- Это вопрос или утверждение? – Тони хмыкнул, продолжая с жадностью наблюдать, как мечется подросток.
- Я хороший, - Питер надул губы. Неужели его опять оставят с этой «проблемой» один на один? Парень совершенно не понимал, чего от него хочет Тони, особенно сейчас. Ведь именно он недвусмысленно намекал все это время на близость. Так почему он себя так ведет? Может, он хотел, чтобы Питер был немного раскрепощенней?
Он приподнялся на локтях и, утопая в мягкой словно облако подушке, потянулся вперед, самостоятельно коснувшись губ Тони, чувствуя, как аккуратно подстриженная бородка покалывает кожу, но, по какой-то причине ничего не произошло, мужчина все так же нависал над ним, а его глаза блестели от веселья. Парень недоуменно моргнул, прижавшись губами к чужим губам сильней, обводя нижний ряд зубов Тони языком, как бы спрашивая разрешения. Это ведь именно то, чего хотел бывший дон, - активного участия? В уголках глаз Питера собралась влага. Сквозь пелену чувств возбуждения, жажды внимания, он ощущал обиду и злость. Последние дни он так старался, не причинял неудобств, был тихим, позволял делать с собой все, что только взбредало в голову Тони, и даже не жаловался. Почему он вообще слушался?
- Правда? – бывший дон, облизнув губы, отстранился, явно заметив воинственный взгляд, брошенный в свою сторону. От этого тона по позвоночнику юноши прокатился холодок.
- Да, - он машинально закивал, отчего сразу же пожалел о своей преждевременной уверенности, на губах Тони расползлась темная ухмылка.
- Тогда ты не против это доказать? – Питер открыл и закрыл рот, неуверенный, как должен поступить. Вопрос «а должен ли он что-то доказывать?» даже не мелькнул в его хорошенькой голове.
- К-как? – в ответ Тони нежно свел его ладони вместе, потянув наверх.
- Сегодня мне нужно будет уехать, уладить кое-какие рабочие дела, - глаза подростка неверяще распахнулись. – Ты останешься здесь с Натальей, она уже ждет тебя в студии.
Прищурив глаза, мужчина, наконец, оседлал бедра Питера, подобрав под себя ноги, впрочем, продолжая удерживать руки подростка у него над головой.
- Так же, я кое-что надену на твой прекрасный член, - Тони скосил глаза на прикроватную полку, на коей лежало небольшое розовое кольцо с вытянутыми усиками, из, кажется, силикона. Питер прикусил губу, стараясь скрыть то, насколько ему некомфортно от мысли о том, что задумал мужчина.
- А если я откажусь? – выдохнул он. Нет, он не мог продолжать позволять вытворять с собой такое.
- Тогда, - выражение лица Тони вмиг сделалось равнодушным, хватка на руках мальчика ослабла, он полностью откинулся назад и, поджав губы, посмотрел куда-то в сторону. – Ты останешься в гостевой комнате до тех пор, пока я не приду. Я позову служанку, чтобы она проводила тебя.
Он, было, перекинул через бедра Питера ногу, собираясь встать, прозрачный шелк задрался, оголяя безволосый пах с запертым, напряженным членом.
- Стой, - чистый ужас объял юношу, холодок скользнула по телу. Он ясно видел, как бывший дон выходит за дверь, не бросив даже мимолетного взгляда за спину, а женщины с пустыми лицами вдруг тянут его куда-то. Сердце стучало в ушах, Тони не мог оставить его одного, более того, запертым в полупустой гостевой, из которой исчезли все личные вещи Питера. Это ведь был шанс, да? Он мог осмотреться, прикинуть, откуда легче вылезти и как отсюда убежать. – Постой, п-папочка.
Тони остановился, вернувшись в прежнее положение. Он по-прежнему нависал над ним, не двинувшись с места. Добрая улыбка вновь украсила и без того безупречное лицо, а глаза наполнились лаской. Он буквально видел то, в каком направлении заставляет думать себя его мальчик, как лжет себе, находя оправдание за оправданием. Это было так мило, если бы не их маленькая забава, Тони обязательно подарил бы ему самый горячий поцелуй, на который был способен. Кусать эти розовые губы было так приятно. Милая птичка никогда не сможет сбежать от него. О, он позаботился об этом.
- Так, ты будешь послушным мальчиком и будешь ждать меня до самого вечера?
- Да, - Питер провел языком по нижней губе, будто чувствуя мысли Тони.
