Джой поднялась следом и тут же попала под прицел пронзительных голубых глаз.

— …Обо всем подозрительном, что он будет делать, докладывай мне. Хорошо?

— Х-хорошо, — она послушно согласилась.

Куратор подождала, пока Джой, не отходя от состояния шока, оденется, после чего влезла в дубленку и, взяв свою протеже под руку, повела к главному зданию Комиссии.

Пятый выждал, пока дверь квартиры закроется, ополоснул лицо ледяной водой и посмотрел в зеркало: оттуда на него были обращены два горевших гневом глáза.

Неделя. И он покинет эту чертову Комиссию навсегда.

Тогда Пятый не знал, что уже совсем скоро после своего ухода он вновь там окажется. И не один раз.

Двумя неделями позже

Возвращаться сюда из 2019-го было как минимум странно. Как максимум — ужасно неприятно.

Он шел по знакомому коридору, изучал взглядом неизменно скучную серую плитку и одним ухом слушал лести Куратора — та не могла сдержать радости оттого, что вновь заполучила одного из самых ценных сотрудников, и с такой неохотой уходила, боясь оставлять его одного! Ей хотелось всегда быть рядом и держать Пятого на коротком поводке, ведь несмотря на оболочку тринадцатилетнего подростка, способную вызвать разве что умиление у какой-нибудь недалекой работницы кофейни, внутри этого маленького тельца пылало такое количество амбиций и хитрости, что хватило бы на каждого работавшего с ним менеджера — и еще столько же осталось бы.

Номер Пять сел за отведенное ему место в небольшом кабинете и осмотрелся. Со всех сторон его окружали клацанье печатных машинок, шуршание бумаг и наигранные, пафосные вздохи — уж кто-кто, а менеджеры по событиям не отличались сочувствием и вершили судьбы людей одним лишь росчерком чернил.

Все, кроме одного.

Он приоткрыл свою папку, изучил содержимое, но занятый идеей-фикс мозг не сразу настроился на работу: мальчика больше волновал один из стоявших перед ним столов. Теперь занятый кем-то другим.

Пятый никогда не смотрел на него сзади, как сейчас. Всегда стоял в дверном проеме и видел ее длинные темные волосы, тонкие пальцы, занятые машинкой, и глаза, которые бегали по строкам, изучали каждую букву и отражали всепоглощающую потребность в общественном признании.

Она уволилась из Комиссии? Или перевелась в другой отдел? Почему сейчас за ее столом сидел кто-то еще?

Номер Пять ощутил неожиданный прилив весьма едкого и взрывоопасного чувства — чувства вины. Тяжело сглотнул и сжал ладонь в кулак.

В обеденный перерыв, о котором всех известил протяжный сигнал, он, не выдержав, вскочил со своего места и вылетел в коридор. Грудь неприятно кололи острые углые прихваченной папки Дот. В толпе голодных сотрудников легко отыскался Герб — неприметный мужчина в крупных очках с диоптриями на дальнозоркость. Номер Пять пытался протиснуться ближе, худыми плечами расталкивал коллег, но их поток предательски сгущался. Тогда он остановился, раздраженно выдохнул через раздутые ноздри, и в следующую же секунду его поглотило голубое свечение.

Портал открылся в метре от Герба — тот испуганно дернулся, но, завидев, кто именно предстал перед ним, весь просиял и растянул губы в улыбке.

— О-оу, м-мистер Пятый… Рад видеть… — начал мужчина, но Номер Пять его перебил:

— Есть разговор, — коротко произнес он, опасливо оглядываясь в поиске чрезмерно любопытных сплетников. Даже у стен тут были уши.

Пятый оттащил Герба в сторону и спрятался вместе с ним за углом. Колонна менеджеров и аналитиков Комиссии тем временем скрылась в повороте к столовой.

Герб взволнованно переминался с ноги на ногу, облизывал губы и смотрел на Пятого глазами слепого фаната. Мальчик поправил пиджак в нервном жесте и приоткрыл рот, чтобы начать, только вот слова не шли.

Уместно ли будет спрашивать о таком? А если Герб что-то заподозрит?.. Но только он сможет ответить на вопрос Пятого, который почему-то было так трудно озвучить. Мешало, должно быть, все то же гнусное чувство вины.

