Князев немного отстраняется и начинает смеяться. Лежит на спине, и я в полумраке вижу его глаза, черты лица, очертания тела. Не просто смотрю, а любуюсь. Наслаждаюсь возможностью находиться около него настолько близко, чтобы слышать и видеть. Но не верю, что могу быть по-настоящему нужной ему.

− Не смейся, пожалуйста. Ты разрешил мне спросить.

− Прости, заинька. Ты так очаровательно наивна и не уверена в себе, что это вызывает у меня умиление. Я смеюсь не над тобой. А от нежных эмоций, от того, какая ты маленькая и чистая. И от предвкушения того, как много ценных и редких трав можно собрать на этой не истоптанной поляне.

− Ты ответишь? − я протягиваю руку и осторожно дотрагиваюсь до его голого плеча. Сначала кончиками пальцев, а потом глажу всей ладонью. Настоящий, живой, теплый. Мужчина. Я хотела отношений, о которых можно было бы написать книгу. Давно мечтала, завидуя героиням романов разных эпох. Вот он, этот мужчина, с которым каждый новый день интереснее предыдущего, он передо мной, мой заказ выполнен. А мне почему-то не по себе.

− Эмка, я же взрослый мужик. Все признания остались в детстве и юности, тогда казалось, что подобные слова что-то значат, что они необходимы. Что если не скажешь их, то отношений будто и нет. Сейчас у меня нет ни малейшей потребности в том, чтобы говорить о любви или рассуждать, испытываю я ее в данный момент или нет. Я мыслю другими категориями, о том, хорошо ли мне рядом с женщиной, хочу ли я продолжать быть именно с ней или нет, что я могу от нее получить, и что мне придется дать ей взамен.

− То есть меня ты не любишь? − я спросила это, а через секунду испугалась. Любой ответ будет для меня страшен. Если не любит, то наши отношения точно ужасны и надо из них выбираться. Если любит, то выходит, что от любви нет никакого прока, потому что даже при ее наличии многое не клеится, и внутри, и снаружи больно и жутко. Но я снова не угадала того, что услышу от Князева.

− Ты мне нравишься, я испытываю к тебе интерес, который заставляет меня снисходительно относиться к твоим особенностям. Мне хочется заботиться о тебе, изучать и менять под себя, наблюдать за тобой, видеть различные настроения и реакции. Все это мне хочется именно от тебя, а не от какой-то другой женщины, девушки или девственницы. От тебя. С твоими растяжками, жиром, которого ты стесняешься, с твоим странным подходом к жизни.

Князев резко поднимается, стаскивает с меня одежду, кладет меня на спину. Я лежу голая под ним. Он не держит мои руки. Своими же опирается о кровать на уровне моих плеч.

− Здесь не слишком светло, приходится возрождать в памяти то, как выглядит тело. Я не могу разглядеть ничего из того, чего ты стесняешься, поэтому сейчас тебе должно быть легче выполнять мои указания. Погладь свою грудь. А потом животик. А потом хорошенько удели внимание мокрым складочкам вульвы. Только чтобы я все слышал, и твое дыхание, и влажные скольжения. Не надо стесняться, если ты слишком мокрая и будет хлюпанье. Я в курсе, что ты возбудилась и потекла. Это женская физиология. У пуританок тоже есть письки и они тоже текут.

Я вздыхаю и закрываю глаза. Князев нависает надо мной. Чувствую, что он находится в ожидании. Очень, неслыханно, неописуемо странно − мастурбировать, лежа под мужчиной. Но у меня, как обычно, нет выбора. Что-то мне подсказывает, что эти уроки мне стоит пройти, потому что они неизбежны и дадут какой-то ценный результат.

Он услышал все, что заказывал. И то, как шуршала кожа пальцев о кожу груди. И то, как потом мои пальцы тонули в смазке и размазывали ее, как пальцы ускорялись и звук становился чавкающим, совсем не эротичным, на мой взгляд. Однако Князеву это очень понравилось. Он сел перед моими раздвинутыми ногами на колени и спустил трусы. Даже в полумраке было хорошо видно, что его член считает зрелище вполне удачным.