- Ты обещаешь слушаться Наталью во всем? – и, видя испуганный взгляд своего мальчика, уточнил. – Не волнуйся, детка, она не посмеет тронуть тебя, - Тони провел рукой по молодому телу, оглаживая оголенные участки, наслаждаясь затрудненным дыханием Питера. – Только я могу.
- Конечно, - парень сглотнул слюну. Что-то сладковатое как будто поселились на его языке.
- И последнее, - голос опустился до мрачного шепота. – Обещаешь не притрагиваться к себе до самого вечера? Оставишь свой прекрасный, нуждающийся член мне?
- Я, - его ресницы в явном предвкушении затрепетали. От лёгких касаний соски затвердели и слегка выпирали через шёлковый топ. – Я-я…
Это был шанс собраться с мыслями и придумать план, но Питер чувствовал, что в словах мужчины есть явных подвох.
- Если весь день будешь хорошим мальчиком, то я гарантирую, что весь вечер и ночь ты сможешь кончать столько, сколько сможешь, - именно в этот момент стоило задуматься, но голова юноши была такая вялая. - Я сниму клетку, - зрачки Тони были тёмными, словно на синее небо опустилась ночная мгла. Это было очень заманчивое предложение, Питеру так давно не позволялось контролировать свой собственный оргазм, что это стало решающим аргументом.
- Я согласен, папочка, - пискнул Питер и Тони самодовольно хмыкнул. Ему нравилось думать, что теперь он для своего мальчика что-то вроде постоянной, нерушимой фигуры. Он – защитник, любовник, благодетель, аксиома в жизни Питера.
- Тогда, давай переоденем тебя и отправимся в студию, - казалось, Тони менял лица каждую секунду, то становясь всеобъемлюще добрым, будто ангел, спустившийся с небес, то ласковым, бережно касаясь юношу там, где даже Квентин не решался, то вдруг злым и самодовольным. Отстраненным. Что из этого было настоящим Тони?
Меж тем, мужчина раздвинул ноги Питера, любуясь гладкостью и нежностью кожи, его малыш был так напряжен. Силиконовое колечко уютно поместилось и захлопнулось прямо под яичками, а яркие, широкие усики протянулись прямо под драгоценными металлом, обнимая чувствительную плоть. Следом были надеты аккуратные хлопковые трусики, которые, к удивлению подростка, не доставляли абсолютно никакого дискомфорта, кардинально отличаясь от обычных женских танга из синтетики и грубого кружева.
Питер просто лежал, позволяя Тони делать выбор за него. Несколько недель слились в отчаянный, бесполезный круговорот из слез и просьб. Он чувствовал абсолютное опустошение, он не мог встать и уйти, страх, что из него сделают что-то похожее на ту девушку в коляске, был сильней. Здесь никто не слушал его, слуги, в основном, делали вид, что его не существует, а редкие гости сюсюкались и лепетали в ответ, будто ему было двенадцать.
- Жёлтый или фиолетовый? - спросил мужчина, демонстрируя два переливающихся в полутьме танцевальных хитона. Питер украдкой зевнул, судя по всему, было около шести-семи утра. Здесь он начал отвыкать от жёсткого режима. Может оно и к лучшему.
- Фиолетовый, - кивнул юноша, припоминая, что Тони хвалил лиловую пачку.
- Мне тоже нравится, - мужчина вновь наклонился и, дернув покачивающуюся фигуру Питера на себя, заставляя того сесть ровней, впившись в искусанные губы. Дыхание Тони было горячим, напоминая шоколад, как те сигары, что он курил, а вкус слегка сладковатым, заставляя низ живота скручиваться приятным спазмом. – Пачка внизу, сможешь надеть ее, когда захочешь, - он взглянул ему прямо в глаза и юноша понял, что должен будет сделать это, только когда Тони будет там. Затем мужчина опустился на колени и, закатав одну штанину за другой, медленно, расправляя каждую складочку, натянул мягкие мерцающие леггинсы, после чего отправил легкую шифоновую юбку, прикрывая выпуклость на паху Питера, явно наслаждаясь мучениями подростка.
Сам же юноша вздохнул, силясь не выскочить и начать расхаживать по комнате в нетерпении. Не смотря на деликатные неудобства, он был рад, что проведёт день танцуя. О том, что там не будет бывшего дона, он старался не думать. С одной стороны, это была, несомненно, отличная новость. Кроме того, что забота мужчины казалась удушающей, Тони, таким, какой он был, пугал его. С другой – остаться одному в особняке, полном людей, служащих боссу мафии, было ещё страшней. Питер начинал привыкать к мысли, что в этом мире, полном насильников и террористов, Тони был его щитом.
