− То есть теперь ты будешь и сам без секса, и мне ничего не дашь? Как же сильна в тебе жажда причинять мне страдания, − все это звучало немыслимо странно, полностью непостижимо для меня.
− Говорю, же, что ты дурочка, так и есть, − Князев прижал ладонь к моему правому боку, вонзил пальцы между ребер так, что я взвизгнула, и горячо зашептал в ухо. − Я хочу довести тебя до того, чтобы ты съезжала с катушек, ощущая, что твое собственное тело принадлежит не тебе, а мне. Я хочу видеть, как ты борешься с собой, как твоя плотская оболочка вопреки твоим командам и установкам посылает мне сигналы. Я всласть насмотрюсь на это, а потом воспользуюсь тобой, новой, изнемогающей и умоляющей присунуть тебе не раз и не два, а постоянно использовать по назначению всю тебя без остатка.
Я чувствую стеснение. Это просто какое-то мое фирменное качество. Вот откуда оно после всего, что у меня было с этим человеком? Какое тут стеснение? И оно гораздо более неуютное, чем прежде. Потому что речь теперь идет не о голом теле, а об обнаженной душе. Я долгое время стеснялась раздеться, стыдясь показать неидеальное тело, но это не такая великая мука, как разоблачение уголков души, в которых притаились абсолютно обыкновенные, общечеловеческие и довольно непоэтические элементы. Вожделение, похоть, озабоченность, распутство − вот, что во мне удалось отыскать этому человеку. За всю свою долгую жизнь я саму себя не изучила настолько, чтобы знать, что во мне все это есть. А он каким-то образом смог выяснить наверняка. И теперь собирается манипулировать мной еще более изуверски. Я смущаюсь от того, что понимаю, что у него все получится, что он во всем прав. Не было надо мной с его стороны никакого насилия, он не совращал меня и не заставлял. Князев просто знал, что во мне есть то, что ему нужно, как и знал, что я очень хочу отдавать все это только ему.
− И долго мне надо будет тебя развлекать?
− Не могу сейчас сказать, пока что не знаю, − пожал плечами Князев. – Это же эксперимент, опытным путем проверим. А сейчас подумай над тем, как ты воспринимаешь себя и свое тело, меня и мое тело, наши отношения. Почувствуй себя женщиной, осознай, что ты нуждаешься в том, чтобы получать подтверждение тому, что ты − именно женщина. Будь ею во всех своих поступках.
− Можно конкретное задание?
Князев чуть расширил ноздри. Он обычно так делает, когда злится. Я забыла, что этого человека нельзя перебивать.
− Я хочу увидеть, как ты развлекаешься сама с собой.
− Это как?
− Это вот так: ласкаешь себя, наслаждаешься этим, не спешишь, не стесняешься, ищешь на своем теле чувствительные места, проверяешь, на какие ощущения они способны. Выясняешь, чего жаждет твое тело, что кроется в его укромных уголках. Я хочу видеть и знать, что с тобой происходит во время этого эксперимента.
Я смотрю на него почти в ужасе. Не понимаю, шутит он или серьезен. Не знаю, как на это реагировать. Во-первых, это странно − для чего заниматься онанизмом, если рядом есть живой половой партнер. Во-вторых, сие даже звучит как-то отвратительно. Насколько помню, в нашем студенческом общежитии подозреваемых в онанизме жестко высмеивали. Если кто-то долго плескался в душе и выходит оттуда с чрезмерно довольным видом, к нему очень надолго приклеивался ярлык невостребованного неудачника, который только и может, что щупать сам себя. Считалось, что парни могут это делать только в том случае, если им никто не дает. Сутулые ботаники в толстых очках с мехмата и физфака в основном все не были замечены в компании девушек и автоматически нарекались сокращенным прозвищем «онан», что означало «онанист анонимный». То есть удовлетворять себя собственными усилиями – это априори позорно. Это я уяснила со студенческой скамьи. Если Князев хочет заставить меня это делать, может ли это означать, что он таким образом собирается просто поиздеваться надо мной и обозначить, что утратил ко мне интерес? Поскольку я его больше не привлекаю, теперь мне остается лишь заниматься постыдным онанизмом?
Я рассказала ему об этих предположениях, которые пришли мне в голову. Сначала он внимательно посмотрел на меня, а потом расхохотался.
− Эмка, уровень твоих комплексов − выше твоей макушки. Это же все твое собственное тело: и руки, и ноги, и то, что между ног. Тебе стыдно до себя самой дотрагиваться? Когда в душе ты моешь промежность, тоже краснеешь?
