Я хотела спросить, где он видит тут дверь, но стена внезапно раздвинулась, и я устремилась на выход.

«Почему ты мне помогаешь?» – не смогла сдержать удивления, радуясь неожиданному союзнику.

«Не знаю. Я только знаю, что должен тебе помочь», – ответил он, открывая очередную дверь, в которую я нырнула.

«Почему ты прячешься?», – спросил мой невидимый собеседник, когда я затихла, прислушиваясь, за дверью последней из комнат, ‑ «Тебе ничего не грозит. Кероярры не причинят тебе боли, они спасли тебя», – пытался он достучаться до меня, пока я отыскивала глазами место, где меня точно не найдут.

«Наверное, но я должна в этом убедиться».

Ведомая, выдрессированной в играх, придуманных папой, привычкой, я не могла довериться потенциальному врагу – сперва рекогносцировка. Скрытность и внезапность – единственные преимущества, которыми я владею, и растрачивать их впустую просто нельзя. Безумная улыбка согрела невольным теплом. Если я когда и побеждала в этих папиных играх, то только благодаря этим качествам. Лидером у нас всегда был Кир. Он сплачивал всех и вся вокруг себя, принимал молниеносные решения и мыслил так быстро, что казалось, имел встроенный компьютер в голове. Сергей – хитрый манипулятор, мастерски плел интриги и играл придуманные роли, мог обвести вокруг пальца любого. Вадим больше решал силой, навыками и ловкостью. Инга – харизмой, красотой, кокетством и флиртом. Я же простая, не особо умная и без каких-либо физических преимуществ, поэтому чтобы победить в противостоянии с ними мне приходилось постоянно извращаться – анализировать, продумывать, просчитывать и прятаться, затаившись, ждать подходящего момента.

Раздумывая, в очередной раз обошла всю комнату. Странную, без какой-либо мебели, со светлыми гладкими стенами. Больше похожую на камеру в психушке для особо буйных, чем на каюту на космической станции.

«Где я?», – спросила, не выдержав этой пустоты.

«Жилая каюта класса ХV».

«Но тут ничего нет», – изумление внутри меня клокотало и рвалось наружу, прорываясь истерикой, когда я не смогла обнаружить и открыть дверь, в которую вошла.

«Это одна из кают, что подстраиваются под нужды экипажа», – пояснил мой собеседник, запутывая меня еще больше.

«Почему я не могу выйти?»

«Можешь, но ты сама хотела спрятаться, а сейчас это самое безопасное для тебя место».

«Но я», – я застыла посреди белого пустого пространства, пытаясь осознать, что я сейчас чувствую. Паника, немного отступила, но в безопасности я себя не ощущала. Пустота вокруг меня смущала и нервировала. Хотелось чего-то определенного. Шкаф, кровать или сундук на крайний случай, чтобы залезть и спрятаться, поджав под себя ноги. Пока я думала об этом, в комнате возникли шкаф, кровать и даже сундук. Именно такими, какими я их представляла и на тех же самых местах.

«Это магия?», – озвученная, навеянная прочитанными фэнтезюшками мысль, показалась абсурдной даже мне, что уж говорить о моем собеседнике.

«Нет, просто технология. Я подключил тебя к кораблю, как сотрудника станции, и теперь ты можешь обустроить эту каюту, как тебе угодно».

Я промолчала, и поспешила поверить действие технологии, убрав все изменения. Мне не нужна не свойственная этому миру мебель, лучше какая-то маленькая невидимая ниша в стене. В таком месте, чтобы и дверь была видна, и я могла наблюдать за всеми, и в случае чего сбежать было просто. Я без проблем определила такое место и, задумавшись, создала фальш-стену, небольшую, невидимую со стороны комнаты, но достаточную, чтобы вместить мое тело. Нырнула в нее и замерла, устраиваясь удобно. Глубоко вздохнула, впервые ощутив себя в относительной безопасности. Даже моя клаустрофобия не напомнила о себе, не смотря на замкнутое пространство.

«А мы ведь так с тобой и не познакомились», – запоздало спохватилась я, – «Я Кэт, а ты?»

«Я же уже сказал, что я гри’ят».

«Но это же не имя?! Я не могу так к тебе обращаться. Мне было бы неловко, если бы ты звал меня человечкой.»

