Припадаю губами к шее, оставляю влажные поцелуи на коже и слегка покусываю, перестевшись к месту за ушком, от ласк на котором Соня начинает дрожать ещё сильнее, часто хватая приоткрытыми губами воздух.

Чувствую, как она сокращается внутри, как стоны становятся громче, а движения бёдер резче. Малышка доходит до пика под частые вскрики, уткнувшись мне в плечо и оставляя неслабый укус, прижавшись ко мне всем телом. Едва успеваю выскользнуть, чтобы кончить ей на живот, оттягивая за волосы и ловя её губы, чувствуя привкус металла сквозь поцелуй.

Слизываю кровь из прокушенной губы, опускаю её на постель, забравшись следом. Её грудь под моей ладонью, новый поцелуй — тягучий и какой-то расслабленный. Опускаюсь губами к шее, зализываю оставленные следы, ощущая частую пульсацию на слегка выступающей вене под языком. Принцесса сжимает своими пальчиками мои плечи, осторожно поглаживает оставленные на спине царапины, а когда касается особенно глубокой — прикусываю её ключицу и дую на влажную кожу, вырывая приглушённый стон.

Она снова начинает дрожать подо мной, скользит своими маленькими ладошками везде, куда может дотянуться. Накрываю её щёку, чувствую тепло кожи под своими пальцами, веду ниже, соединяя невидимыми линиями родинки на теле, прокручивая подушечками сосок, заставляя принцессу сильнее выгибаться в спине, подставляясь под мои ладони. Накрываю губами, покусывая и обводя языком, одновременно с этим кончиками пальцев лаская выступающую тазовую косточку.

— Хочу сверху… — шепчет и очень мило краснеет, а я только перекатываюсь на спину, усаживая Соню сверху, не удержавшись от шлепка по её идеальной заднице.

С трудом позволяю малышке взять немного инициативы в свои руки, хотя сам хочу подмять её под себя, как можно шире раздвинуть её ножки и насадить по самые яйца, запечатав рот поцелуем. Нихера мне не помог первый раз — по-прежнему хочу дико оттрахать её.

Соня ёрзает на моих бёдрах и прижимается напряжёнными сосками к моей груди, скользя мокрой промежностью по моему члену, поймав мои руки и прижимая за запястья к постели. Серьёзно думает, что если посильнее навалится своим весом — я не смогу вывернуть руки из её хватки.

Не хочется тебя разочаровывать малышка, но ты сама напросилась, когда решила ещё немного поиграть с заведённым до предела волком.

Принцесса вскрикивает, когда я легко меняю положение, укладывая её на живот и прижимая за шею к постели, сжимая пальцы достаточно сильно, чтобы она не дергалась, но не причиняя боли. Малышка лишь призывно приподнимает бёдра и комкает простынь в своих ладонях, с удовольствием позволяя мне контролировать её движения. Оставляю укус на ягодице, тут же шлёпая поверх него ладонью, сжимая бедро до новых покрасневших отметин от пальцев.

Подкладываю подушку ей под живот, заставляю немного развести ноги и вновь заполняю одним быстрым толчком, сразу срываясь на жёсткие рывки, выбивая новые протяжные стоны. Специально замедляюсь, когда пальцы ложатся на её клитор, свободной ладонью впиваясь в ягодицу с такой силой, что принцесса вздрагивает и прижимается к моим пальцам влажной плотью сильнее.

Я давно выучил, что моей малышке нравится пожёстче. Понимание того, что она доверяет мне, не закрывается в своих желаниях, отдаёт пульсацией в пах, и я едва сдерживаюсь, чтобы не кончить прямо сейчас.

— Покричи ещё немного, — прижимаюсь грудью к её спине и шепчу на ухо, зацепив мочку зубами.

Ласкаю её между ног, одновременно с этим осыпая ягодицы новыми грубыми ударами, от которых принцесса ещё сильнее сжимается внутри.

Как же.

Блять.

Узко.

Прекращаю мучить нас обоих, оставляя руку на клиторе малышки, быстрее натягивая её на ствол, вколачиваясь глубже и яростнее с каждым следующим рывком под одобрительные женские стоны.

— Пожалуйста, Тём… Пожалуйста… Я больше не могу…

Её голос хрипит, а между словами проскакивают почти болезненные стоны, когда принцесса начинает толкаться мне навстречу, вжимаясь отшлёпанными ягодицами в пах при каждом проникновении.

