Несмотря на терзавшие меня сомнения, я так и не открыл это знание Никласу перед расставанием. Как бы это цинично не звучало, но его жизнь, в сравнении с нашими, мне менее дорога. К тому же ему особо ничего и не угрожает – так, дежурный риск. Если он играет или против Корпуса, или против лично нас, мои слова-предупреждение могут стоить нам всем жизни. Если же Никлас не в курсе гибели Блайда, и действует в интересах Корпуса… в интересах той группы командования Корпуса, что поддерживает нас, вернее, то когда Никлас не увидит нас завтра ночью в Тавросе, уж сам догадается что что-то пошло не так, не маленький. И сбежать если что сможет, одному ему это будет несложно.

Вот только на этом: «не увидит нас в Тавросе», мои планы пока и заканчивались. И куда нам двигать после бала, или даже перед самым балом, не являясь на него чтобы не рисковать лишний раз, я пока не знал.

Вариант пока видел только один – уходить, даже бежать, в Новогород.

У новогородского князи и его индигетов боярского собрания передо мной долг жизни. Долг, которым не манкируют – этот долг засвидетельствован перед богами. И это полученное мною от Веры обязательство позволит нам получить передышку. Я в принципе уже практически решил не отправляться в Скаргейл на самоубийственную миссию, и не отдавать Дженнифер фамилии для дальнейшей передачи Дракенсбергу. Только я еще не решил, когда именно нам уходить – до или после бала.

А уходить надо. Потому что воевать с инквизицией я пока не готов. Не морально не готов, а физически и ресурсно – мои возможности в сравнении даже не со всей Инквизицией, а с любым региональным отделением Конгрегации пока таковы, что меня просто сметут и не заметят.

Вопрос теперь, самый главный, только в лояльности Ливии. Как она на все это отреагирует, я не знал. И как мне узнать пределы ее лояльности. Тем более что именно в ее власти сделать так, чтобы наше бегство в Новогород не стало дезертирством. С одной стороны, Ливию, как и нас, в Скаргейле ждет смерть или плен. Если она с нами… А если нет? Но она оперирует зеленым Сиянием, и по всем признакам пользуется покровительством Морриган… Но татуировка Асклепия?

От многочисленных вопросов и напряжения момента у меня гудела голова.

Между тем по ходу движения площадь перед Пантеоном исчезла из вида и нашему взору открылись шпили императорского дворца на Палатине, также уже блиставшие на рассветном солнце. Императорский дворец, в котором бывал не раз, я проводил долгим взглядом.

Несколько минут езды и мы подкатили к парадному входу гостиницы «Новогород», в котором Корпус забронировал нам номера. Увидев название гостинцы, я только усмехнулся – словно само провидение намекало мне на правильность мысли о бегстве в Новогород.

У стоек администраторов царила рабочая суета, лишь усилиями сотрудников не превращающаяся в толкучку. Заселяющихся гостей было много. К столичному Балу героев приурочили ускоренный выпуск многих военных училищ, сопряженный с Посвящением. Кроме того, на такое мероприятие съехались многие аристо из разных уголков Империи, поэтому с номерами в Семиградье, с номерами категории люкс, конечно же, было непросто.

Нам на шестерых оказалось забронировано два двухместных номера. Впрочем, после продуваемого холодными ветрами щелистого барака из горбыля в горной долине, где мы недавно ночевали, накрывшись скрепленными плащ-палатками, греясь только теплом собственных тел, подобная неурядица никого сильно не расстроила. И после пары уточняющих вопросов на стойке администраторов нам обещали доставить в номера дополнительные кровати.

Собравшись в одном из номеров, мы побросали грудой наши, собранные к отправке в действующие части стражей границы рейдовые ранцы, привезенные подносчиками багажа. Я собрался было в очередной раз повторить краткий инструктаж по нормам поведения (просто сидеть в номере и никуда не выходить, ничего сложного), и рассказать наконец о смерти Блайда. Сообщив всем, в том числе Ливии, о предполагаемых вариантах действий, которые обдумываю, как вдруг в двери постучались.

