− Майя, где ты собираешься купить конфеты? – спросила Будда.

− В ближайшем супермаркете, чтобы было недалеко их тащить.

− Нет, так не пойдет. Нужно купить максимально дешево, узнать, сколько конфет будет в килограмме. Ты посчитала, сколько конфет нам нужно всего?

− Офисов у нас десять. Ждем приблизительно по пятьдесят клиентов. Значит, пятьсот конфет.

− Сколько килограммов нужно купить?

− Я не знаю.

− Вот уже первое упущение, − недовольно сказала она. – Надо просчитывать все до мелочей, если мы хотим положительный результат.

Наученная Князевым быть покорной, я спокойно сказала:

− Так, самые дешевые конфеты продаются на кондитерской базе. Адрес я знаю. Говорите, что мне нужно сделать.

− Видишь, как хорошо в тебя входят все мои наставления, ты становишься гораздо более ориентированной на наш общий результат. Сейчас мы по пунктам пропишем все твои действия.

Будда была очень довольна моей реакцией. Знала бы она, что именно «хорошо» в меня входило и изменило характер моего восприятия многих явлений. В общем, мне пришлось поехать на эту базу и купить по одной штуке разных конфет. Требования к ним были такие: яркая обертка, максимально большой размер, и чтоб в килограмме их было побольше. Все принесенные мной конфеты Будда внимательно осмотрела отдельно, потом около пустого одноразового стаканчика, затем налила чай, положила салфетку, а на нее – конфету.

− Вот, смотри, как это красиво выглядит. Пропиши инструкцию для кассиров: нужно при выдаче акционного угощения поставить стаканчик на салфетку, не в центр, а чуть к краю, на свободную часть салфетки положить конфету. Купи вот эти, в них много цветов, они особенно радуют глаз. Пакетик чая и стик сахара нужно положить рядом с конфетой, вот в такой последовательности. Сколько этих конфет в килограмме?

Я открыла свои подробные записи. Сегодня работникам кондитерской базы выпала возможность насладиться незаурядным чудачеством: им пришлось посчитать, сколько конфет в килограмме. Двенадцать видов конфет, то есть пришлось взвесить двенадцать килограммов и пересчитать. При том, что в тот момент еще было не ясно, куплю ли я у них что-нибудь в приличном объеме, кроме тех двенадцати разных конфет.

Итак, акцию провели, на бесплатное угощение слетелись клиенты, польстившиеся на бесплатное чаепитие. Стаканчики, чай и конфеты закончились. А сахарные стики остались. Мне было поручено вместе с водителем объехать все офисы, забрать их, пересчитать, оформить опись и передать семнадцать стиков на хранение в отдел хозяйственного обеспечения. Я все сделала без возмущений и обсуждений. Потому что энергия моих мыслей находилась в другом месте.

Вечером меня забрал Князев. Уже стемнело, засияли огни большого города.

− Ты давно каталась на колесе обозрения? – спросил он, нежно поцеловав меня в шею.

− Ну точную дату я не помню.

− Поехали.

Когда мы выходили из машины, чтобы направиться к колесу, я подумала, что кабинки хоть и закрытые, но в них, наверное, будет немного зябко. Поэтому хорошо бы во время покатушек попивать что-нибудь горяченькое и ароматное. Только я успела сформулировать это пожелание, как заметила, что Князев достал из-под заднего сидения большой бумажный пакет. Точно, в салоне чувствовался запах кофе. Вот он, несомненный плюс отношений с взрослым и обеспеченным мужчиной – он умеет ухаживать за девушкой и у него есть для этого деньги.

В кабинке Князев накрыл стол: два стакана кофе и эклеры с начинкой из сливочного сыра, кусочков нежного лосося и красной икры. Мне захотелось его обнять. Но я смутилась от этого желания, мысленно упрекнув себя, что меня легко подкупить вкусной и дорогой едой. Хотя, ну что за чушь рождается в моей голове?!? У нас же отношения, вот он и ухаживает за мной.

− Я хочу поблагодарить тебя, − тихо сказала я, держа стакан обеими руками и разглядывая пенку. – Меня не трогают больше никакие переживания и трудности. Я постоянно думаю только о тебе.

