Коу заклокотал. Из сочленений его доспеха вперемешку с сукровицей сочился пар, некоторые куски брони, погруженные в плоть, заворочались, точно осколки.

— Перр-рреходите к сути, чтоб вас черр-рти рр-рразорвали! К сути!

Лэйд стер со лба пот и обнаружил, что тот ледяной, как только что выпавшая роса.

— Не получив обратно своих денег, он не разъярился, как это обычно бывает с его собратьями. Иначе, конечно, и вы и мистер Олдридж окончили свои дни еще два года назад, причем каким-нибудь крайне жутким образом. Когда срок истек, он попытался выяснить, что происходит и куда делись его деньги. И был, надо думать, немало удивлен, обнаружив, что монеты не покоятся зарытые в земле и не переплавлены в украшения. Вместо этого с ними произошло нечто иное. Впрыснутые благодаря вам и мистеру Олдриджу в капитал компании, эти деньги мгновенно перестали быть материальными. Превратились в нули и единицы в отчетных ведомостях, в костяшки на абаках, в финансовые ветра, дующие между банками и корреспондентскими счетами.

— Я знаю, как устроена коммерция, — огрызнулся с досадой Крамби, — Можете не объяснять!

— Вы знаете, — Лэйд позволил себе улыбку, — Потому что изучали ее и знаете правила. А демон? Вообразите себе его изумление, когда он обнаружил, что деньги — его деньги — стали частью чьей-то сложной и чужой ему игры с потрясающе запутанными и непонятными правилами. Игры, в которую мы играем с собой на протяжении тысячелетий и которую привыкли именовать экономикой или коммерцией или финансами — как вам будет угодно. Нам эта игра кажется весьма простой и очевидной, мы привыкли давать швейцарам пенни на чай, покупать зелень по фартингу за пучок, оплачивать счета от молочника, бронировать театральную ложу, иногда даже жертвовать сиротам и бездомным. Мы знаем, как устроена страховка, рынок и облигации. По каким законам существуют предприятия, концессии и биржи. Но демон… Для него всё это было внове. Он принялся разбираться и сам не заметил, как включился в эту игру сам, точно новичок, присевший к карточному столу.

— Не понимаю, к чему вы ведете, — пробормотал Крамби, глядя на него исподлобья.

Наверняка понимал. Или, по крайней мере, должен был начать.

— Едва ли изучение этой игры давалось ему просто. Он ведь демон, а демоны устроены совсем иначе, чем мы. Другие законы, другие принципы… Может ли демон, существо, существующее совсем в иной геометрии мира, понять, в чем заключается смысл инфляции, бартера или дизажио[1]? Любой мальчишка может посчитать, сколько будет, если от пяти пенни отнять два, всякий опытный клерк с блокнотом и карандашом живо посчитает вам размер штрафной пени и годовой оборот. А демон?.. Каково ему было разбираться в этих материях?.. Но он не отступался от своего. Возможно, он находил это интересной забавой, позволяющей коротать время. Или своеобразным хобби. А может… Может, он просто от природы был одержим жаждой познания и эта глупая игра, которой мы отдаем столько времени и сил, показалась ему забавной. Для него это, наверно, было сродни изучению оккультного гримуара — странно и бестолково устроенного, полного загадок и условностей, но чертовски манящего. И открывающего всё новые и новые возможности с каждой страницей.

— Болтовня, — процедил Коу, нетерпеливо рыкнув, — Я опять слышу болтовню и только. Пр-р-ррчем тут демон? Что стало с деньгами?

Лэйд прикрыл глаза.

Сосредоточься, Чабб. Ради неба и земли, которые всё еще существуют и которых ты, возможно, никогда не увидишь.

— В том и фокус, — улыбнулся он, — Лишившись четырех сотен монет, демон не сразу сообразил, куда они делись. Зато когда сообразил… Вооруженный новым знанием, он не стал списывать их в безвозвратные потери. Он был упорен в освоении новых знаний и уже мог худо-бедно оперировать привычными нам рыночными законами. Вы понимаете, что это значит?

— Нет, — тихо произнес Крамби, не сводя с него взгляда, — Не понимаю.

— Он стал вашим компаньоном.

***

Лэйд думал, что пуля угодит ему точно в лоб. Даже представлял, как это произойдет. Короткий толчок — и мироздание превращается в быстро гаснущий пучок искр.

Но пуля ударила дюймов на десять выше, превратив сложное украшение, свисающее со стены над ним, в россыпь щепы и проволочных осколков.

