На чуть вытянутом столике, явно выполненном из темного венге, располагавшимся у самой двери, стопкой лежало несколько вещей, в которых юноша узнал свою сменную одежду.

Накинув на плечи полотенце, - чисто символически, в ванной было удивительно тепло и не слишком сыро, - он прошлепал босыми ногами по дорогому кафелю, чувствуя, как в груди нарастает трепет, а щеки розовеют. Мысли о Тони продолжали терзать его. Кто бы мог подумать, что малознакомый мужчина, наверняка имеющих множество дел, примчится через весь город только потому, что ему позвонил какой-то мальчишка в слезах?

Поджав ушибленную ногу, Питер оперся о крышку стола, разглядывая две стопки белья, одну объемную и другую, чуть поменьше.

Конечно, Питер не отрицал, что не каждый галантный и обходительный мужчина был хорошим человеком, пример Квентина это доказал, но ведь это был Тони, верно?.. Он не притащил Питера в пустую квартиру с десятью замками, Бога ради, они были в гигантском особняке, наполненным прислугой, - пока они поднимались, юноша успел разглядеть еще несколько человек в темных одеждах, кроме молчаливой пожилой женщины, что открыла им двери. Хоть немного, но это сглаживало беспокойство.

Мягкий шелк заскользил под пальцами и невесомо обнял руки держащего, растекаясь, как вода. Закусив губу, Питер развернул, чуть встряхнув на первый взгляд странный предмет одежды, оказавшийся прямого кроя туникой с небольшим присборенным кружевом у самого ворота, бывшим единственным украшением однотонной ткани. Следующим предметом одежды оказались серебристые леггинсы, очень похожие на те, в которых юноша танцевал в тот день в баре, но с несколькими отличиями – укороченные примерно до взъема икорных мышц, чья ткань была более простой и плотной, более приятной для каждодневного ношения.

Мысли в голове Питера смешались. Слепо нашарив самое обычное нижнее белье, лежавшее рядом, как в замедленной съемке, он натянул его на себя, продолжая мысленно спускаться по спирали. Это была не та одежда, которую предлагают парням. Определенно, это было примерно то, в чем видел его Тони, но эта, - парень прикусил губу, - была далеко не та одежда, которую давали неожиданному гостю. Это не футболка и не шорты, это леггинсы. Какого черта ему принесли именно это? Ожидали ли служащие, что вместо Питера здесь принимает душ какая-то стройная нимфетка или же специфичный вкус их хозяина был знаком здесь всем и каждому? Был ли это приказ самого Тони?..

Неожиданный стук в дверь ванны заставил Питера подпрыгнуть на месте.

- Питер? – от голоса за дверью подростку почудилось, что волосы на загривке встали дыбом. – Внизу подали обед.

- Я-я сейчас выйду, - спешно натянув поверх влажного тела нежный шелк, юноша схватился за дверную ручку, лихорадочно обдумывая, стоило ли выходить. Здесь определенно было что-то не так, сначала платье, теперь это… Но додумать ему не дали.

- Ница сказала, что принесла тебе одежду моей сестры, - голос казался мягким и успокаивающим, а фразы четкими и размеренными, будто бы вводили в транс. Определенно, Тони знал, о чем беспокоится Питер, но эта мысль так и не успела оформиться в голове мальчика. Стоя за дверью, старший мужчина продолжил увещевать нежным голосом. – Извини за это. В спешке она не нашла ничего лучше, а на первый взгляд вы с Пеп носите один размер, правда она немного выше, - фраза оборвалась на задумчивой ноте, словно мужчина по ту сторону что-то вспомнил.

И тогда Питер действительно обратил внимание. Да, одежда действительно подходила ему и по комплекции, и по росту, но мужские боксеры, которые до этого лежали в соседней стопке, оказались на размер или полтора больше и явно были позаимствованы из чьего-то гардероба.

Возможно, - подумал подросток, поворачивая золоченую дверную ручку, - мое сердце однажды остановится от тех странных фантазий, которые появляются в моей голове.

- Все в порядке, спасибо, - смущенно пролепетал Питер, едва ли не уткнувшись в грудь старшего мужчины.

- О, - вдруг выдохнул Тони, что заставило Питера поднять глаза и встретиться ледяными омутами, наполненными странной нежностью. – Тебе очень идет, mio uccellino. Очень похоже на то, в чем ты выступал.