− Что именно думаешь? – Князев откусил кусочек эклера и аппетитно прожевывал его с довольным выражением лица. Было видно, что ему очень приятны мои слова.

− Я очень хочу измениться настолько, чтобы… чтобы… − я запнулась, глядя на его красивые губы. Стоит ли вообще что-то говорить, может, лучше просто поддаваться ему, и он лучше всех моих слов все поймет? − Князь, я не знаю, как это правильно выразить словами. Мне нравится быть с тобой. Я хочу, чтобы это продолжалось. И хочу измениться настолько, чтобы уметь наслаждаться твоим обществом.

− Ешь, пей, любуйся городом. И молись, чтобы я менял тебя постепенно и ласково, а не чересчур радикально, − Князев чуть наклонил голову и внимательно посмотрел своими синими глазами в мои. Я невольно вздохнула, потому что по моим плечам пробежали мурашки.

Потом мы оба молчали в кабинке, и домой ехали тоже молча. Без напряжения в воздухе. Это было молчание для того, чтобы сохранить для чего-то силы – у меня было такое предчувствие.

− И чего ты опять ревешь? − я вздрогнула от того, что неожиданно раздался этот вопрос. Спряталась от Князева в дальней комнате, думала, что он занят работой и не будет меня искать. − Что-то случилось во внешнем мире или в твоем внутреннем?

Я всхлипнула еще громче. У нас был приятный вечер. Я даже дала Князю признание, полностью чистосердечное. Но меня продолжают изводить мои мысли и версии про его истинные цели и грани разумного и допустимого. Ведь я в предвкушении его следующего задания. Снова размышляю и понимаю, что эти его психиатрические пассажи просто отвратительны. Во всем издевка и явное пренебрежение к тому, что я чувствую. Ну не такая я, как ему нужно. Он сразу это видел. Для чего втянул меня в эти странные отношения?

− Мне очень стыдно и очень не по себе, потому что, вопреки здравому смыслу и приличиям, пришлось выполнять твое задание, − вперемешку со всхлипами сказала я.

− Что именно видится тебе стыдным? − голос Князева звучит абсолютно спокойно, кажется, что ему даже интересна моя точка зрения.

− Я никогда раньше этого не делала. Мне в голову не приходило делать такие вещи. Это просто стыдно и гадко, трогать себя, даже описать не могу свои эмоции.

– Ну ты до общения со мной до многого сама не дошла, моя заинька, – ласково говорит Князь. – Была маленькая обиженная девочка, которая спряталась в свои обиды от всего мира. Хотя в мире, кроме обид, есть и много чего такого, от чего прятаться совершенно не стоит.

– Все равно, все равно то, что я вчера делала, было ужасно, – упрямо твержу я, однако понимаю, что уже так не считаю.

− А в итоге тебе было приятно?

− Было.

− Так, хорошо. Разбираем дальше. Почему это гадко и недопустимо? Это противозаконно, аморально, кто-то получил от этого увечье или что-то потерял безвозвратно, или, может, тебе за первый опыт мастурбации придет штраф в личном кабинете госуслуг?

− Вот сейчас ты откровенно насмехаешься, − я невольно засмеялась и немного рассердилась на него за то, что он так быстро переключил меня своим невидимым пультом со слез на веселье.

− Прости, но я разговариваю с взрослой девушкой. Которая созрела физически для взрослой жизни. Конечно, порой мне забавно, что даже мастурбации тебя нужно учить. Забавен твой блаженный инфантилизм, которым ты прикрываешься от взрослой жизни. Это не верный путь, а кривая дорожка страха, который убеждает тебя в том, что жить слишком опасно и лучше прикинуться как будто не совсем живой, участвовать в жизни не полностью, а частично. Понимаешь, о чем я?

Я понимаю. Очень хорошо понимаю. Как понимаю и то, что этот человек слишком властен надо мной, и меня это пугает до настоящей паники. Однако есть и оборотная сторона моих ощущений: изнанка страха и тревоги вышита золотыми нитками страсти и вожделения, сладкого предвкушения прыжка от негодования к подчинению. Но я пытаюсь следовать правилам приличия, которые сформировались у меня после путешествий по книжным страницам. И говорю то, что, конечно, очевидно и неоспоримо, однако не играет никакой роли.