Дочери Н. Бэкона были тоже хорошо устроены. Старшая, Елизавета, вышла замуж за придворного, сэра Роберта Дойли (R. Doyly), Анна – за Генри Вудхауса (H. Woodhouse of Wraxham), члена парламента, а младшая, Елизавета – за архивариуса из Норвича, сэра Фрэнсиса Уиндхэма (F. Wyndham), ставшего судьей.
Осталось позаботиться о сыновьях от второго брака – Энтони и Фрэнсисе. Если бы все шло так, как было задумано Н. Бэконом, то у них тоже было бы достаточно земель, чтобы вести жизнь обеспеченных людей. Но… не случилось. В феврале 1579 года сэр Николас неожиданно умер, не успев купить земли для младших сыновей, а оставшиеся 2500 фунтов наличных пошли на уплату долгов. Согласно же завещанию, составленному Н. Бэконом в конце декабря 1578 года, основная недвижимость, включая земельные владения, должна была перейти к его сыновьям от первого брака и вдове, которая, кроме того, получала также драгоценности и дорогую посуду. Относительно Энтони и Фрэнсиса в завещании было сказано, что их мать должна хорошо позаботится о юношах, поскольку «без отца они остаются бедными сиротами (poor orphans)»[56]. Это означало, что братья Бэконы оказывались в полной зависимости от матери. По сути перед ними открывались две дороги: либо жить с леди Бэкон в Горхэмбери, имении, которое она по завещанию получила в пожизненное владение, или делать карьеру, рассчитывая в первую очередь на себя, а во вторую – на высокопоставленных и влиятельных родственников. Братья выбрали второй путь. Впоследствии Ф. Бэкон неоднократно повторял, что, если бы ему досталось приличное наследство, он смог бы целиком посвятить себя философским и натурфилософским изысканиям и завершить свой проект «великого восстановления наук».
Что касается образования Фрэнсиса и Энтони, то поначалу они получили хорошую подготовку у их первого наставника Джона Уолсела (John Walsall) из Оксфорда, а кроме того, леди Бэкон сама много занималась с сыновьями, благодаря чему они выросли куда более дисциплинированными и образованными, чем их сводные братья, которые вообще не любили учиться.
В апреле 1573 года, когда Энтони исполнилось 14 лет, отец послал его в Тринити-колледж Кембриджского университета. Вместе с Энтони сэр Николас отправил в Тринити и двенадцатилетнего Фрэнсиса. Это было рано, учитывая, что средний возраст поступавших в то время составлял чуть более 17 лет[57]. В колледже они, по просьбе отца, были отданы под персональную опеку ректору Тринити Джону Уитгифту (John Whitgift; 1530–1604), впоследствии архиепископу Кентерберийскому.
Мальчики жили в доме Уитгифта, который не только следил за их учебой, но и заботился об их быте. Разумеется, по сравнению с другими студентами Энтони и Фрэнсис были окружены бо́льшим комфортом. Однако Уитгифт тщательно следил за тем, чтобы сыновья Н. Бэкона подчинялись общим правилам колледжа и общему распорядку, строго наказывая их за лень и небрежность. Пожалуй, единственное исключение, которое было сделано для братьев Бэконов, состояло в том, что им, учитывая их слабое здоровье, давали немного вареной баранины и другой еды, которая не входила в скудную диету колледжа.
Кроме того, Уитгифт снабжал молодых людей книгами, в числе которых были сочинения Гомера, Демосфена, Платона, Аристотеля, Тита Ливия, Юлия Цезаря, Цицерона и других древних авторов.
Однако бо́льшая часть денег, которые Уитгифт тратил на братьев, уходила не на учебу, а на одежду и обувь, из которых они стремительно вырастали. Уже в свои ранние годы Энтони и Фрэнсис выказали любовь к элегантной одежде[58].
Кроме того, Уитгифт приобретал для своих подопечных струны для лютни, смычки, колчаны для стрел, сами стрелы, перчатки, а также кое-какую мебель, чтобы жизнь мальчиков была более комфортной (были куплены несколько столов, стулья, кровати, канделябры, свечи и даже стекло для окон)[59].
Ил. 5. Памятник Ф. Бэкону в Грейс-Инн
Значительные суммы шли на лечение братьев, которые часто болели, особенно Энтони[60], а также на покупку угля, чтобы поддерживать в доме комфортную температуру.
Хотя номинально братья провели в университете почти три года, их обучение дважды (с августа 1574 по март 1575 года и с августа по октябрь 1575 года) прерывалось из-за чумы, которая свирепствовала в окрестностях Кембриджа. В июне 1576 года они были зачислены в Грейс-Инн (ил. 5), однако уже в сентябре в жизни Ф. Бэкона произошло важное событие…
«Чужбина тем, быть может, хороша, что вчуже ты глядишь на мир растленный»[61]
В 1610 году, оглядываясь на прожитую жизнь, Ф. Бэкон особо выделил 1576–1579 годы как крайне значимые для его развития. То было временем его поездки на континент. «Три года своей юности я учился (bred) у посла во Франции», – вспоминал Фрэнсис[62]. Глагол to breed был выбран им не случайно. Бэкон хотел подчеркнуть важность для формирования его личности общения с английским послом при французском дворе Эймиасом Полетом (или Паулетом; Amias Paulet; ок. 1532–1588)[63] (ил. 6).
Путешествие на континент было делом дорогостоящим. Конечно, при желании можно было уложиться в 160 фунтов стерлингов в год, но это при крайне скромной жизни. Сэр Николас, однако, правильно рассчитал, что если его сын будет включен в состав посольства, то отцовские расходы на пребывание Фрэнсиса во Франции заметно сократятся, и вряд ли сэр Эймиас откажется иметь в своем окружении сына лорда-канцлера. Да и для сэра Николаса и его супруги передать юношу в надежные руки истинного пуританина было крайне желательным.
Ил. 6. Сэр Эймиас Полет. Портрет работы Н. Хиллиарда (?)
Новое посольство начало формироваться в середине 1576 года, формальное же решение Тайного совета датируется 26 августа. Однако сэр Эймиас не торопился собираться в дорогу. Он тянул время под предлогом плохого самочувствия. Реальная же причина затягивания отъезда состояла в том, что послу необходимо было срочно распродать часть своих поместий, поскольку, хотя посол назначался королевой, свою деятельность за границей он должен был финансировать в основном из собственного кармана, ибо официальных выплат для нормального функционирования посольства было совершенно недостаточно. Разумеется, это обстоятельство сказывалось и на финансовом обеспечении членов посольства.
Кроме того, поездка Ф. Бэкона на континент вовсе не походила на обычный Grand Tour, совершаемый сыновьями английской аристократии преимущественно по Франции и Италии в сопровождении наставника с целью посещения исторических мест, знакомства с европейскими знаменитостями, пополнения общего кругозора и завершения обучения и воспитания джентльмена[64]. Именно с такой целью отправится в свой Grand Tour в 1639 году, после трех с небольшим лет пребывания в Итоне, Роберт Бойль вместе с братом Фрэнсисом и наставником гражданином Женевы Исааком Маркомбом. Однако уже во второй половине XVI столетия некоторые представители английской знати определяли цели заграничного путешествия для своих отпрысков несколько иначе. Скажем, Уильям Сесил, формулируя свои родительские пожелания, отметил, что целью поездки его сына Томаса во Францию должны быть не научные занятия, но изучение гражданского права и языков – французского или итальянского – до того уровня, чтобы можно было поддержать разговор[65].
