепенение. Его глаза медленно моргали, будто готовились закрыться навсегда. Дэйв неотрывно смотрел на Клауса, уверенный, что если отвлечётся хотя бы на мгновение, его любимый ускользнёт навеки.

Клаус что-то шептал.

— Хм? — Дэйв подался вперед, радуясь хоть какой-то реакции, но сердце оборвалось в тот момент, когда он разобрал, о чём именно шепчет Клаус.

— Я не… н-не лгал. Я не лгал. Я не лгал.

— Клаус, я знаю. Эй, эй, эй, я знаю, это моя вина, хорошо? Я тебе верю, — Дэйв с трудом протолкнул слова через сжавшееся горло и ласково погладил Клауса по волосам. Вокруг звучали медицинские термины и суетились люди, готовые сделать всё, чтобы попытаться спасти Клауса.

Его малыша.

Человека, буквально залезавшего Дэйву на голову и душившего в объятиях, когда он возвращался уставшим после тяжёлых миссий.

Человека, дарившего ему по утрам ту дурацкую, широченную улыбку во всё лицо. Лохматого и растрёпанного.

Человека, впадающего в необъяснимое, очаровательно смешливое состояние, когда он утыкался Дэйву в грудь и смеялся совершенно без причины, пытаясь справиться с опустошённостью и растерянностью.

Чертовски понимающего и непривычно тихого в моменты, когда слушал рассказы Дэйва о Мике или его семье.

Клауса, умеющего находить самые безумные приключения, устраивающего спонтанные танцы и пристающего с раздражающей щекоткой.

Его малыша… чьи глаза всегда так оживлённо сияли, а теперь их блеск угасал и исчезал в совершенно ином мире, где его могли видеть лишь те, кого уже нет…

Подождите…

Нет, нет, нет…

— Клаус? — Дэйв толкнул его плечо чуть более грубо и не особо задумываясь, насколько это может быть болезненно. Глаза Клауса стали другими. Он всё ещё смотрел вниз сквозь полуприкрытые тяжёлые веки, его радужки и зрачки всё ещё были отчетливо видны, просто они стали…

Другими.

— Клаус!

Ничего.

Дэйв посмотрел на его грудь.

Ничего.

Дэйв провел рукой по лбу.

Ничего.

— Клаус, пожалуйста… пожалуйста…

В ушах, подобно мощному барабану, загрохотало сердце. Надрывно заорало, что всё кончено. Кончено.

— Пожалуйста…

Он не мог продолжать жить без него. Он не хотел прощаться. Он был не готов. Он никогда не будет готов.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Кожа Клауса побледнела. В глазах потухли искры бесконечного озорства и любопытства. Его тело больше не дрожало от ран и кровопотери. Он был абсолютно и совершенно неподвижен.

А потом Дэйва вытолкнули из операционной.

***

Он не знал, как оказался там, где оказался. Он не знал, как медсестра нашла его и как она вообще вспомнила, с кем он прибыл. Он не помнил событий последних неск.… сколько вообще прошло времени? Две минуты? Два часа? Два дня?

Дэйв не имел ни малейшего понятия. Всё, что он знал — разум проснулся, начал реагировать и позволил воспринимать реальность хотя бы одним из пяти чувств только когда к нему торопливо приблизилась женщина.

Он сидел на шаткой койке, прислонившись к холодной каменной стене, и прижимал к лицу кислородную маску… Как долго он так сидел? Как он здесь оказался? Он потерял сознание?

— Сэр… Сэр, пройдёмте со мной, — женский голос с трудом пробивался сквозь ропот толпы, заполнявшей всё огромное помещение общей палаты. Дэйв моргнул, в глазах защипало.

Он вообще моргал до этого?

— Сэр?

— Мхм, — Дэйв хмыкнул в ответ и поднял руки, отнимая маску от лица. Суставы разгибались так туго, будто он не шевелился несколько лет, а в груди давило так, будто на ней несколько раз перевернулся и припарковался танк.

— Пройдемте со мной, — повторила она нетерпеливо, но не сердясь.

«Куда?

Я не хочу идти.

Я не могу пошевелиться.

Я ничего не могу без него делать.

Клаус.

Клаус.»

— Хорошо.

У него не было сил бороться. Он не мог оставаться в этой больнице вечно. Он не знал, куда ему идти… вероятно, обратно в свой отряд: назад к людям, которые будут напоминать ему о Клаусе каждую грёбаную секунду его существования.

Кстати, о Клаусе.

— А…

— Мистер Кац пока что стабилен. Мы продолжим наблюдать за ним на предмет инфекций или каких-то других осложнений. Нам повезло, что у нас нашёлся донор с первой отрицательной группой крови.

Подождите…

Подождите…

Подождите…

Подождите…

Подождите…

Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите… Подождите…

Клаус был здесь… Прямо здесь. Живой и дышал… Без сознания, но дышал.

Она только что назвала его мистером Кацем?

— Если снова почувствуете, что можете потерять сознание, найдите кого-нибудь из медсестер, — она забрала кислородную маску из рук Дэйва и исчезла так же быстро, как и появилась, оставив их наедине посреди бессчётного количества суетящихся людей.

Дэйву было плевать на всех. Для него существовал только Клаус.

Не отрывая взгляда от его лица, он осторожно приблизился к койке, будто это незаслуженное благословение, в реальности которого Дэйв всё ещё сомневался, могло рассыпаться от одного неверного движения.

Один вид того, как простыни едва заметно поднимались и опускались, вдохнул жизнь в самого Дэйва. Глаза Клауса были умиротворенно закрыты, лицо его было спокойно и расслаблено, как никогда раньше. То, как он был неподвижен и слаб, сразу же отозвалось в сердце Дэйва коротким ударом тока и мысленно отбросило его в прошлое, когда состояние Клауса было почти таким же… за исключением того, что по сути своей было совершенно иным.

Было смертью.

Клаус ведь умер? Дэйву же не привиделось?

— Эй, привет, — прошептал Дэйв, чувствуя как голова идет кругом от невесомого прикосновения к руке Клауса. Он нежно скользнул ко внутренней стороне запястья и, прижав кончики пальцев к венам, прикрыл глаза в ожидании.

Тук.

Тук.

Тук.

Тук.

Только теперь Дэйв вздохнул с облегчением, тело расслабилось и тугие, сдавливающие грудь верёвки пропали.

«Спасибо.

Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо.»

Дэйв опустился на колени, чтобы быть ближе к Клаусу. Всматривался в его черты, старался запомнить каждую, осознавая, что он может потерять Клауса в любую секунду. Что он его потерял.

Но каким-то чудом Клауса вернули.

Дэйв не знал, что произошло. Но он был уверен, что…

Клаус умер.

Они, очевидно, приняли Клауса за Дэйва из-за жетонов на его груди.

Давно следовало узнать группу крови Клауса.

Им охренеть как повезло, что у Дэйва первая отрицательная. Универсальный донор.

Дэйв, видимо, впал в ступор и просидел так очень долго.

Клаус был в порядке.

***

Оу…

Оу, Оу, Оу, Оу…

Клаус скривился от боли, но не пошевелился. Мозг, парализованный постоянными волнами отупляюще сильной боли, никак не мог установить связь с мышцами. Он не открывал глаз и с трудом мог полноценно вдохнуть… грудь вздымалась и опускалась часто, но с крошечной амплитудой - так чуть меньше болело.