Я молчу, понимая, что на моем лице сейчас очень глупое выражение.
− Я хочу получать от отношений с тобой максимум удовольствия, и чтобы ты его получала тоже. Для этого нужно изучать себя и друг друга. Без комплексов и стеснения. При любом занятии, чтобы получить результат, надо знать, как за это браться. Понимать технологию процесса, алгоритм, набор ингредиентов, которые, складываясь между собой, прореагируют и дадут эффект. Если не владеть этим, то ты будешь обречена на вечные эксперименты, получится или не получится. Учись владеть инструментами, у тебя сейчас есть отличная возможность узнать о том, какие существуют и как их лучше применять. Будем строить наши отношения, опираясь на научный подход.
Я чувствую, что действительно начинаю краснеть. Отворачиваюсь и тру ладошками разгоревшиеся щеки. Князев обнимает меня, а потом управляет моим телом так, чтобы я оказалась сидящей спиной к нему на его коленях. Прижимает меня к себе, голую и податливую, взволнованную и смущенную. Касается ладонями и кончиками пальцев всего моего тела, гладит живот, спускается ниже, вызывая острую и гудящую боль где-то в глубине влагалища, прижимает пальцы к клитору. Нежно поглаживает тоненькую кожу, пульсирующую от напряжения, и вся моя промежность очень быстро становится мокрой. В кого он меня превратил? В похотливое создание, ждущее, когда меня потащат в постель?
− Хочется, да? − Князев шепчет, едва касаясь языком моей шеи. − Хочется, чтобы я засунул в тебя член, терся им внутри, чтобы смазка в твоем влагалище взбивалась в пену? Чтобы я вертел тебя в разные стороны, а ты делала вид, что уступаешь мне, только потому, что я сильнее? Я же знаю, что не только поэтому…
Князев засовывает палец во влагалище и мне хочется плакать от досады. Ну какой палец, зачем эти жалкие подачки? Этих прикосновений не достаточно, чтобы получить то, что стало таким необходимым для меня. В животе будто натянулись скрипичные струны, которые тихонько звенят от напряжения и ждут, когда на них сыграют.
− Ужасные ощущения в теле, да? Будто часовая бомба тикает, но не взрывается? − Князев продолжает издеваться.
− Откуда ты так хорошо и досконально все про меня знаешь? − я говорю это сквозь слезы.
− У меня было достаточно половых партнерш и пациенток, чтобы я мог наблюдать и делать выводы. Ну что, покажешь мне то, как вдумчиво и старательно ты исследуешь свое тело? Пойми: чтобы испытывать настоящее удовольствие, этому нужно учиться, раскрывать себя и будить то, что раньше благополучно спало.
Я начинаю рыдать взахлеб. Потому что его приказ видится мне унизительным. Но еще более унизительно и отвратительно то, что во мне есть четкое понимание: я обязательно выполню его.
− Покажешь? − Князев обжигает мое бедро сильным хлопком.
− Я боюсь, Андрей. Это отвратительно. Я так не могу. Я же не порнозвезда, − лепечу я, пытаясь уговорить его передумать. Хотя, зная некоторые, пусть и еще не все, особенности его характера, понимаю, что мне придется делать еще и не такое.
− Если я захочу увидеть, как себя ласкает порнозвезда, то включу порно. Мне нужно зрелище с твоим участием. Я хочу видеть, как себя изучает наивная девочка, совсем недавно узнавшая, что такое телесная близость. Теперь будем двигаться в сторону достижения более полного погружения друг в друга.
− Князь, пощади меня, пожалуйста. Я не могу!
− Тогда твой организм будет тебе мстить. Напряжение в животе и во влагалище так и останется, дурочка. Потом перерастет в нестерпимую боль, будешь лежать и корчиться. А я не помогу тебе кончить. Будешь страдать и плакать.
Князев бесцеремонно сбрасывает меня со своих колен и выходит из комнаты. А я продолжаю рыдать. Человек, с которым я зашла так далеко, дальше, чем со всеми остальными, поработил меня, приучил к себе, теперь вот так жестоко надо мной издевается. Что мне делать, как выйти из этой истории и просто перестать страдать? Увы, я ведь заранее знала, что у нас не получится нормальных человеческих отношений. Как предполагала, так и вышло. Надругался надо мной во всех смыслах, и теперь предлагает какие-то новые постыдные вещи. Чтобы потом надо мной смеяться? Может, он издевается и делает так, чтобы все между нами само сошло на нет? Или что он делает? Боже, как это все понять, и что делать мне?
