— Тебе уже лучше? — осторожно спросил он, неосознанно стискивая пальцами ткань брюк.

Пятый боялся, что сейчас Джой подсядет к нему и как на духу выпалит, что помнит обо всем, что произошло с ними в башнях-близнецах, и что не собирается оставлять это без внимания — не своего, быть может, но не без внимания Куратора уж точно.

Но Джой лишь вяло кивнула и подошла ближе. Села на диван в метре от него, поморщилась от боли, пронзившей спину, и направила понурый взгляд на разложенные по кофейному столику журналы. Их заголовки кричали: «Работа в Комиссии — лучшая в мире!»

— Знаешь, я… Это так странно: я почти ничего не помню… — Джой посмотрела на изуродованную белыми рубцами ладонь и тяжело вздохнула. — Знаю только, что работаю здесь, но кто я и как сюда попала — нет… Люди сказали, у меня была какая-то сила. Что с ней стало? — она повернулась к Номеру Пять, и от вида ее искаженного от боли лица мужчине стало не по себе.

— Боюсь, я и сам не знаю. Похоже, ты потеряла над ней контроль. Куратор — это та блондинка — не знает, сможешь ли ты вновь ею пользоваться, но, как минимум, уповает на это… Ты была для нее очень важна, — сдержанно ответил Пятый, опасаясь, что ненароком сболтнет лишнего. Джой лучше не знать, почему вдруг она была вынуждена раскрыть телепатию на полную и подвергнуть опасности всех: Пятого, тысячи невинных жизней и саму себя.

— М-м… Теперь я ей не нужна? Ну, раз моя сила… — заметно поникла Джой, опуская взгляд на гипс. Отвратительно видеть увечья на своем теле и не помнить, откуда они взялись.

— Не думаю. Она долго упражнялась с тобой, прежде чем отправить на то задание. Это и моя вина тоже. Я… — тут Пятый запнулся, подбирая слова. Неожиданно его посетила сомнительная идея — либо настолько гениальная, что аж не верилось, либо настолько глупая, что обязательно повлечет за собой наказание. — …Не смог тебя уберечь, — тихо произнес мужчина, наблюдая за реакцией Джой исподлобья.

Наглая ложь.

Девушка неожиданно для него покраснела и воскликнула на эмоциях:

— Нет! Ты что?! — она повернулась к Пятому всем корпусом, всматриваясь в зеленые глаза, которые, как ей думалось, и с телепатией было бы трудно прочесть: уж слишком тверд и холоден был их взгляд, точно стена, надежно защищающая крепость от непрошеных завоевателей. — Я помню, как ты спас меня! Ты появился… Буквально из ниоткуда! Я думала, что умру… — Джой опять сникла. — А потом увидела тебя… Просто чудо какое-то… Как я могу тебя отблагодарить? Собственно, за этим я тебя и искала…

Странно, но несмотря на густой туман, окутавший все ее воспоминания, она отчетливо видела перед собой следующую картину: пронзительные крики пострадавших, клубы едкого черного дыма, запах горящей плоти, парализующий тело страх… И приближающаяся фигура мужчины, который подхватывает на руки и, точно взлетая, переносит Джой в безопасное место. Пятый спас ее — уж это Джой никогда и ни за что не забудет.

Лицо Номера Пять помрачнело. Он спешно поднялся с дивана, желая как можно скорее скрыться от единственного свидетеля его провала — и пусть этот самый свидетель ничего не помнил, ее повышенное внимание к его персоне может стать причиной весьма серьезных последствий.

— Давай мы просто оставим это в прошлом, хорошо? — предложил Пятый и, поправив пиджак, взял со столика кружку с недопитым кофе. Прошел мимо Джой, напоследок сказав: — Нам обоим нужен отдых.

Он определенно должен держаться от нее подальше. Сегодня все обошлось, но никто не гарантирует, что подобная удача будет преследовать Пятого и дальше. Ветер, как и «Фортуна», переменчив.

Джой кивнула в знак согласия и проводила Пятого тоскующим взглядом. Оставшись в одиночестве, она ощутила пустоту, выпотрошенность, ненужность… Все, что формирует личность человека с самого его рождения, вмиг покинуло ее, оставив лишь оболочку. У Джой не осталось ничего: ни родных, ни памяти о детстве, ни догадок о том, что делать дальше. И только легкое чувство, которое Джой выдавала самой себе за нечто большее, только то короткое воспоминание о силуэте Номера Пять в пелене дыма придавало ее жизни шаткий, но такой желанный сейчас смысл.