«Что такое имя?»

«Название, которое дали тебе создатели?», – попыталась я подобрать более подходящее объяснение.

«Но они не успели, я тогда еще не существовал, когда ушли Предтечи».

«Как так? Ты же помнишь про них, да и говорил, что корабли не растут без Предтеч».

«Не растут», – снова загрустил мой собеседник, – «но сознание для них выращивалось отдельно в лаборатории, потом нас вселяли в подходящее зерно-оболочку, из которой вырастал корабль. И уже кораблю создатель давал имя».

«То есть ты это сознание, выращенное в лаборатории? И тебя не успели вселить в зерно?»

«Да», – отчаяние затопило меня от этого короткого ответа, – «У меня активирована память живых кораблей и все необходимые мне знания, но нет зерна. А даже, если б и было, я все равно бы умер без помощи Предтеч».

«Все равно тебе нужно имя. Даже если ты всего лишь часть чего-то», – задумалась, пытаясь вспомнить, как у нас обычно называют искусственный интеллект, но на ум ничего не приходило, я была слишком далека от мира компьютеров, – «Может… давай я буду звать тебя Нейр?», – спросила неуверенно, сомневаясь, что имею право давать имя этому существу, – «Или придумай что-нибудь сам. Имя должно тебе нравиться», – поспешила предложить, не дождавшись реакции.

«Нейр. Мне нравится», – радостно прозвучало в моей голове, и я облегченно вздохнула, – «Хотя я еще не заслужил имя».

«Почему ты так решил? Ты существуешь, а все, что существует достойно имени», – вспомнила я не к месту Декарта с его «Je pense, donc je suis» и следующего из него «Dubito, ergo cogito, ergo sum» – «Я сомневаюсь, следовательно, я мыслю, и, следовательно, я есть».

Несколько секунд затянувшегося молчания и я, наконец, вспомнила, зачем хотела спрятаться – разведка, узнать силы и замыслы противника, а в противники пока записаны все не доказавшие обратного. Даже Нейр. Хотя ему сейчас придется довериться.

«Присмотришь за мной, Нейр?», – спросила, уже чувствуя, как отделяется и уплывает мое сознание. На грани мелькнула мысль, что, по сути, я как тот же живой корабль гри’ят, только у меня немного другой порядок – сначала зерно и душа от Бога (а может Предтеч?), потом уже выращивание сознания в условиях лаборатории целого мира.

В этот раз сознание выпрыгнуло из тела легко и безболезненно, и я, оставив материальную часть себя в безопасной нише, отправилась на разведку. Эта новая способность летать, где хочешь, оставаясь невидимой и незримой мне очень нравилась. Фантазируя, я нашла сотню способов ее использования, в отличие от метаморфизма. Нет, конечно, уметь перестроить свое тело – это, наверное, тоже хорошо, но вот практическое использование этой возможности я пока представляла смутно. Хотя нужно будет потом попробовать перестроить себя в одного из братьев. А может и в какое-то существо. Интересно, а шерсть у меня вырастет? А цвет? Смогу ли я стать фиолетовым инопланетянином? Нет, пока возможности метаморфизма лучше отложить, а то вдруг что-то не выйдет, и я застряну в каком-то варианте.

Зато я могу летать. Правда, без тела, но все равно могу. И я невидимка. Будь я на Земле, точно бы подалась в разведвойска и стала агентом 007. А тут пока стоит проявить осторожность. У них наверняка есть какие-то устройства способные улавливать энергию, а если нет, то с моим появлением точно появятся. Главное не умереть пока буду искать путь домой и одалживать космический корабль вместе с пилотом.

Замечтавшись, я не сразу поняла, что что-то не так. Коридор, в который я выбралась, неожиданно сменился пустотой – сероватым пространством без стен, вещей, существ, звуков и запахов. Словно кто-то отрубил все органы чувств.

«Ну, почему кто-то? Даже обидно», – проснулась во мне вредная Я.

Рациональная Я сразу же пришла к выводу, что нечего было улетать от тела, которое этими самыми органами владеет.

Мечтательная Я взгрустнула над карьерой крутого разведчика и расстроилась, что нас с ней и тут обделили.