Князев не стал засовывать его в меня. Он энергично похлопал им по вульве, потерся по влажной поверхности. Я чувствовала, как он напряжен, как сильно ему хочется, чтобы мое тело тоже откликнулось. Пока я думала, как мне поступить, заметила, что моя промежность уже стала самостоятельно действовать: она подавалась вперед и терлась о член. По моему телу расплескивалось тепло, оно добралось до всех закоулков, тупиков и частиц, в бедрах и запястьях будто появились искрящиеся иголочки. Я стала громче стонать, понимая, что через несколько секунд получу то, что выпрашивала. И в тот момент, когда это случилось, горячая сперма разлилась по моему животу.

Князев лег на меня и несколько минут жарко целовал мои губы, а я пыталась глубоко дышать расширенными ноздрями, потому что мне не хватало воздуха.

− Я думаю, что у тебя на самом деле совсем другой вопрос, − чуть позже тоном уверенного властелина произнес Князев. − Ты хочешь знать, почему, несмотря на стыд и желание убежать, ты ощущаешь постоянный и нестираемый контекст − тебе нравится играть со мной в эту игру жертвы и тирана. Так?

По разгоряченному телу пробежал холодок. Он слишком хорошо меня знает. Очевидно, что даже лучше, чем я сама. Убеждаюсь в этом, который раз.

− Да, так.

− Обычно я не даю бесплатных консультаций, но сейчас ты заслужила, − Князев усмехнулся, взял мою руку и больно укусил за запястье. − В твоей жизни было много испытаний, которые ты проходила в роли жертвы, ты к ней привыкла и усвоила, что это твое природное состояние. Теперь в любой ситуации ты именно жертва, страдающая, плачущая, обмусоливающая каждое переживание. Ты подсознательно ждешь страданий, потому что это твоя стихия. Это самые яркие для тебя переживания, только с ними ты ощущаешь себя живой. Да, хоть от полноценной жизни ты и отгораживаешься, но чувствовать себя живой ты при этом очень хочешь. В отношениях со мной, нелогичных и непривычных для тебя, ты ждешь наказания за то, что позволила себе приблизиться ко мне, такому плохому, злому, непорядочному. С одной стороны, тебе хочется быть со мной, а с другой, по своему же мнению, ты должна быть наказана за свои чувства и желания. Я ведь прав?

Я лежала с открытыми глазами, слыша свое и его дыхание, чувствуя тепло его тела, вспоминая, как приятно было несколько минут назад. Конечно, он прав.

− Какое задание будет следующим? − тихо спросила я.

− Завтра узнаешь. А мне действительно нужно выспаться. Завтра у меня будет непростой день. Наглые мажоры тоже иногда работают, − он больно хлопнул меня ладонью по бедру, встал и ушел.

Я никогда не понимала, о чем именно говорят мои друзья и знакомые, что имеют в виду, когда жалуются на то, что им хочется секса. Мой организм раньше не испытывал таких потребностей, и совершенно не хотел ничего подобного. Было абсолютно не ясно, какие ощущения могут указывать на то, что хочется именно секса, а не чего-то другого. Когда моя голова размышляла о том, что такое секс и при каких обстоятельствах я буду им заниматься, сразу всплывали мои установки: это любопытно, но можно делать лишь при условии любви и серьезных отношений. Тело же никаких сигналов не подавало во время обсуждения таких тем и раздумий. Оно тогда просто не представляло, до чего именно его все еще не допускают.

Несколько месяцев назад, до знакомства с Князевым, мне был известен довольно общий список потребностей тела, которые обязательно нужно удовлетворять, иначе непременно наступают страдания, предшествующие гибели. Что такое голод, жажда, переохлаждение, перегрев и усталость я знала с самого детства. Каждое из этих мучительных состояний способно буквально свести с ума, если долго не принимать меры к тому, чтобы поесть, попить, отогреться, охладиться или поспать. Но каковы муки не удовлетворяемой жажды секса, я узнала лишь благодаря Князю. Они намного сильнее и хуже, чем все другое. Потому что остальное я могла бы исправить, а здесь нет никакого средства.

Не могу отделаться от навязчивого желания, заставляющего меня стонать. Жалобный звук рождается в глубине души и вырывается из меня. Немного жутковато слышать собственные тихие стоны, понимая, что я полностью бессильна их прекратить. Это словно какая-то органическая потребность живого тела. И, пока оно живет, теперь оно все время будет стремиться к тому, чтобы попасть в руки Князева, подчиняться, прогибаться, быть искушенным и использованным им.