– Ориентировочно да, но понятия не имею, как выйдет на деле.

– Что так? – спросила я, сделав глоток вина.

С Томом я пересекалась всего пару раз, в основном, когда он забирал Мари на своём карлёте из нашего бара, а заодно и подбрасывал до дома меня. Однако, несмотря на поверхностное знакомство, мне он показался хорошим парнем.

Том был высоким, сухощавым и таким же рыжим, как и сама подруга. А ещё у него была тёплая улыбка, простой искренний взгляд и мягкое чувство юмора. Я думала, что у них с Мари всё было в порядке, но что-то в её интонациях заставило меня в этом усомниться.

– Ну, Том погряз в работе и в последнее время редко со мной куда-то выходит, – сказала она с недовольством в голосе. – И вообще он стал ужасно раздражительным, психует по пустякам… Не знаю, что будет дальше…

Мари скомкала пальцами салфетку и с досадой её отшвырнула.

– Мне кто-то говорил, что у него проблемы с проектом, это так? – утонила Майя, нахмурившись.

– Угу, – нехотя призналась Мари. – Только он поздно об этом задумался.

Майя со знанием дела кивнула.

– Наверняка в этом всё дело. Кто угодно занервничает, если не будет успевать закончить работу в срок. Такие штрафы могут вкатать – век не расплатишься. Особенно, если до этого на что-то крупное потратился или связался с кредитами. Опять же налоги… – Мари ещё сильней помрачнела, и Майя послала ей ободряющую улыбку. – Потерпи немного. Вот увидишь, у вас всё обязательно наладится, когда он разберётся с проектом.

– Наверное, – тихонько пробормотала Мари, задумчиво теребя пальцами золотой браслет наручных часов.

– Не «наверное», а точно! – усмехнулась Майя и с громким звяканьем отставила тарелку в сторону. – Ну же, Мари, выше нос! И ты, Кара, тоже не кисни. У нас ведь в субботу бал! Уверена, ты сумеешь там кого-то себе найти… – лукаво, прищурившись, выдала она. – Только сначала платьем обзаведись!

– А что если мне его самой материализовать? – озвучила я то, что уже давно крутилось в голове.

Подруги от изумления выпучили глаза.

– В жизни ничего более бредового не слышала! – первой среагировала Мари, вмиг позабыв о своих проблемах на любовном фронте. – Я ведь тебе уже говорила, Кара, что эфириус очень дорогой. Где ты будешь его добывать? Или ты собралась иди на бал в иллюзии? – скептически поинтересовалась она, и девчонки, переглянувшись, звонко расхохотались.

– А почему бы и нет? – насупилась я. – Мы ведь каждый день именно этим и занимаемся в Пантеоне.

– В Пантеоне большая часть нагрузки приходится на сферы. А ты точно перегрелась на солнце, если всерьёз рассматриваешь такой вариант, – ухмыльнулась Мари, забавляясь ситуацией. – Даже если представить, что ты сумеешь материализовать что-то стоящее, – наставительно вещала она, – то для того, чтобы удержать иллюзию на протяжении вечера, нужен ресурс, как у топа. Не меньше! И концентрация буддийских монахов.

– Да, Кара, это действительно так, – согласно кивнула Майя. – В Амфитеатре будет полно отвлекающих факторов: музыка, разговоры, танцы… Ты и четверти часа не протянешь! Пообещай, что не станешь связываться с этой дичью, – добавила она с беспокойством.

Желания ввязывать в спор у меня не было, хотя и имелось что сказать. Но всё же к совету подруг решила прислушаться: девчонки прожили в Эдеме побольше моего и лучше разбирались во всех местных тонкостях.

– Ладно, не стану, – пошла на попятную я и сменила тему.

Мы поболтали ещё недолго и вскорости распрощались. Я опасалась, что, оказавшись дома, на меня снова накатят тоскливые мысли. Но стоило лишь голове коснуться подушки, как я тотчас провалилась в сон. Бог есть. Ночной отдых помог восстановить силы. Так что на утро с привычным энтузиазмом я направилась в Пантеон.

За прошедшее время в проекте зеркального пространства наметились существенные подвижки. И теперь я уже подчитывала не словарики синонимов и прилагательных, а техническую литературу, которой меня милостиво снабжал Даниэль. Надо сказать, за те две с половиной недели мы с ним здорово сдружились.

