Свертки и контейнеры из пластика выпали из рук. Голая ладонь приклеилась к ледяной палубе, и Стэнфорд поспешно оторвал ее. Поднялся, пытаясь выровнять дыхание. Похоже, правая перчатка осталась где-то внизу. Ничего страшного. Вернет в другой раз. Кроме того есть запасные комплекты.

Вблизи рубки он ускорил шаг, стараясь не думать о том, что чертово шуршание стало громче.

В тепле каюты он почувствовал себя уверенней. Сняв пуховик, растирая замерзшие ладони, принялся выкладывать припасы на стол. День выдался безветренный, и лодка плотно лежала на волнах. Форд отрезал несколько кусочков вяленого мяса, развязал полотняный мешочек с сушенными овощами и снял бумагу, в которую был завернут сыр. На дне корзины лежала обернутая в полотно бутылка вина. Стэнфорд отодвинул ткань и застыл в недоумении. Напитка не доставало на треть.

- Смотрите-ка, кто пришел! – за время изоляции Билл ни на грамм не растерял сарказма. – Должно быть, случилось что-то серьезное, раз ты открыл шкатулку, к которой не приближался неделю. Я нужен тебе?

Шум радиопомех и без того испытывал самообладание Форда. Чтобы не лишиться его совсем, он решил проигнорировать вопрос.

- На корабле кто-то есть. Часть припасов съедена, и вещи в трюме не на своих местах. Кроме того… Кроме того он пользуется моим ножом или таким же: следы на срезе сыра одинаковые. Я специально сравнивал. И не один раз.

- Ты про тот нож, что у тебя в руках?

Стенфорд опустил взгляд и почувствовал себя крайне глупо.

- Я… Я просто пытаюсь защититься, – он принялся сбивчиво оправдываться. – Не исключено, что это тот тип, что прикончил полицейского. А я говорил, что на борту нет оружия. Нож – все, что мне остается и… и…

- О, Фордси! Ты очень похож на человека, который вот-вот выкрикнет «Билл, сделай что-нибудь!»

- Нет, ничего подобного…

- «Спаси меня, Билл!»

- Прекрати орать, – прошипел Форд, схватив шкатулку и озираясь по сторонам.

- Слушай, верни ящик на место – тебя так колотит, что меня вот-вот укачает.

- Я хочу знать, – Форд оставил шкатулку и попытался придать голосу твердости, – хочу знать, – повторил он. – Это связано с приближением к аномалии?

- Что именно: лишний пассажир, твое сумасшествие или это бормотание по радио?

Форд ошалело замер и прислушался. Сквозь помехи действительно слышался голос. Изможденный, бесцветный человеческий голос, взывающий о помощи, на фоне которого мерещились то ли всхлипы женщины, то ли завывания неустойчивого сигнала. Голос периодически повторял цифры.

- Может, это Стенли? – прищурился Сайфер.

- Это не Стенли, – обреченно произнес Стенфорд. – Это те бедняги, которых мы посадили на мель.

- С ума сойти! – всплеснул руками Билл и сделал кувырок назад. – А я уж думал, веселье кончилось!

- Мы должны повернуть.

- Повернуть?! Нет, нет, нет и нет! До аномалии два дня пути! К тому же прислушайся: он говорит, что в живых осталось только трое. Они больше недели без еды и воды. Увы, Фордси, ты найдешь лишь высушенные ветром мумии. Или нескольких каннибалов.

Слабый голос обреченно повторял координаты в радиотишину. Стэнфорд устало опустился на разложенный шезлонг. Взглянул на шкатулку, но ничего не сказал.

Он провел в рубке несколько часов, а может дней. Солнце больше не заходило за горизонт, двигаясь в течение суток по кругу, то чуть поднимаясь над океаном, то опускаясь к самой кромке. Стэнфорд чувствовал себя обязанным слушать голоса умиравших, быть свидетелем ухода последнего из них, но сознание его упустило этот момент. Однажды, когда солнце висело над горизонтом максимально высоко, Форд понял, что его окружает тишина. Ни радиопомех, ни шума мотора, ни навязчивых шуток Билла. Он поднялся и распахнул шкатулку. Зеркало внутри оказалось разбито.

