— Не потащим, — кивнула Елена. — Иди уж, болезный, делай, что должно. Мы здесь сами как-нибудь разберемся.

— Ко мне не подходить ближе, чем на двадцать метров, — из последних сил предупредил Ингвар, показав Хатун кивком головы, чтобы оставила его одного. — Что бы ни происходило, держите дистанцию. Это приказ! И он не обсуждается!

1. Пятнадцатое ноября 1983 года

Классическая магия оперирует заклинаниями на живых и мертвых языках, жестовым кастованием и прочими техническими приемами. Овладеть ими непросто, но, если у тебя есть Дар и ты достаточно упорен в изучении магического инструментария, — не говоря уже о наличии хороших учителей и подходящей литературы, — выучиться на мага, в принципе, несложно. Терпение и труд, как говорится, все перетрут. В особенности, если имеешь сильный Дар. Однако со стихийной магией дела обстоят совсем по-другому. В ней бесполезны вербалистика и техника жестикулирования. Какая, к демонам, распальцовка, если требуются совсем другие таланты и навыки: обостренная интуиция и развитое невербальное воображение, тонкое чувство момента и способность к визуализации нематериальных сущностей, умение оперировать ощущениями, наитием и интенциями, лежащими вне границ конкретизации. Такой вот джентельменский набор, и не сказать, чтобы Бармин хорошо понимал, о чем в этой зауми идет речь. Предки писали о том, что знали и умели делать сами, а он прежде научился колдовать и только теперь, дорвавшись до тайного знания своих предшественников, пытался связать теорию с практикой. Но сейчас, ему впервые предстояло сделать нечто, о чем он знал пока только теоретически.

Бармин обнял древесный ствол, прижавшись к нему всем телом, закрыл глаза и попытался почувствовать силу, растворенную в жизненных токах сосны. Ингвар Старший — его прадед, — называл эту силу на латинский манер витой[100]. Но, что бы он там ни писал, как передать словами то, что должен был почувствовать сейчас Ингвар Младший? Вита не похожа ни на воду, ни на электричество, одним словом, это не жидкость, не газ и не движение электрических зарядов. У нее нет температуры и плотности, нет массы и размеров, и, тем не менее, ее может быть много или мало, и она может быть мощной или едва выраженной. И вот это нечто Бармин должен был найти, почувствовать и, «открыв шлюзы», впустить в себя. Что-то похожее на эффект сообщающихся сосудов. Если все сделать правильно, вита сама «потечет» оттуда, где ее много, туда, где ощущается ее нехватка. И, если не остановить процесс волевым усилием, то она будет поступать до тех пор, пока «пустой сосуд» не заполнится до предела. Именно это и предстояло сделать сейчас Ингвару, потому что он должен был, как можно скорее, восстановиться и вернуться в бой. А значит, ему необходимо было срочно залечить раны и восполнить израсходованную в бою энергию, а затем еще и «полечить» своей силой Елену, Марию и Хатун. Разумеется, он не мог просто поделиться с ними тем, что собирался получить извне, слишком разными были их таланты. Но он мог исцелить женщин от усталости и боли, вдохнуть в них волю к жизни и активировать их собственные внутренние резервы, при том, что все это следовало сделать очень быстро, потому что враг ждать не будет и форы им ни за что не даст.

Мысли путались. Перед внутренним взором мелькали образы прошлого и настоящего, — одной жизни и другой, — а потом он, по-видимому, окончательно забылся, перейдя из состояния не слишком уверенного бодрствования в то состояние, которое психиатры называют гипнагогией[101]. Именно этот переход, похоже, был необходим, чтобы сработала интуиция колдуна, и он смог открыться растворенной в природе жизненной силе. Впрочем, не имея в этом ни малейшего опыта, Ингвар открыл все свои «шлюзы» разом, — практически мгновенно, — и сразу на максимум. В результате, вита хлынула в него бурным потоком, и Бармин просто «захлебнулся» в этом всем. Энергии было слишком много, и от ее бешеного напора, Ингвара начали бить судороги. Во всяком случае, что-то такое он смог потом вспомнить, но это случилось после, а тогда он довольно быстро ухнул в беспамятство, и очнулся только через пять минут, когда ослабла мертвая хватка, с которой он держался за ствол дерева. Во всяком случае, так ему описали происходившее присутствовавшие поблизости женщины.

Потеряв опору, Бармин упал навзничь. Вот от этого удара он, собственно, и очнулся. Открыл глаза, увидел над собой звездное небо и, улыбнулся, ощутив и телом, и духом, что заповедное колдовство ему вполне удалось. Несмотря на то, что он едва пришел в себя после долгого обморока, — а Бармин твердо знал, что находился «по ту сторону ночи» не менее пяти минут, — голова у него была ясная. Думалось привычно легко и быстро, переполненная энергией кровь едва не кипела в жилах, а тело ощущалось сильным и готовым на любые подвиги.

