Да, Анна Павловна снова была старухой. Глубокие морщины покрывали шею и веки этой пожилой женщины, на коже рук виднелись пигментные пятна, седые волосы были спутаны.

– Ну что, милушка? Оклемалась? Оклемалась, вижу. Ох и румяная ты стала. А пригожая-то какая, покуда не хвораешь, – забормотала бабушка. – Ну давай, ступай. Ступай домой!

– Сколько я вам должна? – спросила Лена, совсем растерявшись.

– Ну, монетки мне тут твои не ко двору придутся, – проворчала целительница. – Но добрые дела должны быть уплочены.

Прищурившись, она смерила Лену взглядом и сказала:

– А отблагодари-ка ты меня какой-нибудь безделушкой. А хоть вот этим колечком. Вижу, что недрагоценное.

Кольцо, выполненное в форме змейки с короной из зеленого камня на голове, действительно было простой бижутерией. Давным-давно, во время экскурсии в горы, старичок с невероятно добрыми глазами подарил Лене это замысловатое украшение. Дедуля наотрез отказался от денег, предложенных взамен, и сказал, что ей очень нужна защита, а это всё, чем он может помочь. Помнится, Лену тогда до слёз умилила трогательная забота немного выжившего из ума седого старца.

С тех пор она не снимала это кольцо. Так сложилось. Она привыкла и действительно воспринимала его чем-то сродни талисману.

Лена в последний раз взглянула на такую привычную и незаметную в повседневной жизни вещь. Металл совсем не потемнел, да и камень остался незамутненным. Затем она сняла кольцо и протянула его целительнице.

Анна Павловна, демонстрируя королевскую осанку, направилась к стоящему неподалеку столу, чтобы положить кольцо в шкатулку.

– Эффект от лечения не будет долгим, если не повторить процедуру, – произнесла она, обернувшись к Лене. – Также нам стоит обсудить кое-что интересное, касающееся вашего будущего. Во время сеанса выяснились любопытнейшие детали. Буду с нетерпением ждать нашей встречи в следующую пятницу.

Лена посмотрела в ярко-зеленые глаза и вышла.

Тайны – такая же неотъемлемая часть природы,

как восходы и закаты.

Человек не в состоянии их постичь,

но способен рассмотреть и осмыслить.

Марк Фрост

– Здравствуйте, Алёна!

Алёна… Как странно. Так называли ее всего два человека: мама, да и то лишь небольшой период в жизни, и Саша.

Когда-то очень давно ее отца, специалиста по строительству плотин, пригласили поработать на дружественную СССР Кубу. В то время Лена нередко поражала соседей, неожиданно пускаясь в пляс прямо посреди улицы: кубинцы не так часто видели девочек с бледной кожей и красивыми пшеничными волосами. А Лена не замечала никого вокруг, представляя себя великой балериной на сцене Большого театра. Именно тогда мама в порывах нежности называла ее Алёной.

Саша был глотком свежего воздуха во время жизни с мужем. Между ними не было ничего, кроме взаимного притяжения и снов, в которые Лена убегала от давящей реальности. Там Алёна с Сашей проживали другую прекрасную жизнь, стали семьей, а ее дочь была их общим ребенком. Каждую ночь Лена видела продолжение этой истории.

– Алёна! Вы тут? Вы со мной? – слегка усмехнувшись, спросила Анна Павловна.

Лена посмотрела на собеседницу и улыбнулась.

– Алёна, я же могу так вас называть? – уточнила та.

Алёна… Как странно.

– Да, конечно, – кивнула Лена.

– Что ж, рада видеть вас снова. Как самочувствие? – поинтересовалась дама.

– Замечательно, спасибо, – ничуть не преувеличивая, ответила Лена.

– Эту микстуру нужно будет принимать в течение месяца, чтобы закрепить эффект, – сказала целительница, протягивая маленький стеклянный флакончик. – А теперь, Алёна, нам нужно будет обсудить кое-что очень важное. Присаживайтесь.

Лена опустилась на стул, готовая внимать каждому слову своей спасительницы.

– Так вот, вы не могли не заметить какой-то нервозности, неразберихи в обществе. Вы же понимаете, что грядут перемены? – вдруг спросила Анна Павловна.

