– Нет, – соврал я.

Савва сглотнул, и это тоже было слышно. В мою голову пришла странная идея, что если бы я сосредоточился достаточно, то даже Саввины мысли смог бы услышать.

Прошло секунд тридцать, если верить моему мобильному, но ни у кого из нас не стояло. Не знаю, что конкретно происходило с Саввой. Не похоже, чтобы он терпел. В конце концов, я бы почувствовал, если бы другому человеку были бы неприятны мои прикосновения. Но я переживал невесомость. Меня не было здесь. И где же я был, если не здесь? Ничем не могу помочь в решении этой загадки. Я без понятия.

А потом Савва пошевелился. Нет, он не сделал ничего такого. Увы, никаких непристойностей. Однако он переступил с ноги на ногу. Невольно потерся об меня. Чуть сменил позу. И это изменило все.

Я в полной мере ощутил его жар, и этот огонь потек и по моему телу. Сначала почему-то загорелись ступни, потом ноги, бедра, живот и спина. Наконец, неизбежно и закономерно, все тепло разлилось в паху. Я сначала понял, что у меня встало, а потом уже почувствовал это так, как чувствовал физическое возбуждение обычно.

И раньше, чем что-либо было сказано, Савва, может быть, случайно, дотронулся своими ледяными пальцами до моих рук. От этого холода тряхнуло, как от хорошего порно. Возбуждение из сильного стало невыносимым. Мне казалось, что моим стояком можно было сейчас забивать гвозди. Хотя никакого ремонта мы не планировали, так что…

– Сав, – тихо позвал я его.

Не знаю, что именно я хотел услышать, но и молчать, и не трогать стало вдруг невыносимым. Савва, черт его побери, промолчал.

– Сав, ты чего молчишь? Я могу отодвинуться, если хочешь. Я…

– Ну, – протянул он с совершенно непонятной интонацией, – ты, очевидно, все-таки не импотент. Но двигаться я никуда не собираюсь. Напомню, что условие было такое, что за пять минут не встанет у меня, и тогда ты отстанешь. А твой стояк… понятия не имею, мы это не обсуждали.

Я не уверен, но вполне возможно, что я тихо простонал в ответ на его оскароносную речь.

***

Манная каша с комочками, хрустящая скорлупка от яйца в омлете, молочная пенка в чашке с какао…

Мало кто знал, насколько я был азартным человеком. Но дураки те, кто считают, что отличная учеба – это исключительно признак занудства. Тут ведь нужно не только выполнять все задания в срок. Нужно иметь некий мотор внутри, который будет заставлять раз за разом выбирать дела, а не развлечения. У кого-то таким мотором становились строгие родители, но не в моем случае. Победа может быть разной. Иногда это оценка.

Иногда это отсутствие стояка.

Шаурма из кошатины, чебуреки, которые трогали грязными руками, бургер, заправленный майонезом, в который кончили…

Вот черт.

Не та мысль.

Я зажмурился и ощутил, как в штанах становится тесно. Понятное дело, что не фантазии о кулинарных изысках так на меня повлияли. Просто Марк, это сущее наказание, так прижимался ко мне, был таким теплым, мягким и вместе с тем сильным, просто офигенным. И почему я сбежал в тот раз, когда мы оказались столь же близко в прошлый раз? Теперь я не мог вспомнить, почему сбежал.

Да ладно. Вру. Интересно, как часто я врал сам себе? Конечно, я отлично помнил, как мне было плохо тогда. И от стояка, который появился то ли на плохо знакомого сокурсника, то ли на банки с помидорами, лучше не становилось. Но теперь все было иначе, потому что у меня встало вторым. Мысль о том, что Марк может хотеть меня, была отчего-то настолько приятной, что вышибала все остальные мысли. Разумного во мне осталось процентов шестьдесят от силы.

– Что ты делал, чтобы у тебя не встало? – спросил я.

Я был ниже Марка где-то на полголовы, поэтому все, что я произносил, я как бы выдыхал ему в шею. Он приятно пах. Хотелось то ли укусить, то ли лизнуть.

– Ничего? – удивленно переспросил он. –  А что? А ты мухлевал? – фыркнул Марк.

– Это не обман, – отозвался я. – Особенно если бы у меня все получилось. Ты знаешь, что мы сейчас заняты чем-то странным?

