— «Герко», мендорийские, — ввернула Карина.

— А, да, слыхал, — осклабился солдат и уставился на неё. — Надо же, совсем ещё ребёнок, а уже на такие расстояния ездит!

— С детства не слазит с циклофора, — кивнул Марк и поставил ногу на педаль, давая собеседнику понять, что разговор окончен.

И тут же ощутил его горячее желание потянуть время — пока не… пока не — что? Чем там заняты солдаты в кузове? Марк жалел сейчас, что не умеет пользоваться ментальной речью — нужно как-то дать знать наставнице…

— А ну-ка стоять! — просто гаркнул солдат, так и не придумав ничего лучше. — Не двигаться! Эй, бездельники! — проорал он уже по-эспийски, повернувшись к окошечку за спиной. — Вы долго будете со своим «мати» возиться?

Что ещё за «мати», подумал Марк. Какое-то оружие?

Но тут из кабины донеслись приглушённые возгласы — и удивлённо исказились эмоционалы.

— Рина, знают! — сообщил он наставнице.

— Барьер!

Солдат теперь ухмылялся во всю ширину своей физиономии. Огнестрел в его руке был направлен на Марка. Второй — в руке водителя — на Карину.

Створка кузова отъехала вбок, выпустила ещё двоих. Ещё два прицела поверх старых. Третий солдат остался внутри.

— Ух ты, настоящий, — один из людей хлопнул ладонью по невидимому барьеру, который держал Марк.

— Как вы поняли? — ровным голосом спросила Карина.

— Как вы поняли, что мы поняли? — в тон ей ответил ухмыляющийся. И тут же выкрикнул: — Эй, Гек, врубай! Вот и проверим…

— Снять, — шепнула Карина Марку.

Она успела ударить — наполовину. Высвобожденного импульса хватило на то, чтобы солдата в кабине отбросило прямо на водителя, но не больше. Рубра ахнула и схватилась за запястье. Больно, наверное, когда энергетический цикл разрывается во время атаки.

Марк же не успел ничего сделать, и его ладонь лишь впустую мазнула по воздуху. Уши заложило — совсем как в тот раз. Желудок подскочил к горлу, толкнул сердце.

В голове крутилась лишь одна мысль: встряли.

***

— …Понятно, что в корону, но откуда? Боги, колдун! Просто скажи, и отпустим. Убивать вас без повода нам всё равно запретили. Даже пленных сейчас нельзя брать…

Марк разлепил глаза — залило кровью. Солдаты решили, что главный в дуэте — он, и на возмущённые возгласы Карины лишь смеялись.

Дёрнул руками — бесполезно. Запястья были перехвачены за спиной крепкой чёрной верёвкой. Как и лодыжки. Спина упиралась в измазанное грязью колесо перевоза. Злые волны блокатора отдавались тошнотой в желудке, в ушах стоял противный шум.

— Сказал же… Просто тренировались. Полевая тренировка, слышали о таком?

— Да что за сказки, колдун? Можно подумать, у вас под куполом места не хватает для тренировок. Чтобы ещё и детей, — кивок на Карину, — на нашу территорию высылать…

Марк, несмотря на ситуацию и пульсирующую боль, едва удержался от смеха. Наставница глядела мрачно. Ей досталось куда меньше: может, если бы не сопротивлялась так отчаянно, и вовсе не тронули бы.

— Ничего ареносского, ничего подозрительного, — сообщил солдат, вытряхивающий их вещи из рюкзаков. — Шпионы какие-нибудь, зуб даю.

— Что же наши шпионы высматривали? — мягко произнёс командир, присаживаясь на корточки перед Кариной. — Эй, Барт! — здоровяк, что вёл перевоз, поднял голову. — Ты же у нас по малолеткам? Как насчёт поработать с девочкой?

Марк похолодел.

— Если надо, — с виду безразлично буркнул водила, но нотт с омерзением ощутил в его эмоционале ликование.

Двое других солдат хмуро переглянулись, но промолчали. Зато из кузова за спиной Марка раздался возмущённый голос:

— Командир, запрещено!..

— Молчать! — рявкнул тот. — Им здесь шарахаться тоже запрещено. Это — не люди. Уже забыли, что они сделали с семнадцатым взводом в Беарде?

— Мы на авийской территории, — угрюмо пробормотал один из солдат, переходя на эспийский язык. — Могут быть проблемы…

— Проблемы у нас будут, если не разузнаем, что эти двое забыли в Эспие, — отрезал командир.