Мне нравился Даниэль. Он был из разряда людей, с которыми можно было и посмеяться, и погрустить. Но даже грусть рядом с ним была какой-то особенной. Светлой.

Я называла его чудиком, а он меня милашкой. И мне это тоже нравилось. Ведь такое прозвище было не подкатом, а приятельским обращением. Он умел доброжелательно относиться ко всем девушкам, несмотря на то, что имел свою, особенную, и был глубоко и неотвратимо в неё влюблён.

– Ну что, милашка, как дела? Естъ подвижки в работе? – поинтересовался он, забравшись на «крышу» моей капсулы по фантазийной дорожке из жёлтого кирпича.

– Ещё какие! – с гордостью сообщила я. – «Фундамент» – это было рабочим названием моего прототипа – я уже создала. Но до одури опасаюсь сверзнуться в пропасть во время его тестирования.

– Так и быть, помогу тебе с этим и припаркую свою капсулу под твоей. Далеко не улетишь. Только с тебя причитается вознаграждение.

– Неужели ты позарился на мои мандариновые запасы? – лукаво прищурившись, уточнила я.

Даниэль рассмеялся.

– Было бы неплохо, но нет. Это твоё зеркальное пространство – вынос мозга! Пообещай, что я буду первым, кого ты пустишь в свой сад.

– Бр-р-р… Звучит-то как пошло. Но я согласна. По рукам. – Я протянула ему ладонь, и мы обменялись рукопожатием. – Кстати, а как обстоят дела с твоим коммуникатором?

Даниэль прыснул.

– Это кошмар! Кларисса для экспериментов одолжила мне свою Сэнди. – Я непонимающе вскинула брови, и он весело пояснил: – Эта шелли такая же неугомонная, как и её хозяйка. Клянусь, она сведёт меня с ума раньше, чем это сделает Кларисса!

Я расхохоталась.

Признаться, общение с приятелем придало мне заряд энергии. А его обещание подстраховать заставило испытать облегчение. Поэтому остаток недели я посвятила подготовке к празднику. Очередная прогулка по магазинам потерпела фиаско, что только укрепило меня в мысли, что надо бы попытаться претворить мою шальную фантазию в жизнь. К тому же, на работе пальцы нет-нет, да и тянулись за карандашом, чтобы нарисовать эскиз платья. А регулярные пробежки по парку и посиделки на «крыше», должны были помочь отточить навык самоконтроля.

Так что по вечерам я прогуливалась по пляжу, вдыхая ароматы хвои и соли и наблюдала за тем, как бурливое море меняет свои оттенки. Потом приходила домой, дорабатывала дизайн наряда, после чего практиковалась в его материализации. Пару раз из-за таких вот экспериментов меня чуть не затопило, но это всё детали. Главное, что результат себя оправдал, и вечера субботы я ждала с нетерпением…

Яркие огни стробоскопов, приглушённые крики толпы, и мои губы, неустанно нашёптывавшие на заднем сидении карлёта:

«О дивное море, могучий прибой,

Куда ты несёшься смешливой волной?

В лазурных глубинах твоих, словно птица,

Порхает, живёт, веселится девица.

Одета она не в меха иль в шелка.

Солёная влага ей больше драга.

Чудесный наряд, величавый, бурливый.

Как у царевны подводной, игривый.

Луна в волосах освещает простор.

В ночной тишине маяк и дозор».

Я закончила бормотать слова своей чудо-формулы и ощутила, что моя иллюзия напиталась силой. Заколка в виде полумесяца, что скрепляла причёску с левой стороны, засияла – и полумрак салона озарился мягким серебристым светом.

Я улыбнулась, смежила веки, и в ожидании того, когда наступит очередь моего таксолёта подъехать к Амфитеатру, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы немного успокоиться. В груди разлилось ощущение какого-то трепетного волнения, а вместе с ним поселилась и надежда… Надежда на то, что концентрация не ослабнет и я сумею исполнить мечту; что моя дерзкая выходка будет правильно понята высшими мира сего; и что мой бал, мой первый в жизни бал, пройдёт волшебно.