– Я знаю, что ничем странным, как ты выразился, мы не заняты, – хмыкнул Марк. – Это нормально. Ты разве не в курсе?

– Я не знаток.

– Не обжимался до этого с парнями?

– Ни с кем, – признался я, хотя ни кому другому я бы так честно не ответил бы.

– Тогда не буду ничего делать.

– В каком это смысле? – не понял я. – А что ты бы мог сделать?

– Например, так, – усмехнулся Марк, а затем чуть поменял позу и вжал мне колено в пах.

– Блять… – выдохнул я, потому что цензурных слов не осталось совсем.

– Вот. Не буду.

Мое сердце быстро-быстро билось где-то в горле. Я подумал, что мы не можем вот так продолжать стоять вечно. Рано или поздно нужно будет что-то сделать. Продолжить, к чему я был не готов. Или отлипнуть друг от друга, чего не хотелось катастрофически. Мысли в моей голове становились все быстрее, путаней… и тут вдруг заиграла громкая мелодия. Я шарахнулся назад, больно ударившись спиной о полку. Что-то загремело, задрожало наверху, а в следующую секунду на нас посыпали ведра и посыпалось что-то вроде стирального порошка. Я задергалась, пытаясь отряхнуться, еще раз ударился и…

– Сав, замри, – рявкнул Марк.

Я послушно остановился.

– Это мой будильник, слышишь?

– Угу…

– Пять минут прошли, – добавил он.

– На мне какой-то порошок, – прошелестел я. – Он в носу и во рту. Я умру?

– Что?

– Ну… – я опять почувствовал, что задыхаюсь. Я не мог вдохнуть в принципе, но мне становилось еще хуже от мысли, что вместе с воздухом я вдыхаю этот порошок, что высыпался на нас. – Я… я…

– Сав?..

– Нельзя вдыхать моющие средства, – все-таки выдал я. – Это – смерть.

Секунду было тихо, а потом Марк начал ржать. Я возмущался, потом бил его ладонью по груди и плечам, но ничего не помогло.

– Ты идиот, – заявил он. – Я тоже весь в этом сраном порошке. Мы от этого не сдохнем.

– Но я читал статью в интернете…

– Нет, – хмыкнул он, а потом нажал на свой мобильный, видимо, специально, чтобы я видел, что он делает.

Марк провел ладонью по своим губам, потом также нагло по моим, а затем наклонился ко мне и коротко поцеловал.

– Что за херню ты творишь?

– Я без языка, – пожал он плечами. – И мы будем жить. Теперь важный вопрос. Тетрадь на пружине есть?

Пока Марк драконил мою тетрадь и делал из пружины отмычку, я повторял про себя примерно следующее: я не умру, меня поцеловал парень, я не умру, меня поцеловал Марк, мы, наверное, не умрем, но меня точно поцеловал парень.

Наконец, дверь поддалась, и я тут же выбежал в пустой коридор.

– Эй! – окликнул меня Марк. – Знаешь, что на нас упало?

– Крысиный яд?

– Крахмал, Савва. Крахмал.

Я прикрыл глаза и простонал. Может быть, Марк подумал, что я от облегчения или от осознания собственной тупости. Но на самом деле я просто подумал: могли бы и с языком поцеловаться, не так ли?

Мы медленно брели по пустому коридору, изредка бросая друг на друга заинтересованные взгляды. В эти часы в университете уже не шли лекции у дневного отделения, но многие преподаватели остались в здании, потому что им еще предстояло читать вечерникам. К тому же работал спортзал, куда я не ходил чаще, чем было необходимо для зачета.

– Ты играешь в футбол? – спросил я Марка.

– Не-а.

– Баскетбол?

Он фыркнул.

– Что за вопросы, Сав? Хочешь узнать, в хорошей ли я форме?

– Ну… – протянул я, чувствуя, как слегка краснею. – Нет. Вроде как считается, что люди, которые выглядят как ты, в хорошей форме. Вроде того.

– А ты сам как думаешь?

Я пожал плечами. Если честно, я не особо думал о подобном. Мне нравилось, как Марк выглядел, но говорить об этом ему я не собирался. По крайней мере, не сегодня.

– В баскетбол тоже не играю, – сдался Марк, так и не дождавшись ответа от меня. – В школе было дело. Но я не особо люблю командные виды спорта.