Марк перехватил взгляд Карины. В нём не было страха — лишь беспокойство. Не за себя. Она понимала, что язык таким образом будут пытаться развязать ему, а вовсе не ей.

Увалень Барт тем временем не спеша подошёл к своей жертве, схватил за косу, задрал ей голову, заставляя взглянуть в лицо.

— Видали волосищи? — прогудел он. — У меня в Беарде знакомый парики делает. За такую штуку денег дадут больше, чем за это задание.

На лице Карины не дрогнул ни один мускул, но эмоционал злобно ощетинился.

Барт рывком поднял рубру на ноги, прижал к стенке кузова. Марк снова отчаянно дёрнул связанными руками.

— Ну что, я начинаю, командир? — оскалился водила.

Двое солдат отвели глаза. Марк чувствовал их отвращение, но сильнее всего оно ощущалось в эмоционале третьего, что так и не вылезал из кузова — сторожил блокатор.

Командир смотрел с ожиданием.

— Не надо, — не своим голосом произнёс Марк. — Я всё расскажу.

Краем глаза он видел, как наставница молча косится на него. Выдохнул, пытаясь привести в порядок мысли и придумать хоть что-то правдоподобное.

— Мы ездили к одному человеку… — осторожно начал он.

— Человеку?.. — перебил командир. — Именно человеку?

— Да, нам поручили передать послание…

— Что за послание? Что в нём?

— Я не знаю, — огрызнулся Марк, старательно изображая негодование. — Конверт был запечатан. Посыльным ведь обычно не рассказывают, что в секретных документах, да?

— Где и кому вы его отдали?

— В небольшой деревушке, там, за рекой… Даже не помню, как она называется. Лица мы не видели, он его закрыл.

— А девчонку зачем таскал с собой?

Марк мысленно хлопнул себя по лбу, но наставница тут же подала голос:

— Я родом из тех мест, знаю короткую и безлюдную дорогу. И язык тоже знаю.

— Родом из Эспия? — усмехнулся командир, разглядывая её во все глаза, будто только что увидел. — Ну да, на вид так типичная эспийка.

— Моя мать — отступница-сарбанидка, — невозмутимо соврала Карина. — Я пошла в неё.

Ещё несколько секунд командир пристально глядел в её глаза, а потом Марк изумлённо осознал, что тот поверил — поверил их нелепой импровизации!

— Как называются деревня и река? — быстро спросил солдат по-эспийски. — Если ты из этих мест…

— Дроатос и Лу, — без заминки отозвалась она.

Он фыркнул. Махнул рукой Барту:

— Отпускай. Поехали.

Водитель разочарованно перевёл взгляд на пленницу. Её коса всё ещё была намотана на его кулак.

— А так что с волосищами-то, командир? Может — того? А то, что выручим, поделим?

— Валяй.

Марк даже дёрнуться не успел, как Барт с хищной ухмылкой выхватил нож и так яростно им полоснул, словно пытался компенсировать недополученное удовольствие. Карина упала на колени — криво обрезанные короткие волосы рассыпались по лицу.

— Я запомнил тебя, — тихо, сквозь зубы сообщил Марк здоровяку, что как раз проходил мимо, помахивая трофеем в руке.

Тот вместо ответа расхохотался и со всей силы пнул его в живот — так, что мир перед глазами взорвался от боли, разлетелся на мелкие осколки.

— Ты там полегче, — расслышал он сквозь алую пелену. — Мы его не для того в живых оставили, чтобы ты угробил одним ударом.

— Да что ему будет, колдуну-то, — беззаботно отозвался Барт. — Они же живучие, как тараканы.

Перевоз разразился рёвом, поднял облако пыли и укатил прочь. Марк лежал на земле, изо всех сил пытаясь не застонать — боль разлилась по всему телу и безжалостно пульсировала.

На плечо легла маленькая рука. Он открыл глаза. Наставница склонилась со встревоженным лицом.

— Жив, — сообщил он ей хрипло и неубедительно.

Она молча куда-то уползла. Марк почувствовал, как она связанными руками ощупывает верёвку на его запястьях, по-прежнему стянутых за спиной. Тяжёлое давление блокирующего поля постепенно ослабевало, пока не растаяло совсем.

Должно быть, Карина тут же попыталась разрезать путы острым жёстким полем и немного промахнулась, потому что Марк вздрогнул от новой боли — словно полоснули ножом по ягодице.