— Разве Куратор ничего тебе не рассказала? — он понятия не имел, откуда Джой появилась под «заботливым» крылом Куратора, но предполагал, что своим присутствием здесь она обязана именно местной властительнице.

Джой коротко покачала головой.

— Она сказала, что я сама пришла в Комиссию и что она ничего не знает ни о моих родителях, ни обо мне.

Номер Пять искренне удивился. Все это было очень подозрительно. Однако он по-прежнему не собирался тратить время на то, чтобы учить Джой уму-разуму.

— Даже если так, — мужчина пожал плечами, — какая уже разница? Тебе не все ли равно?

Девушка непонимающе свела брови на переносице. Как это ей может быть «все равно»? Дело ведь касается ее близких!

— Но… — она открыла рот, чтобы возразить, но тут Пятый заткнул ее железным, по его мнению, аргументом:

— Столько людей отдали бы все, что у них есть, лишь бы начать с чистого листа. Освободиться от навязанного извне чувства долга. У тебя есть шикарная возможность жить ту жизнь, какую тебе хочется, а ты до сих пор цепляешься за никому не нужное прошлое… — мужчина произнес это с досадой: наверное, и ему самому когда-то хотелось жить по-своему, без обязательств, хотелось самостоятельно решать, что делать, а что — нет… Но у него был долг, который необходимо было исполнить: спасти братьев и сестер от Апокалипсиса. — Очень часто ты оказываешься в местах, в которых, как тебе кажется, ты не должен оказываться. Но правда в том, что неправильных дорог не бывает, — Пятый старался внушить это больше себе, нежели Джой, но и на нее его слова произвели внушительное впечатление: девушка отвела взгляд в сторону, постояла какое-то время молча, после чего губы ее тронула легкая улыбка.

В чем-то он был явно прав. Джой спрятала фотографию в карман пальто и понадеялась, что в бледном свете фонаря не видно, как заалели ее щеки. Опять Пятый сделал что-то, что только сильнее привязало Джой к нему — или к иллюзии того, каким человеком Пятый в ее глазах был.

Снежинка опустилась на румяное лицо Джой и тут же растаяла.

***

Совсем скоро ко всем работникам Комиссии подкрался корпоратив по случаю успешного закрытия очередного квартала. Он проходил в главном здании и длился вот уже пять часов, сокрушая стены громкой музыкой, смехом и жаркими алкогольными спорами.

Даже Номер Пять, такой далекий от подобных развлечений и от Комиссии в целом, присутствовал среди гостей, иногда потягивая ром из стакана и из вежливости поддерживая каждый навязанный ему разговор. Он бесцельно ходил по украшенному залу, пока взгляд его внимательных зеленых глаз не поймал Джой: девушка, явно переборщив с алкоголем, брела в сторону выхода на своих убийственных каблуках и хваталась за все, что попадалось под руку, лишь бы удержать равновесие.

Мужчина отпил напоследок немного рома, отставил стакан на пустой поднос и растворился в голубой вспышке, в следующую же секунду оказываясь рядом с Джой. Та от неожиданности подскочила.

— Твою ж!.. Пятый, ты что… — вскрикнула девушка, жмурясь. От яркого света в ее глазах зарябило. — Чего пугаешь… Я ж… Это…

Джой пошатнулась, и Пятый заботливо коснулся ее плеча, уберегая тем самым от сокрушительного падения.

— Если бы я тебя не остановил, ты бы снесла добрую половину декораций, — ответил он, кивая на музыкальную аппаратуру, которая чуть не стала жертвой пьяной ходьбы Джой, на пучки воздушных шаров разных форм и размеров и картонные репликации Куратора — та еще жуть, конечно. — Пойдем, я помогу тебе сесть.

Пятый закинул руку Джой себе на шею и двинулся к диванчикам в комнате отдыха. Ноги Джой нещадно заплетались, она с трудом шла и что-то упорно мычала себе под нос: то ли хотела, чтобы Номер Пять ее выпустил, то ли просила обхватить ее поудобнее.

Дойдя до одного из диванов, мужчина усадил Джой и, убедившись, что та не собирается извлекать наружу содержимое настрадавшегося желудка, уже развернулся, чтобы уйти, только вот Джой вдруг поймала его за руку и потянула на себя. Пятому пришлось сесть рядом. Осознав, что слишком по-хозяйски держит мужчину за запястье, она отбросила от себя его руку и испуганно задергалась.

