Умная Я с научным интересом заметила, что мозг обычно встраивает нас в окружающий мир и наше восприятие мира содержит шумы и ошибки, от которых мы потом отделяем нужное. И сейчас вокруг меня «серый шум», из которого я могу получить всю необходимую мне информацию. Осталось только научиться.

На что скептическая Я тут же заметила, что пока я буду учиться, меня там прибьют потихоньку.

Пока эти Я дискутировали, решительная Я вернула меня в тело, а слезливая принялась жалеть о своей горькой судьбе, отдавшись на волю истерике. Где-то краем уха я слышала завывание какой-то сирены, топот шагов. Кто-то даже вломился в комнату и осмотрел ее. Но резкие отрывистые звуки, которыми переговаривались эти существа, были мне не знакомы, и понять, о чем речь я не могла. Хотя коварный червячок внутри и сообщил, что это ищут сбежавшую меня. Хорошо, что хоть плакать я давно умела беззвучно, и выдать себя всхлипами просто не могла.

Сколько проревела не знаю, но в какой-то момент истерика сменилась сном, и я безмятежно заснула, решив, что чему быть, того не миновать, а обо всех проблемах я подумаю завтра.

Утром (в моем понимании) я попыталась собрать все свои вдруг разделившиеся Я в одну кучу и решить, что нам с ними теперь делать. Слово, как обычно взяла аналитическая Я выстроив всех в ряд, взвешивая плюсы и минусы нашего положения.

Плюсов оказалось мало. Первый: я жива и относительно здорова. Что там начудили со мной эти фиолетовенькие и во что мне это выльется, не знаю, но чувствую я себя пока хорошо. Второй: хотела попутешествовать после окончания ВУЗа – получите-распишитесь, космическое путешествие – предел человеческих фантазий ‑ одна штука, полный пансион. Правда, кормят неважно. Третий: родители считают меня мертвой. Это лучше чем, если бы они считали меня похищенной и ждали-искали всю оставшуюся жизнь. Мое возвращение будет для них счастливым сюрпризом. И никаких условных наклонений! Четвертый: новые способности, с ними пока все сложно. Пятый: годы папиных тренировок, дочь-спецназовец – мечта моего па. Может пригодиться.

Минусы: я черт знает где и дорогу домой не знаю. Языка не знаю, реалии мира тоже, я хуже младенца – у того хоть родители и учителя есть. Еда, вода, одежда – отсутствуют. Чем выльется моя болезнь и пребывание подопытным кроликом – неизвестно. Мама-папа, старшие братья далеко – защитить некому. Я впервые сама. Одна в целом мире (тут меня почти накрыло волной вчерашней истерики, но решительная Я прогнала ее прочь). У меня раздвоение личности. Хотя нет, какое раздвоение – я слышу, как минимум восемь разных Я и все они постоянно спорят во мне, мешая думать. Я слышу голоса. Я сошла с ума, какая досада… И я лузер в папиных играх – воин из меня никакой, а тренировки я последние пару лет филонила. Только танцы и зарядка. Ну, вот и кому эти танцы сейчас нужны. Нужно было последний год курс молодого бойца проходить.

«Шансы выжить равны 0,01%», – подвела итог аналитическая Я.

Я-паникерша решила вернуться к истерике, но решительная Я гаркнула:

«Хватит киснуть, пора действовать. Семни и не из таких переделок выпутывались, а чем я хуже остальных родственничков? Не время впадать в уныние. Разберемся со всем по ходу дела. Задача минимум – найти воду, еду, одежду и узнать, как можно больше об окружающих меня существах. Максимум – вооружиться и раскрыть коварные планы в отношении меня. А теперь ноги в руки и пошла, выполнять задачу», – добавила она тоном па.

Грустить долго у меня никогда не получалось, а сейчас хватило и вчерашней истерики. Из удобной ниши уже выбиралась Я-оптимистка, готовая устроить допрос своему вчерашнему другу и с его помощью найти все необходимое.

Нейр откликнулся, стоило только мысленно позвать.

«Ты почему не приходил?» – наехала обиженно, на миг позабыв, что это абсолютно постороннее нечто, а не один из моих братьев.

«Я все время был здесь. Ты попросила присмотреть за тобой, и я следил. Когда же ты начала странно вздрагивать, я пытался поговорить с тобой, но не мог. Тебя, словно не было», – ответил он, не уловив мой выпад.

