Захваченные моментом, они глядели друг на друга. Окутанный мощной аурой миллиардера, Питер стал дышать глубже, уже не так прерывисто. Боль в щеке все так же пульсировала, но под мягким прикосновением шелкового платка уже не горела. И никто из них не заметил, как смущенно опустившая глаза и не желающая нарушать момент Мишель подобрала перепачканную в дорожной грязи коробку и, стараясь придерживать ту как можно аккуратней, обтряхнула с разных сторон.

- Не за что, птичка, - большой палец погладил край воспаленной кожи успокаивающим движением, от чего Питер едва не захныкал, подавив желание наклониться ближе. Прохладная, чуть шершавая кожа успокаивала. – Если ты позволишь, я готов всегда приходить к тебе на помощь.

Здоровая щека мальчика порозовела от смущения и, не удержавшись под напором момента, он хихикнул. Люди вокруг, поняв, что больше ничего не случится, каждый разбрелись кто куда.

Вечерело, на вечно не спящий Нью-Йорк опускались сумерки. В окнах многоквартирников то тут, то там зажигались огни, люди зашторивали окна, каждый отгораживая для себя свой отдельный мирок. Запах озона стал гуще, а воздух холоднее. В низко висящем небе над головами прокатился ворчливый звук грома. На душе у Питера вдруг стало намного спокойнее, мысли потекли более плавно, не лихорадочно, больше не пытаясь спасти своего хозяина от опасности. Окутанные полумраком, вокруг них вдруг начали загораться огни – вывески, витрины магазинов.

- Вы хотите быть моим рыцарем, сэр?

- Если прелестная птичка позволит, - в этот момент дыхание подростка сперло. Как простая шутка, соскользнувшая с его губ, вдруг превратилась во флирт? Питер смущенно потупился, не найдясь, что ответить, но Тони не торопил с ответом. – Мне жаль, что твой подарок был испорчен, мой милый uccellino. Могу я прислать тебе кое-что другое? – он окинул холодным взглядом то ли саму коробку, то ли держащую ее Мишель. Та лишь потопталась на месте в нерешительности - она ощущала себя здесь лишней, будто была свидетельницей чего-то, что не предназначалось для ее глаз.

- Н-не нужно сэр, вы и так многое для меня сделали. Вы не должны мне что-то дарить.

- Но я хочу, - по-прежнему нежно придерживая платок одной рукой, он приподнял ладошку милой птички другой, украшенной запекшейся кровью Квентина, и на секунду прижался губами к изящным костяшкам пальцев. – Можно?

Тонкий аромат шоколадных сигар и горьковатого одеколона, перемешавшись, создавали причудливый, глубокий тандем, казалось, поднимались вереницей вверх по воздуху, и как маленький ураганчик кружили голову. Прикусив раскрасневшиеся от постоянных покусываний губы, Питер лишь смущенно кивнул, чем вызвал еще одну нежную улыбку Тони.

- Вот и хорошо, - еще один мимолетный поцелуй коснулся руки Питера. Осмелившись, мальчик накрыл рукой руку миллиардера, убеждая себя лишь в том, что он не хотел бы, чтобы платок соскользнул. – А теперь, могу ли я проводить тебя до дома?

Теплая рука мужчины была там еще несколько секунд, прежде чем он мягко отнял ее, но по-прежнему находился в личном пространстве Питера, едва ли не касаясь своими губами его лба.

- Не нужно, - ресницы подростка затрепетали. – Мы практически пришли, - он кивнул на расположившуюся за их спинами, искривленную в нескольких местах железную лестницу, ведущую к подъездной двери с кодовым замком, всю исписанную однотипными серовато-черными граффити.

- Тогда ты в безопасности, mio uccellino, - над их головами огромной стеной вспыхнула неоновая вывеска, а из ближайшего кафе, легкая и светлая, играла песня. Мягкие слова «Возьми мою руку, возьми и всю мою жизнь» Элвиса Пресли текли ласково и протяжно, от чего сердца обоих сжимались от сладкого томления. Поддавшись моменту, Тони, не смея больше касаться руками своей маленькой птички, лишь поймав взгляд испуганных глаз, склонился, коснувшись своими губами мягких, истерзанных губ мальчика, вдыхая аромат чабреца и жвачки. «Спешат лишь дураки» упреком звучало из колонок, и Тони был дураком, но дураком настолько счастливым, что казалось, будто бы мира, кроме них двоих, больше не существовало. Губы Питера были как рай, как теплое закатное солнце Милана. Прикрыв глаза и привстав на носки, мальчик и сам прижался к жадно впитывающим прикосновение губам миллиардера, но, не смея пошевелиться.

