- Сьюзен Бэк, - дверь позади мужчины захлопнулась, и все взгляды устремились на него. Вскинув подбородок, он прищурился, разглядывая фигуру и лицо сопротивляющейся женщины. Для того, кто больше тридцати лет заботился о придурке-сыне в одиночку, она сохранилась вполне неплохо. – Я рад, что и вы, и Квентин сумели к нам, - он помедлил, чувствуя, как губы расползаются в непрошеной, темной ухмылке, - присоединиться.
Скованный по рукам и ногам, с ртом, заткнутым, по видимому, грязной бурой тряпкой, подобранной с пола, на соседнем столе, практически распятый, лежал Квентин Бэк собственной персоной, извиваясь подобно разорванному напополам дождевому червяку.
- Я не знаю, что вам нужно от меня и от моего сына, - голос женщины, уже сорванный, хрипел, а некогда шелковым каскадом ниспадающие до самого пояса волосы спутались в один сплошной ком. – Но вам лучше нас отпустить.
Посмеиваясь, Тони нарочито-огорченным голосом начал:
- Ваш сын оказался плохим мальчиком, - поза бывшего дона была расслабленной, руки сложены на груди, но не в замок. По выражению лица он напоминал скорее строгого учителя начальных классов, журящего хулигана, но в этом и скрывался весь ужас. Как кот с мышью, Тони любил играть со своими пленниками, иногда давая им роли в одном ему известном театре. – Разве вы, Сьюзен, не учили его, что обижать тех, кто слабее плохо, - он по-отечески провел рукой по ее спутанным каштановым волосам. – Что тех, кто слабее, нельзя бить, - и наконец, он сдавил двумя пальцами ее виски, голос стал опасным, - а самое главное, не брать чужого. Я предупреждал его, Сьюзен, - огорченный тон сменился хмурым, слабый итальянский акцент вдруг пропал, сменившись на чистый английский, взгляд стал острее, холоднее, но Тони продолжил игру, обходя стол.
В отличие от своего сына, женщина была привязана ко второму столу тугими веревками, что давало ей некую свободу действий.
Подняв ладонь, бывший дон в молчаливом жесте приказал своим людям отойти к стене, краем глаза отметив, что Клинт хмурится больше остальных.
Дело было не в том, что бывший военный был слаб к причинению боли женщинам, это было совершенно не так. Клинт не понимал эту женщину, как и всех предыдущих до нее. Его работа в основном состояла в том, чтобы доставлять боссу в нужное время нужных людей, после чего избавляться от них так, чтобы не то что не стали искать, а о телах даже не вспомнили. За годы работы Клинт привык быть рядом с боссом, он видел не мало таких, как она – кричащих, плачущих, требующих, предлагающих, даже шантажирующих. Все было бесполезно, единственной аксиомой здесь было бегство, простое и как день ясное. Если твой родственник или друг досадил Антонио Карбонеллу, лучше бежать без оглядки. При своей мягкой натуре и трепетному, если это можно было так назвать, отношению к Семье, этот человек был садистом и манипулятором. В рукаве у него было множество интересных способов довести вас до грани отчаяния, а затем медленно и неспешно столкнуть в пропасть, самому наблюдая сверху, как красиво вы летите. Вырывание ногтей и колесование были просто Диснейлендом по сравнению с идеями, которые рождались в голове этого человека. Все, что оставалось от людей, выходило из этой комнаты либо по частям, либо то, что сохранилось от сознания и психики, человеком назвать было уже нельзя.
- Мой сын – чудесный человек, - выплюнула Сьюзен, на что бывший дон лишь разочарованно поцокал. – И я не знаю, о чем вы тут говорите!
- Вот в этом и кроется ваша ошибка, как матери, - поучительно продолжил мужчина. – Вы, - тон стал снисходительным, - недоглядели. Я понимаю, не каждая мать способна воспитать хорошего человека, но вы могли бы хотя бы попытаться.
Тони отвернулся от нее, махнув одному из своих людей, чтобы тот заткнул женщине рот. Ему не нужны были ее оправдания.
- Квентин-Квентин, - покачал головой миллиардер, с жадностью наблюдая, как в глазах мужчины расползается страх. О, он начал понимать, кем на самом деле был Тони. – В прошлую нашу встречу я пообещал тебе две вещи. Первая, - направив лампу прямо в лицо ублюдку, начал перечислять он. – Я пообещал тебе, что выбью тебе зуб, если ты тронешь Питера еще раз. И, второе, цитирую - «я прострелю тебе печень, если ты не уберешься с моих глаз».