— Что это значит? — прорычал Коу, тяжело подступая к нему, — Если эта шутка, я заставлю тебя самого хорр-ррошенько посмеяться над ней, Лэйд Лайвстоун. Когда сделаю твою улыбку сквозной до самого затылка!

Это не было угрозой, понял Лэйд, ощущая ледяную тяжесть в затылке, похожую на съежившуюся крохотную горошину весом в двести фунтов, — Лишь обозначенным наперед планом действий.

— Это не шутка. С того самого дня, когда Крамби присвоил себе злосчастные деньги, впору было звать гравера, чтобы тот внес изменения в вывеску, что торчит у вас над входом. Потому что это заведение уже нельзя именовать «Биржевая компания Олдриджа и Крамби». Куда справедливее было бы назвать ее — «Биржевая компания Олдридж, Крамби и Демон».

Крамби уставился на него, округлив глаза.

— Вы с ума сошли.

— Я же сказал, вам достался очень любопытный и прилежный демон. Который охотно принял используемые вами правила игры. Демонов напрасно упрекают в предрасположенности к хаосу. Среди созданий Левиафана есть и такие, которые овладели логикой куда лучше, чем мы сами. Правда, в их руках она превращается в весьма жуткий инструмент… Не получив обратно своих денег, демон рассудил, что раз те остались в обороте вашей с Шляпником компании, значит, он вправе расценивать их как вклад. Свой вклад в ваше дело. Отчего бы ему с этой минуты не считать себя полноценным деловым партнером? Да, миноритарным, да, с ничтожной долей акций в собственности, но все-таки!

Крамби замотал головой. Так отчаянно, будто пытался убедить сам себя.

— Нет. Нет. Невозможно.

— О, самое интересное еще впереди, уверяю вас, — Лэйд безрадостно усмехнулся, — Я сверил кое-какие цифры. У меня выдалось некоторое количество свободного времени, а мистер Розенберг был так любезен, что сохранил в своем кабинете многие документы, которые я счел небезлюбопытными. Правда, они были измазаны паутиной, но… В первую очередь меня интересовали кое-какие цифры из финансовых отчетов за прошедшие периоды. Мистер Розенберг очень скрупулезно относился к их составлению, а я, может, сошка и поменьше калибром, чем вы, биржевые дельцы, но тоже немного соображаю в цифрах. Ну, не буду вас томить, вижу, вам и так не по себе. Четыреста фунтов, полученные в качестве вклада от демона, совсем небольшая сумма в масштабах «Биржевой компании Олдриджа и Крамби». Учитывая ваш ежегодный оборот, даже мизерная. Настолько незначительная, что не достигает и одного процента от общего капитала. Капля в море. Но я высчитал ее с точностью до семи знаков после запятой, чтобы убедиться наверняка. Всего семь сотых процента.

Крамби обмер, перестав на какое-то время дышать. Еще не понял. Но уже оглушен. Догадывается. Судорожно просчитывает в уме, отметает выводы, считает снова, снова отбрасывает, не в силах принять вывод…

— Соображайте! — рявкнул Лэйд ему в лицо, не удержавшись — Соображайте, тугодум вы этакий! Баранья голова! Семь сотых! Не смейте опускать лицо! Хочу видеть ваши глаза! Семь сотых процента! Понимаете, что это значит? А?

Губы Крамби беспомощно зашевелились. Едва ли они произносили осмысленные слова, скорее, что-то вроде судороги, нервный тик.

— Вы помните, сколько составлял ваш собственный пай в компании? Тот, что был подарен Олдриджем? Шесть. Сотых. Процента. Вы же делец, Крамби, вы умеете управляться с дробями. Шесть сотых против семи сотых — что больше?

— Я… Я не… Не…

— Вы идиот, — выдохнул Лэйд ему в лицо, почти с наслаждением, — Пай демона в компании оказался больше вашего собственного, дарованного вам Олдриджем. Пусть на волос, но больше. Вы оба были компаньонами Олдриджа, но с небольшой разницей, и не в вашу пользу. Вот только при этом ваши полномочия и роль в управлении компанией не вполне отвечали этой пропорции. Обладая крошечным паем, вы получили кресло оперативного директора и диктовали свою волю всему предприятию, наслаждаясь возможностью крутить штурвал. Демон же… Скажем так, он был заперт в вашем трюме. Лишенный полномочий, бесправный, неспособный на что-то повлиять. Немного унизительно для существа, наделенного от природы силой и злопамятностью демона, не так ли?