22 ноября 1915 года Я. Шифф и Дж. П. Морган-младший, а также National City Bank of New York, корпорации Дж. Рокфеллера учреждают American International Corporation (AIC), с уставным капиталом в размере 50 млн долларов, что в те времена составляло немыслимую сумму. Целью AIC провозглашалась торгово-экономическая экспансия крупного американского капитала в послевоенную Европу, в том числе – Россию. По мнению А.Г. Мосякина171, Э. Саттона172 и П.В. Мультатули173, именно эта корпорация сыграла решающую роль в организационно-финансовом обеспечении транзита власти в России от национальной политической элиты к новым общественно-политическим силам, представлявшим интересам крупного иностранного капитала.
Нам представляется, что если наиболее заинтересованной стороной в Февральской революции были правительства Великобритании и Франции, стремившиеся подорвать военную, экономическую и политическую мощь России, то главным бенефициаром Октябрьской революции выступали уже финансовые круги США, преследуя гораздо более долгосрочные цели. Переход этой инициативы наиболее отчетливо прослеживается во второй половине августа 1917 года.
Как известно, «июльские дни» привели к серьезному подрыву доверия к большевикам как со стороны I коалиционного правительства, так и со стороны Петросовета. Газета «Правда» была разгромлена, Ленин объявлен в розыск, Троцкий, Нахамкис, Крыленко и другие видные большевики арестованы.Сам факт организованного большевиками вооруженного выступления и пущенные в народ после его провала антибольшевистские прокламации создали огромные, практически непреодолимые препятствия для завуалированной передачи большевикам государственной власти. И вскоре эта проблема получила свое разрешение.
В июне 1917 года директор Федерального резервного банка Нью-Йорка (входящего в ФРС) и одновременно «школьный и деловой друг» Э. Хауза174 У.Б. Томпсон профинансировал и возглавил Американскую миссию Красного Креста, которая в августе 1917 года прибыла в Петроград. Как отмечал Э. Саттон, миссия «имела лишь номинальное отношение к американскому Красному Кресту, и наверняка являлась самой необычной миссией Красного Креста в истории. Все расходы, включая расходы на униформу – ибо все члены миссии были полковниками, майорами, капитанами и лейтенантами – оплачивались из кармана Уильяма Б. Томпсона»175.
Из 31 члена Миссии только 8 являлись медицинскими сотрудниками и специалистами в области медицинских наук, а 16 членов являлись сотрудниками и представителями крупных американских финансовых корпораций, таких как «Liggett & Myers Tobacco», «McCain & Co.», «Swift & Co.», «Hazen, Whipple & Fuller», «Stetson Jennings & Russell», «Simpson Thacher & Bartlett», Федеральный резервный банк Нью-Йорка и банк «Chase National». В качестве переводчиков в Миссии участвовали два человека, которые окажут огромное влияние на дальнейшую судьбу СССР, – Александр Гомберг и Борис Исаевич Рейнштейн.
А. Гомберг был давним знакомым Л.Б. Троцкого и его литературным агентом в американской газете «Новый мир»176. В первые годы советской власти и вплоть до середины 1930-х гг. он будет играть ключевую роль во внешнеторговых и дипломатических отношениях РСФСР (СССР) и США177. Его младший брат Сергей Семенович Гомберг (Зорин) в 1911 – 1917 гг. также проживал в США и участвовал в деятельности Социалистической партии США.В 1917 году С.С. Гомберг (Зорин) вернулся в Россию вместе с Троцким и сразу вступил в ряды РСДРП(б). В 1918 году он будет членом президиума II Съезда Советов Северной области, председателем Петроградского ревтрибунала, затем секретарем Петроградского губкома РКП(б) и в дальнейшем будет работать в исполкоме Коминтерна178. Кроме того, как установила И.И. Иванова, Гомберги были дальними свойственниками Арманда Хаммера – будущего знаменитого советского «нэпмана»179.