Гостей мы совсем не ждали, поэтому ко встрече подготовились, держа наготове артефакторное оружие. Впрочем, чтобы никого не удивить своим воинственным видом, встали по стенам незаметно. Аккуратно приоткрыв дверь, чувствуя вокруг тепло сформированного Ливией невидимого защитного кокона, я увидел в коридоре младшую жрицу Живы.

Посмотрев на меня заполненными зеленым сиянием глазами, как будто сканируя для узнавания, девушка вручила мне небольшой свиток пергамента. Едва я его принял, жрица кивнула, после чего накинула полностью скрывший лицо капюшон, развернулась и ушла. Вот так вот, без лишних условностей, приветствий, напутствий и прощаний.

Закрыв дверь номера, я прошел в угол комнаты и развернул свиток. Чистый лист желтоватого плотного пергамента. Пустой.

Ну, кто бы сомневался. Разложив и распрямив свиток на журнальном столике, я медленно провел над ним рукой. Мы с Верой общались в купальне на Месте силы, так что ауру она мою считала наверняка не один раз, хорошо ее запомнив. Правильно догадался – реагируя на движение руки, свиток перестал быть пустым.

На пергаменте (на бумагу подобным образом переносить скрытые послания невозможно), начала проявляться схематичная карта Запада. На которой зазеленели очертания Фегервара.

Заполняемая рисунком карта постепенно превращалась в яркую, живую: лес, стиснутый отрогами Варгрийского хребта, зазеленел, заалел неподалеку шрам разлома. На пергаменте выделенный участок территорий выглядел сейчас так, словно я смотрел на него живым взглядом, с огромной высоты. Изображение между тем видоизменялось: из Разлома, одно за другим, начали появляться потоки как будто раскаленной лавы.

Одно за другим щупальца адского пламени пытались проникнуть на зеленую территорию леса, то останавливаясь сразу, то проникая глубоко за границу. Уходя по итогу из леса, но оставляя за собой черный выжженный след. Догадаться что это, труда не составило – моему взору представала хронология атак демонов, произошедших за последнее время. Четыре крупных прорыва, не считая десятка небольших. Немыслимое раньше количество.

Несмотря на простоту инфографики, я наблюдал за оживающий схематичной картинкой затаив дыхание. Каждое алое щупальце – это атака демонов, это потерянные жизни защитников. Которые словно с цепи сорвались, пытаясь уничтожить старый лес.

Думаю, если бы не поддержка богини, Фегервар бы такого натиска не выдержал. Подтверждая мои догадки, масштаб изображения увеличился, и я увидел карту Запада целиком. Во многих местах загорались зеленые точки, которые словно светлячки потянулись в сторону Фегервара.

Вера отзывает своих жриц на защиту леса – понял я эту демонстрацию. Отчаянный шаг. На коротком отрезке мера действенная, усиливающая защиту, но в перспективе… Сила богини по большей части – это сила веры людей. Поэтому уменьшение числа лечебниц Живы на Западе непременно скажется на мощи богини. Не сейчас, так в скором времени.

Свиток в моих руках вдруг засиял зеленым отсветом. Пергамент, как будто съедаемый жаром, скрутился. Сгорев в холодном зеленом пламени, свиток превратился в пепел, разлетевшийся вдруг по сторонам изумрудными бабочками, исчезающими одна за другой. И во время того, как вокруг меня порхали истончающиеся отблески Сияния, зазвучал знакомый голос:

«Я ошиблась. Времени гораздо меньше, чем я думала. Мне отказали в помощи варгрийский кесарь и император, пришли только новогородцы. Помоги, или мы не выстоим».

Множественный шепот Веры, заключенный в выплеск силы уничтожившей свиток, зазвучал эхом, раздаваясь словно со всех сторон. Я бросил короткий взгляд на спутников – они тоже это слышали. И смотрели на меня сейчас во все глаза. Не решаясь, впрочем, задавать вопросы.

– Располагаемся. Из номеров ни шагу, – произнес я, глядя сквозь пространство вглубь своих мыслей. – Мне надо подумать, дайте мне пожалуйста немного времени.

– Рейнар… – попробовал было обратиться ко мне Кавендиш. Не глядя на него, я только головой покачал, показывая, что мне нужно сейчас побыть наедине с самим собой.