Форд взял несколько ножей из каюты и поднялся на нос. День был ясным, а небо чистым. Но цвет его был тускло-синим, и солнце, казалось, светило лишь в полсилы. Он открыл люк, спустился на пару ступеней и затворил его, погрузившись в темноту. Фонарик остался в рубке: свет рождал отражения, а в отражениях жил Билл. Форд не желал видеть Сайфера.

Он медленно обошел трюм, ведя по полкам левой рукой, а правой сжимая нож. Поднес его к лицу, но не смог разглядеть в полной темноте. Форд остановился там, где один из рядов делал поворот в тупик. Проверив, что он пуст, уселся, прислушиваясь к плеску волн. В этой части, по крайней мере, запах крови был не так силен.

Понемногу глаза его привыкли к темноте, но обзор это не улучшило. Что он делал здесь, во мраке, среди странных вод и льдов, никогда не видевших ночи? Форду померещилось облако пара, слетевшее на выдохе с губ. Он вспомнил, как в ночь возвращения на берег туман скрыл лицо брата. Ищет ли он Стэна? Или собственной славы? Он действительно выбросил в океан человека? Он спокойно слушал, как умирали люди? Он действительно способен вогнать в чужое тело нож, который так неловко, так неудобно лежит в перчатке? Разве он хотел всего этого? Разве предполагал? Нет. Он только хотел… Хотел, чтобы его любили не меньше, чем… Чем кого?

Тьма наполнилась ощущением чужого присутствия. Парализованный страхом, Форд едва дышал, тщетно пытаясь рассмотреть очертания человека перед собой.

- Нет! – нож выпал из его руки. Он подхватил его и отбросил вперед. – Не мучь меня, я этого не хотел! Я всегда был вторым, я всегда был недостаточно хорош, но я бы никогда, никогда не убил, чтобы стать первым!

Не в силах терпеть страх, забывшись, он вскочил, попятился, ударился спиной о стеллажи. Что-то пролилось на него сверху. Он отшвырнул, барахтаясь, упавшие вещи и ринулся вперед, по-детски выставив перед собой руки, холодея от одной мысли, что в любой миг цепкие пальцы могут сомкнуться на его лодыжке. И когда он был почти у ступеней, когда призрак надежды собирался уступить место уверенности, громкий, гулкий удар сотряс весь корпус лодки, и Форд полетел на пол. Он ударился головой о подножие лестницы и потерял сознание.

====== Глава 5. Сумасшедший лайнер ======

Красный балдахин. Люстра из тысячи хрустальных подвесок. Бордовая стена с перевернутой головой оленя. Если бы ни низкий потолок и едва заметное, неторопливое покачивание, можно было бы подумать, что его доставили на сушу. Но там прием был бы иным. Без сомнения, где-нибудь в тридцати метрах под ним все еще открывается прекрасный вид на ледяную бездну.

Поправив очки, Стенфорд осторожно пошевелил руками и ногами, чтобы проверить, в каком состоянии находится его тело. Не считая ноющей боли в районе левого виска, все было в порядке. Надев оставленную в ногах кровати одежду, Форд осторожно выглянул за дверь. Влево и вправо уходил длинный коридор, а перед ним, прямо за перилами, открывался вид на огромный ресторанный зал, расположенный уровнем ниже.

И вокруг не было ни души. Чуть звеня, покачивались люстры, молчаливо колыхались цветы и деревья, украшавшие лестницу, да шуршали брызги в маленьком фонтанчике посреди зала. Этот шорох разбудил в Форде неприятные воспоминания, но он спешно оставил эти мысли.

- Эй! Есть кто живой? – Форд вышел в коридор. – Команда? Капитан? Куда все делись, черт вас дери?

Последний вопрос он пробурчал себе под нос и толкнул первую попавшуюся дверь. Короткий узкий коридор вел к другой двери, а та, по всей видимости, наружу. Когда Форд открыл ее, догадка подтвердилась, но чего он не ожидал, так того, что снаружи будет царить ночь. За узкой полосой палубы он заметил верхушку рубки собственной лодки, сейчас дрейфовавшей вместе с кораблем, на котором он оказался.

Форд осторожно повернул голову вверх и увидел наслоение белоснежных палуб. Окна каждой из них были ярко освещены, но ни в одном из них, равно, как и на нижней палубе, он не разглядел ни единого силуэта. Казалось, он на этом лайнере один. Ему стало не по себе. Чувствуя, что замерзает, Форд отступил внутрь и закрыл дверь.