- Тебе пора домой, - шепнул он, едва ли отстранившись. Взгляд карих, с золотыми искорками глаз блестел от возбуждения и был слегка остекленевшим. Сам того не понимая, Питер провел языком по нижней губе.

«Возьми мою руку, возьми и всю мою жизнь», - все так же томно мурлыкало из колонок и Питер, не думая ни о чем, вдруг к удивлению Тони, качнулся вперед, и на бесконечно долгий для обоих миг вновь прижался к мягким губам, отдаваясь ощущениям покалывающей вокруг рта бородки. Использовать язык для них обоих казалось каким-то святотатством. Простых прикосновений было достаточно.

«Потому что я не могу не любить тебя», - певучая мелодия фортепиано размеренно подводила песню Элвиса к завершению. Питер выдохнул, пар из его рта окружил Тони мятным облаком, и мужчина подхватил его вдох, втягивая воздух в себя, так как казалось, что собственных легких просто недостаточно. Ветер больше не ревел в ушах, остервенело раскачивая ветки деревьев, но мерно трепал локоны волос обоих. Нос Питера немного покраснел от холода, что Тони находил невероятно милым.

- Ужин, - отрывисто произнес мужчина, наконец, найдя в себе силы для каких-либо слов. - В эту субботу. Я заеду за тобой, - вновь склонившись над мальчиком, Тони последний раз губами прижался к тонким пальчикам, придерживающим шелковый платочек у щеки. - А теперь иди домой, mio uccellino. Тебе пора.

- Х-хорошо, - хрипло ответил он, смаргивая приятное наваждение, по-прежнему витающее вокруг них. Ощущение скопившейся внизу живота теплоты нисколько не мешало, но несколько смущало. Поймав взгляд хищных голубых глаз, скользнувших по его телу, он сконфуженно бросил взгляд на чуть торчащую ширинку приталенных джинс, и почувствовал, как обе его щеки горят. - Д-до свиданья, - голос Питера звеняще охрип.

- До скорой встречи, - фигура Тони исчезла в тени импровизированной стоянки так же быстро, как и появилась, и только тогда, когда послышался звук захлопывающейся двери и визг шин, Питер понял, что до сих пор стоит, глядя в след мужчине, как заколдованный.

- Ни хрена себе, Паркер, - вкрадчивый голос подруги заставил его подпрыгнуть. – Я, конечно, видела его в баре, когда обслуживала, но встретиться так, в живую, при таких обстоятельствах… Интересно, что он делал в нашем районе? – задумчиво протянула она в пустоту.

- Рабочая поездка? – оторопело протянул Питер, как в замедленной съемке коснувшись собственных губ, до сих пор не веря в то, что сейчас произошло. – Может он владелец какого-нибудь крутого клуба?

- Может, - девушка приподняла бровь, по-прежнему сжимая в руках перепачканную коробку, - думаешь, что ходит по другим заведениям и присматривается к чужим фишкам? – она присвистнула. – Я бы не удивилась.

- Пойдем домой, - желая следовать указанию Тони, он потянул Мишель в сторону лестницы. Его мысли по-прежнему витали вокруг их встречи. Может ли хоть кто-то быть и вполовину таким же, как Тони?

- Можно я останусь у тебя? – спросила девушка. – Не хочу по такой холодине топать до метро, - она картинно поежилась, на что Питер лишь хихикнул. Небольшая тянущая боль напомнила о себе, когда он попытался улыбнуться достаточно широко.

- Угу, - парень согласно кивнул, щурясь от яркого света фонаря, нависавшего над ними. После такого дня совершенно не хотелось оставаться одному.

- Вот тебе и ответ на то, - вдруг хитро улыбнулась Мишель, пихнув друга локтем, - хочет ли он тебя увидеть.

- Ты все слышала!

- Это ты меня не слушал!

В целом, остаток вечера мог бы считаться довольно спокойным для них обоих, если бы через несколько часов в дверь не постучали, и тот же хмурый, грузный мужчина в темном пальто не вручил Питеру очередную оббитую шелком и перевязанную огромным, похожим на цветок пиона бантом коробку.