Лена не была готова к разговору о политике, однако, будучи хорошо воспитанной, не могла не поддержать беседу.

– Разве могло быть иначе в стране, столь резко сменившей режим? – несколько растерянно ответила она. – Разве могло быть по-другому после переворота и смены власти?

– Всё не так очевидно, Алёна. Это не смена власти, не перестройка системы. Наш мир рушится! – неожиданно громко воскликнула Анна Павловна. – Повсеместно посеяны отравляющие зёрна обмана. И они уже дают плоды. Обману подверглись столькие! Как? Как наша планета, бедняжка, может справиться с этим?

Женщина вскочила с места и стала ходить по комнате, заламывая руки и не видя ничего вокруг.

– Да, конец неизбежен. Нам предстоит не просто пережить изменения строя. Нам предстоит нечто масштабное. Будут тысячи жертв! – практически прокричала она.

Лена отпрянула и слегка покосилась на дверь.

Всё с самого начала выглядело странным. И почему она сразу не заметила сумасшествия этой особы?

– А бедное стадо думает, что у них сменился пастух. Нам предстоит тяжелая борьба. Но мы не можем иначе, мы не можем сдаться! – женщина с затуманенным взором продолжила вести свой странный монолог. – Мы избранные! Мы те, кто знают и видят! Мы те, кто живут, а не плывут, закрыв глаза, по горной реке к своей неизбежной гибели в водопаде!

Лена стала прокручивать в голове способы покинуть помещение незаметно для его безумной хозяйки, но та успела заметить смятение девушки, остановилась и привела себя в чувство.

– Но я, конечно, забегаю вперед, и вижу, что уже успела напугать вас. Простите мне мою горячность, – умиротворенно сказала Анна Павловна и смущенно улыбнулась. – Мне свойственно в запале для усиления эффекта использовать впечатляющие аллегории.

Она протянула Лене руку и произнесла спокойным убаюкивающим голосом:

– Пойдёмте же пить чай и заниматься вашим восстановлением, Алёна.

Алёна… И всё же почему из всех возможных вариаций ее имени целительница выбрала именно это, стойко ассоциирующееся с чем-то волшебным, с приятными воспоминаниями.

Задумавшись над этим, Лена не заметила, как ведомая за руку переместилась в уютную маленькую комнату и села в мягкое обволакивающее кресло на деревянных ножках.

Посреди комнаты стоял овальный стол с расстеленной на нем красивой скатертью, вышитой замысловатым узором, напоминавшим свастику. На столе красовался старинный сервиз.

Анна Павловна подала ей фарфоровую чашку, точь-в-точь похожую на те, что некогда были у Лениной бабушки Элеоноры. Девушка сделала глоток ароматного чая и прикрыла глаза от наслаждения.

И всё-таки поразительно, что ей достались такие разные бабушки.

Баба Глаша была олицетворением доброты, простоты и житейской мудрости. Неграмотная, она настолько чувствовала жизнь, что дала бы фору в понимании смысла многим философам. Старушка никогда не суетилась и казалась практически незаметной. Наблюдатель. При этом в жизни Лены она была опорой и стеной, о которую можно облокотиться в минуты слабости и беспрепятственно пройти вдоль, будучи полной сил.

Вторая, Элеонора, ныне уже почившая, была образованной, знала несколько языков, бегло играла на фортепьяно и могла поддержать любую беседу. Эта светская леди сервировала стол, даже обедая в одиночестве, и никогда не позволяла себе ходить по дому непричесанной в халате и тапочках. Туфли на небольшом каблуке, светлая блузка и черная юбка были непременными атрибутами ее образа. Даже в самые тяжелые времена она не изменяла своим привычкам, оставаясь примером изящества и безупречного вкуса.

Одно объединяло этих таких разных женщин – бесконечная, безмерная любовь к своим потомкам.

Лена сделала еще один глоток и открыла глаза. Ее пальцы разжались, чашка со звоном раскололась об пол, разбрызгивая остатки напитка и россыпь мелких осколков фарфора.

Она была в огромном пустом бальном зале. Три хрустальные люстры свешивались с высокого потолка. Стены украшали картины. На полу лежал старинный ковер. Она сидела в кресле с подлокотниками. На ней было красивое платье изумрудного цвета. Разумеется, в пол.