И всё закончилось бы плачевно, ибо варвары уже ринулись к городским вратам, преследуя бегущих общинников, не появись на торгу старшина оригениев. Синьор их не был трусом, в этом надо отдать ему должное. Он не побоялся встать на пути у распалённой убийством своего соплеменника толпы, преградив преследователям путь.

Варвары в запале хотели его просто-напросто растоптать, однако у них ничего не получилось. Между старшиной оригениев и толпой преследователей ударила молния, моментально остудив чересчур горячие головы. Синьор оригениан, дабы исчерпать причину конфликтуса, а так же во избежание мести со стороны родственников убитого, чудесным способом оживил его – кстати, погибший являлся отцом похищенной девушки.

Правда, слышал я потом от своих родственников-варваров, что сие оживление не оказалось воскрешением в полном смысле слова. То есть, оригенианин поднял мёртвого, но не оживил его. Поднятый стал вурд-а-ликом*(готск. вурд – слово, лик – неживая плоть, труп; говорящий труп), упиром. Впоследствии он принёс немало горя своим родственникам.

Естественно, что все эти истории очень не нравилось нашему предстоятелю – он прямо с амвона назвал оригенистов порождениями дьявола. Патре пытался предпринять хоть какие-то меры против сих еретиков: каждую службу поминал их недобрым словом, неоднократно жаловался на недостойное поведение оригениан в местную курию, и даже однажды съездил в Лавриак, на аудиенцию к епископу – однако все старания его не увенчались успехом.

А следующей весной случилась беда. Белинда, единственная моя отрада, навсегда покинула этот мир!

Голос привратника задрожал – он умолк, прикрыв лицо руками. Северин, не утирая слёз, что обильно потекли из очей его, обнял старика совсем по-братски.

– Она в раю с мамой, среди ангелов. Верь мне, брат мой! Твоей Белинде там хорошо.

Привратник долго рыдал, уткнувшись в грубую ткань ветхой рясы Божьего человека. И – странное дело – многолетняя боль, терзавшая его душу изо дня в день, постепенно отходила. Отпускала, точно насытившийся зверь. Может быть, мятущаяся душа старика обретала, наконец-то, покой?

Обтерев слёзы и высморкавшись, привратник продолжил своё повествование:

– Девочка пропала сразу после полуденной службы, в один из тёплых весенних дней. Никто не видел, как она исчезла. Просто потерялась, как сквозь землю провалилась. А спустя два дня её нашли мёртвой. Случайно обнаружили рыбаки в зарослях прибрежного рауса, неподалёку от владений новых колонистов.

Тело Белинды было исколото ножом, но как-то…, странно, что ли? Множество неглубоких порезов испещряло её тело. Но они были не смертельны, эти порезы. Бедная девочка умерла от потери крови.

Как в мОрочном тумане, вспоминаются мне те страшные минуты. Я поднял Белинду на руки и, крепко прижимая к себе, понёс домой, прочь от страшного места. Широко раскрытые очи её смотрели мимо меня, а сжатые кулачки прижимались к груди.

Дома, бережно уложив тело на ложе, я попытался разжать окоченевшие пальцы. Не без труда, но это мне удалось. Кулачок Белинды сжимал золотого крокодилуса, держащего в своей пасти солнце.

Обрывки шнурка указывали на то, что вещица эта, возможно, была сорвана с шеи убийцы. Сие предположение высказал патре, неотлучно сопровождавший меня повсюду в те, самые страшные мгновения моей жизни.

Префекту, расследовавшему смерть Белинды, мы ничего не сказали об этой находке. Он открыто симпатизировал оригенианам и, по слухам, уже был ими уже оглашён. Весь ход дальнейших событий показал нашу правоту.

Я обезумел от горя. Несколько раз твой собеседник, Северин, пытался наложить на себя руки, но, стараниями предстоятеля, сего смертного греха я всё-таки избежал.

Конечно, патре сразу же обвинил в этом жестоком убийстве новых «христиан». Полагаю, он имел на то основания. Предстоятель даже попытался собрать вокруг себя решительных людей, дабы раз и навсегда разобраться со служителями Сатаны, однако у него ничего не получилось. Астур не кишит храбрецами.

Впрочем, мне тоже предлагали посчитаться с еретиками. Родственники Аделинды, живущие неподалёку отсюда, за рекой, готовы были пойти на самые решительные действия, дабы покарать виновных в смерти Белинды. Но, вскрылись кое-какие обстоятельства.

– Какие именно обстоятельства? – вопросил заинтересованно Северин, – какая причина побудила варваров, свято чтущих закон кровной мести, пожалеть оригениан и не отомстить им за смерть твоей дочери?

– Видишь ли, у причины этой есть имя. Стангулла. Да-да, именно она! Варвары, среди коих я пробыл некоторое время после смерти Белинды, рассказали мне кое-что о прошлом Оловянной Глотки.

Её, десятигодовалую пленницу, привёз с идьи, то есть похода, один из заречных года-куназов*(готск. года-куназ, букв. божий род, т. е. вождь). Он не отвёл Стангуллу на торжище в Астур, решив оставить голосистую пленницу в своей семье. Супруга года-куназа тогда ходила на сносях, а двум малолетним сыновьям его требовалась нянька. Пусть поёт колыбельные, да по хозяйству помогает! Надо добавить, что рабам у варваров живётся гораздо легче, чем под рукой цивилизованных римлян.

Однако Стангулла в доме своего хозяина не прижилась. На дом года-куназа посыпались несчастья. У куназыни случился выкидыш. Мать осталась жива, её смогли отшептать старухи – ребенка же спасти не удалось. Старший сын года-куназа, четырёхгодовалый мальчишка, играя, напоролся на сук и выколол себе глаз. Младший же, малыш полутора лет, не умеющий даже ещё разговаривать, стал плаксив и капризен.

Да, варвары невежественны. Но не глупы. И ещё – они могут быть жестоки. Года-куназ приказал увести Стангуллу в лес и оставить там, привязанной к стволу священного дуба. Пусть жрецы кровожадного Торуна решают, что с ней делать.

Однако пленнице удалось избежать почти верной гибели от жреческого ножа. Думаю, и здесь ей помогла её оловянная глотка, ибо красивые песни любят даже человеконенавистники-волхвы.

Пять лет Стангулла прожила в лесу. Неизвестно, какого лиха она там хлебнула, на какие злодеяния насмотрелась. Могу только добавить, что с лесными жрецами, ввиду их жестокости и фанатичной мстительности, предпочитают не связываться даже самые могущественные риксы – как христиане, так и язычники.

Оттуда её освободило само Провидение. Или же дьявол? Молния ударила в могучий дуб и спалила его дотла, выжегши всё вокруг на добрых пол-расты.

Последним хозяином Стангуллы стал Весёлый корчмарь – содержатель харчевни на астурском торжище. Собственно, он и дал ей настоящее имя. Этот полукупец-полускамар приобрёл чумазую дурнушку с обгоревшими скуфтами совсем по дешёвке у горького пьяницы, охотника и убилтойса, не ценящего ни своей, ни чужой жизни.

Блуждая по дремучим лесам побережья, тот случайно наткнулся на девицу устрашающего вида. Стангулла пила кровь, только что убитой ею змеи, и вовремя не заметила опасности. Недолго думая, охотник пленил добычу, а затем повёл её на торжище – продавать.

Повествование моё сумбурно и непоследовательно, но, думаю, ты извинишь старого человека. По-иному рассказывать я не умею.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.