— Ну и? Зачем ты так напилась? — поинтересовался Пятый, подперев голову ладонью. Девушка обвела комнату плывущим взглядом, потянулась и запустила ладонь в волосы. Потрепала локоны, забывшись, вдохнула исходивший от них аромат шампуня, после чего одними губами прошептала:

— Я устала.

Номер Пять приподнял бровь в вопросительном жесте. Джой провела ладонями по лицу — слегка размашисто, как и полагается всем пьяным людям, — шумно выдохнула и сморгнула застывшие в глазах слезы.

— У меня больше не сил… Я… Это так трудно… — четкость ее речи была далека от идеальной, но, как ни странно, Пятый понимал каждое протянутое ею слово. — У меня не получается ничего вспомнить… Ничегошеньки… Или использовать силу, — Джой резко повернулась и посмотрела мужчине прямо в глаза.

Пятый непонимающе нахмурился.

Брови Джой свелись к переносице, она вся напряглась, покраснела. Казалось, что-то вот-вот должно было произойти. Но девушка лишь опустила голову и с тоской хмыкнула.

— Ну вот… Видишь: ничего… — Джой ощутила, как падает, и выставила вперед руки. Кулаки уперлись в мягкую поверхность дивана.

Пятый смотрел на девушку, переживая при этом странные, противоречивые эмоции. Он понимал Джой, разделял страх и отчаяние, с которыми ей пришлось столкнуться, но в то же время радовался, что с телепатией в их чисто рабочих отношениях было покончено. Ему желательно исчезнуть, не оставив за собой свидетелей, а Джой, как назло, самая первая узнала о его плане. Реакция, которую Куратор не смогла скрыть — как минимум, не от наблюдательного Номера Пять, — буквально кричала о том, что Джой оказалась в Комиссии именно ради этого: чтобы плясать под ее дудку, отлавливая при этом неверных.

— Ты тоже думаешь… Что я… Ну… — пробубнила девушка, прервав размышления Пятого. Тот удивленно заморгал. — Что я бесполезна… Потому что не могу чи… Читать мысли…

— Кто-то так думает? — как будто Пятый не рад.

— Конечно, — сразу же ответила Джой. — Почти все… — она выпрямилась, скинула на пол туфли и забралась на диван, подогнув под себя ноги.

Теперь ее глаза были выше — Пятому пришлось вскинуть голову. Джой смотрела на него так же, как и несколько месяцев назад: с какой-то нечитаемой просьбой, с надеждой, с чувствами, которые он все равно не смог бы принять.

Она догадывалась, как выглядит сейчас — пьяная, горящая смущением, борющаяся с настойчивым ощущением ненужности, — но не могла (и не хотела) что-либо с этим делать. В ее жизни нет ничего, даже дома, в который она может вернуться, оставив Комиссию… И только человек, всего на день ставший ее напарником и так основательно поселившийся теперь в сердце, вызывал у девушки хоть какой-то эмоциональный отклик, которого в этой оглушающей тишине беспамятства ей так не хватало.

— Я так не думаю, — спокойно произнес Номер Пять, не отрывая от Джой взгляд. Та даже вздрогнула от неожиданности — ее слишком поглотили мысли о том, чего не было, но что она упорно себе навязывала.

Но все это было проблемой трезвой Джой. Сейчас же она, окрыленная шотами водки, предпочитала не думать о последствиях и уж тем более — о всяких там причинах…

Девушка, в последний раз взвесив все «за» и «против» (причем «за» на весах были дополнительно утяжелены алкоголем), ухватилась дрожащей ладонью за спинку дивана и подалась вперед. Быстро преодолела расстояние между их лицами, закрыла глаза и коснулась губ Номера Пять своими.

Это не было похоже на поцелуй: Пятый не ответил, да и сама Джой не собиралась углубляться. Однако бездействие мужчины ее, бесспорно, задело, и спустя несколько (таких сладких!) секунд девушка отстранилась, перебарывая желание разрыдаться. Уши покраснели от стыда, она стиснула пальцами край платья и поджала губы в тонкую линию. Пятый не произнес ни слова.

— Молчишь, — скорее себе, чем ему, сказала Джой. Ее голос заметно погрустнел, а от резких движений закружилась голова.