Волосы темные, но слегка рыжеватые. Глаза серо-зеленые. Улыбка широкая, зубы белые. Мне трудно было вспомнить, как он одевался обычно, но сейчас на нем была футболка и джинсы. Мне захотелось спросить, не мерзнет ли он, но я прикусил себе язык. Не стоило показывать Марку, что мне есть до него хоть какое-то дело.

– И все-таки. Зачем преследуешь меня? Что надо? Хочешь, чтобы я тебе помогал с учебой?

– Было бы неплохо, – хмыкнул он.

– Ну, тогда не стоило обращать все в шутку. Теперь едва ли тебе кто-то поверит. Чем шантажировать меня будешь?

Марк фыркнул.

– Да не хочу я тебя шантажировать, Сав. Может, просто мне поможешь?

– Нет.

– Почему?

– Зачем мне тратить на тебя время? – поднял я бровь.

– Я думаю, что нравлюсь тебе.

– Слушай… – я потер переносицу и поправил очки. – Ситуация вышла ужасно неловкой. Но серьезно. Мне плевать на тебя.

– Докажи.

– В каком смысле? – возмутился я. – Плюнуть?

Он покачал головой.

– Нет. Давай сделаем так. Найдем помещение, похожее на кладовку Крыловой. К ней домой, так и быть, не пойдем. Встанем так же, как стояли на вечеринке. И посмотрим, какая у тебя будет реакция.

– Омерзение?

– Это ты так говоришь, – хмыкнул Шестаков. – Так что? Пять минут и, если ты продемонстрируешь отвращение, я больше не буду приставать.

– Это глупо.

– Ты отказываешься?

– Я…

– Потому что если ты отказываешься, то я буду продолжать думать, что нравлюсь тебе.

– Я согласен, – сказал я, сверля Марка недовольным взглядом. – Не понимаю, что ты докопался до меня, но если только так ты будешь спать спокойно – хорошо. Найди помещение… а после четвертой пары найди меня.

– Если у тебя снова…

– У меня ничего не “снова”! – рявкнул я. – Теперь дай мне поразглядывать спокойно тетради.

Марк хмыкнул, а потом отстал от меня на шаг. Когда я уже расслабился, он крикнул мне в спину:

– Недолго тебе оставаться спокойным, Савва!

Я даже не обернулся. Почему-то от предстоящего испытания меня подташнивало.

Уж насколько я чувствовал себя уверенно, когда говорил с Саввой, настолько я ощущал себя потерянным, когда остался один. Он ушел разглядывать канцелярию, а я просто остался стоять в коридоре. Все мое тело будто слегка затекло. Я был так напряжен, что кровь по мне не текла. А потом сердце стало биться все быстрее и быстрее, пока, наконец, онемение не сменилось нервным возбуждением.

Искать специальное помещение мне было не надо. Нет, если не заморачиваться, то подошла бы любая туалетная кабинка. Но вот Савва выглядел чистюлей. Он наверняка бы закатил тот еще скандал, если бы я предложил ему пообжиматься рядом с сортиром. К счастью, на примете у меня было небольшое подсобное помещение. Швабры, ведра и средства для чистки. Не романтично, но вполне себе сойдет.

Я поймал себя на том, что не просто хочу проверить Савву, а как бы хочу выиграть. То есть, несмотря на то что я ему сказал, меня совершенно не устраивал вариант, что мы постоим рядом, он на это никак не отреагирует, и мы разойдемся по своим делам. Я хотел, чтобы у него встало. И если бы мне кто-то сказал, как этого добиться, то я бы точно выполнил указания.

Но дело в том, что в кладовке у Крыловой не происходило ничего такого. Было темно, да. Мы оказались супернеприлично близко. Но я не трогал его, не гладил и не прижимался как-то по-особенному. В конце концов, я правда прятался от бывшей. Тем больше меня удивила его реакция. А уж моя зацикленность на этой реакции и вовсе должна была шокировать. Однако… Похоже, что шокирован я не был.

Мне вроде бы всегда нравились девушки. Почему я говорю так неуверенно? Потому что некоторые вещи не замечаешь в себе, пока не возьмешься за основательный анализ. Например, да, у меня были подружки. Я всегда нравился тем, кому хотел понравиться. Пока другие парни загонялись, как им заговорить с девчонкой, я мог уже позвать ее на свидание. Я относился к этому легко. Подходил и говорил что-то вроде: пойдем вместе в парк? Или пойдем, выпьем кофе? Иногда меня слали куда подальше, но из-за того, что мои приглашения никогда не были драматичными и слишком уж серьезными, то и отказы было переживать легче. А если я получал согласие, то и вовсе переживать было не о чем.