- Да, - кивнул он, теребя край подола пальцами, - только верх не облегающий. Э-это очень удобно.

От робкой улыбки, которая засветилась на лице его птички, Тони едва не замер, лишь ласково качая головой. Такое невинное выражение лица заставляло кровь кипеть.

- Что на ужин? – наклонив голову, пряча горящее лицо, Питер обошел мужчину и, прихрамывая, направился к двери, справедливо ожидая, что Тони пойдет за ним, но тот лишь нахмурился, отметив неправильность в позе юноши, шаря взглядом по хрупкому телу, которое так соблазнительно обнимал шелк.

- Паста, - оторопело произнес он, опустив взгляд. Ведь малыш упоминал о том, что во время спуска что-то случилось с его ногой. – Стой.

- А? – юноша рассеянно оглянулся и наткнулся на обеспокоенный взгляд, шарящий по его телу.

- Твоя нога, - прочистив горло, Тони поманил подростка к дивану. – Сильно болит?

- Я бы не сказал, это всего лишь небольшой синяк, - но глаза бывшего дона потемнели.

- Садись, мне нужно тебя осмотреть.

- Не нужно, правда, - черт возьми, маленькая птичка продолжала улыбаться так невинно. – Когда я вернусь домой…

- Садись, - голос Тони не пугал, он не был грубым, он был… Доминирующим. Это вдруг сделало с Питером невообразимую вещь, его мысли неожиданно стали пустыми, а тело податливым. Сделав несколько неуверенных шагов, мальчик осторожно опустился на диван, чья бархатная обивка теперь ласкала ладонь.

Антонио, не разрывая взгляда, медленно опустился перед мальчиком на колени. Влажные после душа волосы растрепались, а нежная молочная кожа соблазнительно порозовела. Интересно, как будет выглядеть малыш, извиваясь на простынях от удовольствия, плача от переизбытка ощущений, когда каждое прикосновение – чистое электричество? Он облизнул пересохшие губы, гипнотизируя мальчика и поглаживая ступню. О, он не станет брать свою птичку в первую же ночь. Он покажет ему весь мир удовольствий, который Питер упустил, будучи с этим никчемным подобием мужчины. Было так жаль, что девственность милой uccellino ему не принадлежала, но Питер это больше, чем просто секс. Если он не мог разделить с ним первую ночь, то он даст ему такое удовольствие, от которого мальчик будет скулить и плакать, он подсадит его на наслаждение, как на наркотик, без которого маленькая дырочка Питера будет чувствовать себя пустой и бесполезной.

Пальцы чуть надавили, массируя больную ступню, избегая даже касаться небольшого синяка на косточке.

- Ты такой красивый, Питер, - голос Тони казался неестественно хриплым. – Такой храбрый, - маленькие аккуратные пальчики поджались, мальчик прикрыл на секунду глаза, тяжело дыша. Похвала от мужчины с серебром в волосах горячо скручивалась внизу живота. – Я так горжусь тем, что ты позвонил мне.

Тихое поскуливание сорвалось с припухших от острых зубов губ, когда проворные пальцы принялись разминать чувствительные пальчики ног. Тони с жадностью наблюдал, как аккуратный член твердеет, натягивая узкие леггинсы. Его мальчик был идеален.

- Ты само совершенство. Такой гибкий, так изящно танцуешь.

Питер захныкал, прижавшись к собственному бедру, давая себе хоть какое-то трение, но так не пойдет. Тони хотел видеть все своими глазами. Потерянный в дымке наслаждения, он едва ли заметил, как мягко старший мужчина отвел здоровую ногу в сторону.

- Пожалуйста, - бедра милой птички толкнулись вперед. Чувствительные соски напряглись, соблазнительно выпирая сквозь шелковую ткань.

- Посмотри на меня, - этот голос заставил Питера распахнуть глаза. Все вокруг заволокло дымкой возбуждения. - Mio uccellino, non posso vivere senza di te,- шепча эти слова, Тони склонился, запечатлев поцелуй на тонкой ступне, ласково обведя губами синяки, - Cosi bello.

Сжав ладошкой выпирающий член, в попытках замедлить кульминацию, мальчик, задыхаясь, неожиданно кончил. Поток кремово-белой жидкости засочился сквозь блестящую ткань, стекая и капая вниз.