«И это просто замечательно! — обрадовался Бармин. — Всеотец, мне это удалось! У меня получилось!»

Ощущая невероятный душевный подъем, Ингвар сел, огляделся и форменным образом обалдел. Краткие записки прадеда-тезки не подготовили его к тому зрелищу, которое предстало перед его глазами. Вокруг расстилалась мертвая земля, причем мертвая в самом прямом смысле этого слова. Черная, спекшаяся в шлак почва, трава на которой не просто высохла, а обратилась в невесомую пыль, с которой играл сейчас холодный ночной ветер. Мертвые деревья, от которых остались лишь почерневшие, лишенные коры стволы, превратившийся в труху кустарник.

«Зрелище не для слабонервных… — признал Бармин, поднимаясь на ноги. — Я что, вытянул отсюда всю виту? Из земли, растений, животных…»

«Женщины!» — похолодел вдруг Бармин, вспомнив о своих спутницах.

Но, к счастью, с женщинами все обстояло более или менее благополучно. Они были живы и здоровы, хотя и вымотаны прошедшим боем. Стояли метрах в пятидесяти от него, сбившись в тесную группу, и не то, чтобы дрожали от страха, но явно были не на шутку напуганы. И было отчего. Вокруг Ингвара, — в радиусе, как минимум, этих самых пятидесяти метров, — лежала мертвая земля, на которой мумифицировались даже трупы вражеских магов.

«Да уж… — признал Ингвар. — Не зря старик писал, что с этим надо быть очень осторожным…»

— Живы? — спросил вслух. — Все, все! Все уже закончилось!

Он быстро подошел к женщинам, успокоил, как мог, и следующие десять минут приводил их в порядок. Снял усталость, «взбодрил» — чем бы это ни было на самом деле, — и заодно отрегулировал, тоже, к слову сказать, впервые в жизни, работу центральной нервной системы. Затем еще столько же времени занял сбор трофеев и «прикапывание» мумий. Этим занимались Ингвар и Елена, а Мария в это время помогала Хатун переносить в Липин двор погибшего оборотня. Ну, а затем, они уже втроем переместились, — Бармин перенес, — к месту пока еще не реализованной атаки, и вовремя, потому что как раз в тот момент, когда они появились на вершине холма, голова колонны показалась из-за поворота.

— Убивать буду я, — объяснил Ингвар диспозицию. — Лена прикрывает меня щитом, а ты, Маша, ударь пару раз по центру колонны и держи периметр. Пресекай любую попытку зайти нам в тыл или во фланг. Лучше всего, вообще не давай им сойти с дороги на нашу сторону.

Женщины согласились, что план хорош, и следующие три минуты они молча наблюдали за тем, как колонна бронетехники выезжает на хорошо просматриваемый с холма отрезок трассы. Потом, когда от головного БМП до мостового перехода оставалось чуть больше полутора сотен метров, Бармин нанес первый удар. Лупил, особо не прицеливаясь, бил наотмашь, взяв за основу тот поток огня, которым полгода назад уничтожил кортеж датских наемников, штурмовавших замок Надозерье. Впрочем, с тех пор он значительно вырос, как боевой маг. Теперь он умел бросать огонь, четко дозируя расход силы, да и восстанавливался куда быстрее, в особенности, сегодня, после мощного вливания виты. Ну, а дальше классика. Бронетехника в узком дефиле между заболоченной низменностью и поросшим лесом склоном холма, на котором, собственно, и находится «артиллерийская позиция». Поэтому первый удар Ингвара пришелся по голове колонны, а второй — по хвосту. И, пока он выбирал третью цель, Мария Полоцкая взорвала что-то в середине колонны и еще успела «выбросить» один из танков прямо в болото. То есть, его снесло так, словно, он игрушечный, а по нему ударили настоящим молотком. Однако и на дороге не дураки находились. Уже через пару секунд кто-то там «выстрелил» по вершине холма каким-то чрезвычайно мощным боевым артефактом. Удар получился сокрушительный, громкий, — в смысле, с грохотом, как от взрыва, — и с фейерверком во все стороны. Елена его все-таки отразила, но Бармин почувствовал, что сейчас они прошли буквально по краю. Щит Елены ощутимо прогнулся и едва выдержал, поскольку противник применил крайне серьезный артефакт. Наверняка, что-то выше 3-й категории. И, в особенности, неприятно то, что не знаешь, один он там был или их несколько припасено.