— Давай. Сейчас.

Сильнее нажимаю пальцами на чувствительную точку, замирая на пике максимально глубоко, спуская внутрь, не в силах выскользнуть, когда мышцы вокруг ствола начинают пульсировать, а Соня заглушает собственную реакцию подушкой, сжимая ту зубами.

Чёртов идиот, я совершенно забыл про отсутствие резинки, но сейчас мне настолько хорошо, что даже теоретически возможная беременность совершенно не пугает. Я твёрдо уверен, что оставшуюся жизнь хочу провести рядом с этой женщиной.

Сил хватает только на то, чтобы перекатиться и упасть рядом с Соней, поглаживая её всё ещё дрожащее тело. Принцесса подползает и закидывает ножку мне на бедро, щекочет кожу своим дыханием, прижимаясь щекой к моему плечу. Я глажу её по спутанным волосам и совершенно ни о чём не думаю. Наслаждаюсь её рваным дыханием, которое постепенно приходит в норму вместе с моим. Тянусь к тумбе рядом с кроватью и подцепляю пульт от кондиционера, щёлкая кнопкой, чтобы нагретое помещение немного остыло, потому что никто из нас не любит духоту.

Я всё помню, принцесса.

В дверь стучат. Я хватаю какой-то халат, который оказывается женским, но это я понимаю уже у входа. Ник стоит и ржёт, отпуская Рекса, подталкивая его в комнату, откуда сразу раздаётся писк и возня. Судя по всему, засранец решил подменить меня в постели, а Соне теперь придётся отмывать не только сперму со смазкой с тела, но ещё и собачьи слюни.

— Сумку мою вынеси, свалю без вопросов, — друг уже догадался, что в наших номерах произошла рокировка.

— Давай. Спасибо, что приглядел за псом.

Бросаю Нику его шмотки, закатываю глаза на потоке пошлых шуток, пинком выталкивая его из номера, хлопнув дверью.

Хочу побыстрее вернуться к своей женщине.

Принцесса сидит на кровати, закутанная в одеяло, а рядом к ней крадётся Рекс. По-моему, он слегка недоволен тем фактом, что его отказываются гладить. Стаскиваю пса с постели, указывая на место рядом с ней, куда кинул лежанку, которую захватил из дома. Он пытается что-то фырчать, вновь закидывает лапу на кровать, но я быстро пресекаю эту попытку, слегка повысив голос.

— Лежать, наглая ты морда. Это моя женщина.

— Проснёмся мы всё равно втроём, — малышка хихикает и зарывается в подушках, зевая и удобнее устраивая щёку на них. Кажется, марафон переносится.

— Хорошо, если сами, а не от хвоста по морде.

Утром нас будит Рекс, от которого я упорно пытаюсь отмахнуться, чтобы он не разбудил мою принцессу. Ничего не выходит, потому что он всё равно подлезает под ладонью и тычется мокрым носом в её щёку. Соня смешно морщит носик и уплывает с головой под одеяло, пока я натягиваю джинсы и забираю пса на прогулку.

Возвращаюсь быстро, малышка ещё даже не вылезла. Она смешно кутается в большое одеяло, не желая показываться мне в обнажённом виде, хотя вчера мастурбировала на моих глазах. Забавно, что всякая уверенность и наглость испаряется с окончанием ночи и в свете дня почти все женщины превращаются в скромных краснеющих леди из девятнадцатого века, которые при слове «секс» вспыхивают новогодними ёлками.

Мы быстро принимаем душ, едва не срываясь на новый заход, когда мыльные ладони скользят по телам друг друга, расталкиваем друзей и сваливаем в город, пока солнце ещё не печёт слишком сильно. В первый раз притормаживаем возле дома Сони, я провожаю девушку до подъезда, договорившись о новой встрече вечером. Прошу её захватить некоторые вещи, потому что планирую не выпускать её из своей берлоги, как минимум, до понедельника.

Не хочу зря тратить время. Мне нравится мысль о Соне в моей квартире.

Быстро переодеваюсь и еду на работу, где у меня встреча с важным клиентом, после которой можно выдохнуть и порадоваться новому заказу на внушительную сумму. Дела после тендера не просто идут в гору, они летят туда на скоростном спорткаре. Если так пойдёт и дальше — нужно будет задумываться о расширении и офиса, и штата.