Собравшись с мыслями, Номер Пять чуть приблизился и почти шепотом спросил:

— Где она?

Глаза Герба перестали сиять и внезапно потемнели. Он несколько раз коротко вдохнул и выдохнул, после чего руки дрожащим движением принялись поправлять галстук.

— Ну?! — надавил Пятый, и Герб чуть не удушил себя петлей.

— П-понимаете… — уклончиво ответил мужчина. — Мы не знаем… После вашего ухода она… Ну, сбежала…

— Сбежала? — Пятый удивленно вскинул брови. Ему и в голову не приходила мысль, что она могла покинуть Комиссию. Ей ведь совершенно некуда идти…

— Понимаете… Кое-кто очень разозлился, когда вы ушли, — Герб поднял глаза кверху, намекая, что этот «кое-кто» был выше их по рангу и обладал копной крашенных в пепельный волос. — Ее заподозрили в соучастии, а потом… Ну… Уж лучше сбежать, чем то, что ей пришлось делать…

Номер Пять уперся задумчивым взглядом в невидимую точку и прислонился плечом к стене. Значит, ее здесь нет. Проклятье… Он надеялся, что, очутившись тут, сможет… А что он планировал? Извиниться? Как будто ей нужны его извинения.

— Вы скучаете? Все скучают… — Герб заглянул в зеленое пламя глаз Пятого и как будто увидел в них что-то, чего не видел даже сам Пятый в собственном отражении.

Мальчик заслышал в конце коридора стук каблуков и скрыл проступившее на лице беспокойство.

— Нет, — бросил он, после чего отвернулся от мужчины. Однако тут же повернулся назад, шевельнул губами, точно думая, стоит говорить что-то еще или нет, но в итоге передумал и поспешил скрыться в голубой вспышке, оставляя Герба одного.

***

Beta Radio — Sitting Room.

Для Джой та неделя прошла как в тумане. Она никак не могла унять разбушевавшееся сердце: то ныло, стенало, молило о помощи — словом, просило хоть что-то, хоть одну маленькую зацепочку, которая бы доказала, что выводы Куратора — ошибочны, и вернула все на круги своя… Но жизнь поступала с точностью до наоборот: буквально каждый день открыто намекала Джой на то, что для Пятого она — не более, чем погрешность уравнения. Пустое место.

Номер Пять и раньше избегал встреч с ней. Но теперь, когда на плечах Джой гирями висели недавние слова Куратора, он буквально стал для нее недосягаем. В те короткие минуты, когда Джой видела Пятого, идущего мимо по коридору, она, как назло, была по горло завалена работой. А когда Джой слонялась по общежитию без дела — не покладая рук работал Пятый. Как будто мужчина специально подбирал для заданий именно те моменты, в которые Джой ждала его, и исчезал без предупреждения, возвращаясь через один, два, а то и через три дня.

Семь дней пролетели как один миг. Миг, полный боли и непонимания. Джой окончательно запуталась: в себе, в Пятом, в том, что происходит… Она могла бы поступить по-своему и спросить Пятого напрямую. Действительно ли он сблизился с ней только ради того, чтобы в корыстных целях воспользоваться ее — уже так давно утраченной — силой. Но что-то мешало, останавливало Джой: во-первых, Пятого никогда не было на месте, а во-вторых… Ей чудилось, будто Куратор влезает в ее голову и следит за каждой промелькнувшей там мыслью. Что помешает ей подослать шпиона уже к Джой?..

В один день Джой все-таки не выдержала. Устала выискивать Пятого глазами, заранее зная, что не найдет, и поднялась по лестнице общежития на седьмой этаж. Остановилась напротив нужной двери и осторожно постучала по ней костяшками пальцев — дверь, к удивлению Джой, поддалась и, слабо скрипнув петлями, двинулась вовнутрь.

Открыто?

В комнате было темно.

Девушка зашла, дернула язычок выключателя, и люстра залила все мягким желтоватым светом. Немногочисленные вещи Пятого, покоившиеся обычно на полках, в шкафу, на бортике ванны — все они, до самой последней мелочи, исчезли.

Джой заглянула в комнату: кровать заправлена, на одеяле и подушках — чистое постельное белье, а на тумбочке стоит подставка с брошюрками для новоприбывших.