«Скажи, ты же видишь и слышишь все, что происходит вокруг? Но при этом тебя как бы нет. Как тебе это удается?»

«Почему это нет? Я везде на этой станции», – гордо похвалился этот субъект.

«А как ты видишь и слышишь все вокруг? У тебя же нет глаз?»

«Каждая маленькая камера на станции мои глаза и уши. Это новая технология кероярров. Они очень хотели вырастить живой корабль, но у них ничего не получалось. Я одиннадцатый из пробужденных. И единственный могу полностью…»

«Если ты одиннадцатый, то где остальные десять?», – перебила я его мысленные рассуждения.

«Сведения недоступны», – механически сообщил Нейр.

Усмехнулась, получив вполне ожидаемый ответ. Не будут же они рассказывать одиннадцатому, что перед его пробуждением своими неудачными экспериментами умертвили еще десять таких же.

«Проводишь меня туда, где можно раздобыть еду и воду?», – спросила, отвлекая его от пространных размышлений.

«Через две двери повернешь налево, а потом два раза направо будет кухня-столовая», – тут же продемонстрировал готовность помочь Нейр, – «но если ты не хочешь быть обнаруженной, стоит сначала зайти в медотсек. Там должно быть пару комбинезонов, капсулы с питательными веществами и МЕМ».

«МЕМ?»

«Да, специальное устройство, что вживляется в кожу и несет необходимую информацию об истории, законах и общем языке».

Возвращаться в медотсек не хотелось. Яркое белое помещение с кучей приборов и капсул внушало мне иррациональный страх, но я послушно следовала указаниям Нейра.

«Откуда ты знаешь, что я не знаю языка?», – удивилась я, раздумывая об очередном открытии – незнании языка. Как-то за своими новыми возможностями я о такой подлянке даже не подумала. Хорошо гри’ят подсказал. И почему он со мной так возится?

«А откуда тебе его знать, если ты даже название рас выговариваешь с трудом?»

«Но я же слышала их и фиолетовых, и этих темно-красных» – возразила неуверенно, тихонько приоткрывая последнюю дверь и осматривая медотсек.

«Слышала? Или общалась так, как и со мной считывая поверхностные мысли?».

«Считывая мысли? Я – телепат?!!!», – подпрыгнула, едва сдержав порыв завизжать от радости и захлопать в ладоши.

«И что это было?», – поинтересовался Нейр, – «Третья полка слева. Видишь маленькие продолговатые овальные коробочки. Ищи с вот таким знаком», – перед глазами моментально возник образ с каким-то иероглифом. Перебрав несколько коробочек, нашла нужную и открыла ее, вытягивая нечто похожее на обычную шариковую ручку.

«И как им пользоваться?», – зачем-то спросила я, смущаясь ассоциации со шприцом и уколом.

«Просто приложи к руке. Но лучше это сделать в другом месте…», – все-таки укол, который я терпеть не могу. Поэтому, не дожидаясь совета Нейра, просто прижала ручку к левому плечу. Легкое жужжание, небольшой щелк и болезненное ощущение укола заставили меня поморщиться, – «…ты можешь потеря…».

Дальше я уже не слышала. Лишь неимоверным усилием воли мне удалось не упасть, как подкошенной, а медленно и плавно осесть на пол.

В себя я приходила под навязчивый аккомпанемент предупреждений, звучащий в голове. Тело еще прибывало в прострации, мозг соображал необычайно медленно и как-то рефлекторно, а я уже перемешалась в какую-то очередную нишу, прячась за стоящий на полу шкаф. И только забившись в угол, заметила, что несколько коробочек, осталось на полу, там, где я лежала, а дверцы шкафчика раскрыты настежь. В моей руке чудом удержалось одна коробочка и использованная ручка.

В комнату вошли двое. Во всяком случае, я так решила, насчитав четыре нижних конечности и один хвост. Большего мне видно не было, но судя по бордовому цвету болтающегося хвоста и темно-синим штанам один из вошедших был кероярром, а второй имел вполне человеческие ноги в черных ботинках и таких же черных штанах.

«Это ромбразец», – услужливо подсказал Нейр, посылая мне образ существа, очень похожего на обычного человека, – «В этой ипостаси он похож на тебя с небольшими отличиями».