Б.И. Рейнштейн – уроженец г. Ростов, в 1901 году эмигрировал в США, где стал активистом Социалистической партии США. В 1918 году вступит в РКП(б) и станет одним из руководителей Коминтерна. В 1924 – 1938 гг. будет заведующим архивом Коминтерна180. Одним из близких товарищей Рейнштейна будет будущий Председатель Президиума Верховного Совета Карело-Финской АССР О.В. Куусинен181, который, к слову, будет одним из авторов доклада «О культе личности и его последствиях», зачитанных Н.С. Хрущевым на XX съезде КПСС. Рейнштейн, будучи прежде всего человеком финансовых магнатов, имел большой вес в советской политике. Существует мнение, что его настойчивость стала причиной окончания осенью 1922 года дискуссии по выработке принципов федеративных отношений между советскими республиками в пользу союза суверенных республик с правом свободного выхода, заложившего сепаратистский заряд, детонировавший в 1991 году182.
Нам представляется, что единственная цель вышеуказанной Миссии в России заключалась в финансовом и организационно-методическом содействии Временного правительства и совдепа. Так, Э. Саттон в своей работе «Уолл-Стрит и большевицкая революция» приводит документы, хранящиеся в архиве Государственного департамента США, согласно которым руководитель Миссии директор Федерального резервного банка Нью-Йорка У.Б. Томпсон в начале августа 1917 года встречался в посольстве США с Керенским и министром иностранных дел М.И. Терещенко. В ходе одной из таких встреч они обсуждали телеграфный перевод Дж. П. Морганом в размере 425 тыс. рублей за личную подписку на «Займ русской свободы»183. Возможно, под видом этой операции перечислялись средства не на поддержку «режима Керенского», а на его личный счет для безбедной жизни в эмиграции.
Между тем во второй половине августа нашлось решение, как «одним выстрелом» смыть «позорное пятно» с большевиков и обеспечить им победу в борьбе за государственную власть в стране. Для этого требовалась провокация конфликта, в котором большевики могли бы проявить свою «преданность революции» и встать на ее защиту.
Главным действующим лицом в предстоящем конфликте стал генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов, 19 июля назначенный Керенским верховным главнокомандующим. Корнилов изначально был сочувствующим революции: 8 марта он, с красным бантом на мундире, объявил императрице Александре Федоровне об ее аресте. Но внезапно в начале августа Корнилов получил письмо от военного министра Великобритании А. Мильнера, который убеждал Корнилова в необходимости установления в России военной диктатуры. К уговорам присоединились посол Великобритании Дж. Бьюкенен и глава британской военной миссии в России генерал А. Нокс, уверявшие Корнилова, что они непременно окажут всяческую поддержку его выступлению184. В переговорах между Корниловым и Керенским, чтобы они договорились об образовании правительства, способного начать жесткий курс, роль посредника вызвался принять экс-министр Временного правительства В.Н. Львов (не путать с князем Г.Е. Львовым). По мнению американского историка Р. Пайпса, выдвижению В.Н. Львова способствовал товарищ Керенского по масонской ложе министр Н.В. Некрасов185. Они начали действовать слаженно: когда Корнилов только предложил передать ему всю полноту государственной власти, Львов передал Керенскому, что Корнилов предъявил ультиматум; в это время Некрасов отдал распоряжение журналистам напечатать текст обращений и послал срочные телеграммы по всем линиям железных дорог о том, что Корнилов является изменником Родины186. 27 августа Керенский вызвал Корнилова по прямому проводу и спросил его: «Верно ли то, что передал ему Львов?», нарочно не поясняя, что имелось в виду. Далекий от мысли о провокации, генерал Корнилов дал утвердительный ответ, не догадавшись ни расспросить Керенского, ни повторить вкратце содержания своей беседы со Львовым187. Керенский, получив желаемый ответ, воспользовался им и от имени Временного правительства издал манифест, в котором объявил Корнилова вне закона. В этот же самый день (!) на заседании ВЦИК большевики внесли резолюцию «О политическом моменте», в которой намечались неотложные меры по спасению революции и было решено немедленно сформировать отряды Красной гвардии188. Поскольку ни одна партия на тот момент не была готова к такому развороту событий, Керенскому ради спасения революции «пришлось» распорядиться раздать с военных складов оружие большевикам189. Однако воевать за достижения революции большевикам не довелось: «корниловские» отряды успели дойти только до Луги, как назначенный Керенским главковерх генерал М.В. Алексеев арестовал генералов Корнилова, Лукомского, Деникина, Маркова, Эрдели, после чего русская армия стала парализована. Именно в результате этих согласованных действий Керенского и его товарищей победа большевиков стала неизбежной.