***

Несмотря на старания Куратора и всего отдела метафизики, память если и хотела возвращаться к Джой, то очень-очень медленно и лишь жалкими, ни на что не годными крупицами. Так, спустя месяц упорной работы по восстановлению утраченных воспоминаний, девушка смогла вспомнить только имена нескольких коллег и научилась доходить до своей комнаты общежития, не путаясь в поворотах. Подобный результат Куратора, мягко говоря, не устраивал, но и торопить Джой было нельзя: женщина с таким трудом завоевала ее доверие в прошлом, что теперь, когда все приходилось делать с начала, не могла позволить себе облажаться.

Близилась зима. Воздух на улице похолодел так же, как и душа Джой, закрома которой теперь были пусты и наполнялись шокирующей информацией заново: например, осознанием того, что в мире существуют люди со сверхспособностями, и что она — одна из них. Была ею.

Так Джой, все еще пребывая в состоянии глубокого отчаяния, одним снежным вечером вышла из главного здания и машинально занесла ногу для того, чтобы шагнуть со ступеньки. Пальцы здоровой руки сжимали старую фотографию, и ребенок, запечатленный на ней, настолько поглотил внимание девушки, что та не заметила гололедицу, коварно поджидавшую стопу, и тут же поскользнулась. В животе все сжалось от ощущения падения, Джой зажмурилась, но болезненного столкновения с мрамором, к ее удивлению, не последовало: она вдруг упала в чьи-то сильные руки и тихо вскрикнула. Снимок вылетел и, кружась, упал в снег.

Джой приоткрыла один глаз: ее держал Пятый, смотря снизу вверх самую малость осуждающим взглядом.

— Под ноги не смотришь, — произнес он, буквально на глазах выныривая из ярко-голубой вспышки.

Мужчина помог несчастной подняться и увидел приземлившуюся возле своих ног фотографию. Джой нагнулась, обхватила ее ладонью в теплой перчатке и выпрямилась.

— Извини, задумалась, — ответила девушка, чуть краснея.

Номер Пять не горел желанием начинать диалог и, выразив надежду, что Джой избежит повторной встречи с покрывшей ступени наледью, умеренными шагами направился к общежитию. Только вот шаги Джой за ним не последовали. Мужчина остановился, бросил за спину быстрый взгляд и обнаружил, что девушка все еще стоит на крыльце, а ее глаза, налитые слезами, прикованы к загадочной фотографии.

Какое ему дело? Уйти — вот и все дела. Он вовсе не обязан интересоваться ее самочувствием. Однако что-то все же побудило Пятого спросить:

— Все нормально?

Джой посмотрела на него с выражением неприкрытой скорби. Вздохнув, она аккуратно сошла с лестницы и подошла к Номеру Пять. Протянула фотографию — на ней, укутанная в цветастый плед, во весь рот улыбалась девочка лет тринадцати.

Мужчина какое-то время изучал фотографию, после чего перевел непонимающий взгляд на Джой.

— Это я, — пояснила она. Голос был какой-то совсем уж печальный. — Сегодня я сделала так, что отец одной девочки, вернувшись с работы пьяным, не сдержится и поднимет на нее руку. Произойдет несчастный случай, и вся ее семья погибнет в пожаре. Сгоревший дом вскоре снесут. И все ради того, чтобы… Ради «сохранения хронологии», — Джой судорожно втянула ртом воздух. — Эта девочка почти того же возраста, что и я на этой фотографии…

Очевидно, речь шла о ее первом выполненном кейсе на посту менеджера по событиям — после инцидента в башнях-близнецах Джой уволили из отдела коррекции и перевели работать в главное здание. Поближе к мамочке-Куратору.

Номер Пять смотрел на дрожащие ресницы девушки и размышлял о том, что же ему сказать в ответ, но та, к счастью, его опередила:

— Я потеряла свою семью и помогла потерять ее невинному человеку. Ребенку, — Джой подняла блеснувшие от слез глаза. — Подумать только: я осталась без всего и ничего о себе не знаю, а Комиссия только и делает, что лишает людей жизни…

Пятый признал, что в этом они были похожи: он тоже проклинал каждый угол этой чертовой Комиссии и с нетерпением ждал момента, когда оставит ее позади. Только вот, помнится ему, раньше Джой нравилось тут работать…