Мне говорили, что я смешной. И не говорили в лицо, но писали в смс своим подружкам, что симпатичный. В общем, с тех пор как я окончил школу, у меня была то одна подружка, то другая… Трудно было посчитать. Все было серьезно, если говорить про секс. Но не слишком, если говорить о погружение в жизнь друг друга. Даже если я был в курсе чужих дел, про свои никому не рассказывал. А кому и за каким чертом нужны чужие проблемы? Моя безумная матушка, мой алкоголик-отчим и дед, на чью голову свалились мы все? Это мои проблемы, мои делишки. Иногда, когда в семье начинались проблемы, девушки решали, что я им изменяю или что-то в этом роде. На этом все и заканчивалось.

Например, на своем первом, хах, первом курсе я встречался с Лизой. Забавно, но сейчас она уже то ли заканчивала, то ли и вовсе закончила обучение, тогда как я, можно сказать, отстал. Она была тихоней и отличницей. В голове промелькнуло, что она чем-то была похожа на Савву, и я постарался отмахнуться от этих мыслей. Сначала я приставал к ней, потому что она знала ответы на все вопросы: где у нас будет лекция, как зовут преподавателя и что делать, если вовремя не сдал контрольную. Потом потому что она отчего-то снилась мне ночами. Мне нравилось то, что Лиза была непохожа на мою жизнь. Серьезная, обстоятельная и очень симпатичная. Ходила в рубашках и джинсах, в бесформенных, но явно удобных шмотках. Мне до такого особого дела не было. Мне не нужно было, чтобы девушка голой ходила, чтобы все понять. В общем, я позвал ее на свидание раз, другой, а на третий она согласилась. Первый раз я пропал почти на три недели, когда отчим вляпался в мерзкую историю, в ходе которой его чуть не посадили повторно. Лиза мне звонила и писала, может быть, и дома меня пыталась найти. Черт знает. Когда же я снова появился, то Лиза потребовала объяснений. Я соврал что-то невнятное про больную бабушку, которая уже давно была покойной. Прости, бабуля. А когда Лиза стала настаивать, что я вру и что дело, наверное, в ней, я зачем-то согласился.

– Это потому что мы не спим? – спросила она.

А я зачем-то замялся, а потом то ли кивнул, то ли покачал головой, но Лиза решила, что права.

Мы стали спать, но по сути-то это ничего не изменило. Я не мог посвящать отличницу в свои семейные дела и приглашать в гости. Так что когда я исчез второй раз, на этот раз матушка попала в больницу с нервным срывом, мне ничего не оставалось, как порвать с Лизой. Это было лучше… Нет, это было подловато, но лучше, чем рассказывать о своей жизни. Может быть, она бы меня бросила. Может быть, решила бы спасать. Ни для кого из нас я такого не хотел.

Научила ли меня эта история чему-то? Определенно. Я выбирал других девушек. Тех, у которых тоже в семье творилось черт знает что. Тех, кто мне не так сильно нравился. Тех, кому не так сильно нравился я. Плевали они, что там у меня в семье.

И вот Савва… Но с ним все должно было быть иначе. Во-первых, наверняка у нас ничего не получится. Во-вторых, он парень. Это все должно было сделать другим.

Я подумал про Вику. Эта история была полный треш. Вот об этом я сейчас вспоминать совершенно не хотел.

Парни, как мне казалось, пока я не начал думал, мне никогда не нравились. Но кое-что все-таки было. Иногда мне нравились фильмы. В теле становилось как-то по-особенному тепло, когда я вспомнил сцены, где двое мужчин целуются. Я думал, что мне нравится это, потому что в таких фильмах был какой-то бунт, некий вызов. Но, может, все было куда проще.

Потом я вспомнил некоторые вечеринки на своем первом курсе, когда он для меня и правда был первым. Мы пили, дурачились и нередко выходило так, что на моих коленях сидел какой-нибудь парень. Мы были готами, у нас был такой стиль… Эти обжимания казались шуткой, но все же они доставляли мне удовольствие. Если я кайфовал оттого, что какой-то парень сидит у меня на коленях, а потом шел целоваться с подружкой, то что это было?