Наклонившись над Бэком, он, не мигая, взглянул тому в глаза.
- И так как прямо сейчас я тороплюсь, я буду вежливым и пропущу часть с выбиванием зуба, потому как формально Питера ты не трогал.
В комнате повисла практически осязаемая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Сьюзен. С запозданием, но до нее также доходил смысл сказанных им слов. Мускулистая рука накрыла твердый от напряжения живот Квентина.
- Ну-ну, - он ласково похлопал его по боку. – Не делай так, не напрягайся, иначе ты можешь умереть от кровопотери, - невысказанное «раньше времени» повисло в воздухе. Пальцы подцепили край футболки, вытянув ту из под ремня потертых джинс и медленно потянули вверх. Тони задумчиво уставился на чуть мягковатый, бледный живот. Тот, похожий на желейный пудинг, возможно, казался бы круглее, если бы не вынужденная поза.
- Знаешь, - задумчиво протянул Тони, ощущая под пальцами дрожащий живот,- печень, на самом деле, интереснейший орган. Это единственный орган в теле человека, который способен регенерировать полностью. То есть, - поведя плечами, разминая их, мужчина почти торжественно продолжил, - если разрезать ее надвое, через какое-то время у нас будет две абсолютно здоровые, функционирующие печени. Ты когда-нибудь делился чем-то настолько важным, Квентин? – голос стал мягким, убаюкивающим.
Бэк отчаянно замотал головой.
- Правильно, - цыкнул Тони. – Ты только брал, брал и брал. Из-за тебя моя птичка так долго страдала. Ты не думаешь, что тебе стоит покаяться и отдать что-то соразмерное времени, потраченному на тебя милым, нежным Питером? – рука осторожно погладила то место, где находилась печень несчастного.
Бэк вновь замотал головой, кусая и слюнявя свой кляп, не в силах перестать смотреть в глаза хищнику.
- Я так и думал, - разочарованно выдохнул Тони, и что-то холодное прижалось к животу Квентина, - хлопок, - и острая боль пронзила его, как будто кто-то засунул горящий факел в его кишки. Распахнув рот, он страшно взвыл, по инерции дергаясь в наручниках, вырываясь, что есть сил. Пот и слезы градом катились по вискам, теряясь в разлохмаченных, как мочалка волосах. Как и предупреждал Антонио, от напряжения, из небольшой дырки, оставленной посеребренным глоком, булькающим потоком вытекала кровь. Он кричал и кричал, рыдая как ребенок, обмочив свои штаны, но громче, чем он, от ужаса кричала его мать, не в силах что-либо сделать.
- К сожалению, мне пора вас покинуть, - притворно вздохнул бывший дон, с какой-то затаенной темной нежностью в глазах наблюдая за тем, как корчатся его «гости». – Моя птичка ждет меня, - Клинт лишь на секунду поймал этот взгляд и поежился, отступая дальше к стене. - Положите ему на живот пакет льда и вколите транквилизаторы, если продолжит сопротивляться, - какой-то парень в черной форме неожиданно выскочил вперед, протягивая пакет.
Как будто все это представление было спланировано заранее.
- Не устраивайся поудобнее, Квентин, я еще да-а-леко не закончил. Миссис Бэк, - кивнул он женщине на прощание, а в глазах его светилось какое-то мрачное обещание. Двое из охранников поспешно открыли перед бывшим доном дверь и тот, насвистывая, легкой походкой покинул камеру.
*
Клубы пара взметнулись вверх, когда стеклянная дверца отъехала в сторону. Ступив на мягкий банный коврик, Питер выскользнул из душевой кабины, аккуратно перенеся вес на здоровую ногу, и огляделся, стаскивая теплое, пахнущее лавандой полотенце с бельевой ручки. Ванна хоть и не выглядела помпезно, но для такого человека, как Питер, была немного странной, - похожая на гигантский стеклянный куб душевая, вытянутое во всю стену зеркало и такой же вытянутый комод со множеством ящичков и дверц, вместо стандартной тумбы с умывальником и небольшим плоским зеркалом, коими изобиловали практически все квартиры Куинса, и, наконец, огромная чашеобразная ванна, стоящая в самой середине с небольшой лесенкой для более удобного подъема. О подставках для полотенец, огромной, плетеной корзине для белья и небольшой цветочной композиции на полу у входа говорить не приходилось. Судя по размерам, эта ванная комната была даже больше чем вся спальня Питера, места здесь было однозначно больше, даже с предметами мебели.
