— Один визит, — тихо произнес Лэйд, — Никаких обязательств, никаких гарантий, никаких рекламаций.

— Идет! — Крамби встал так резко, будто все пружины в его кресле распрямились разом, подкинув его вверх, — Договорились, мистер Лайвстоун! Господи, вы даже не представляете, как я вам признателен! Вы сняли груз с моих плеч!

И водрузил на свои собственные, мрачно подумал Лэйд, наблюдая за тем, как Крамби разглаживает пиджак. Роскошная ткань, ни складочки не осталось, надо будет спросить у него, из чего мсье Кальвино их шьет…

— На счет… кхм… инспекции. Когда вам будет удобно, чтобы я нанес визит?

— Я думаю, лучше всего будет послезавтра. Вы будете свободны вечером?

— Послезавтра? — Лэйд уставился на него, не ощущая губами произнесенных им слов, — Не слишком ли… Впрочем, какая разница… Да, пожалуй, что я буду свободен.

Крамби потряс его руку. Он явно ощущал себя куда увереннее, чем в ту минуту, когда вошел в кабинет. Настолько, что Лэйд даже машинально опустил взгляд, проверить, не появились ли на его превосходных начищенных ботинках крылышки — вроде тех, что рисуют на сандалиях Гермеса. Он и сам выглядел в этот миг Гермесом — улыбающимся юным божеством, покровителем торговли, удачи и счастливых случайностей.

— Вот и превосходно! Превосходно! Жду вас в пятницу, мистер Лайвстоун, и да благословит вас Бог!

Лэйд кашлянул, ощущая внутри тягучую алхимическую реакцию. Должно быть, в каком-то невидимом тигле в серёдке души отвращение сплавливалось с облегчением.

— Эй, — бросил он негромко, прежде чем Крамби успел переступить порог, — Вы забыли оставить адрес. Или вы хотите, чтоб я, высунув язык, бегал по Майринку, выискивая вашу распроклятую контору?

Крамби задержался на пороге, но лишь для того, чтобы кивнуть ему напоследок:

— Не беспокойтесь, мистер Лайвстоун, я позабочусь о том, чтобы вас доставили быстро и с комфортом. Будьте готовы к шести часам!

[1] Томас Грешем (1519–1579) — английский купец и финансист, основатель первой британской Королевской биржи в Лондоне.

[2] Самсон Гидеон (1699–1762) — английский финансист, один из основателей Лондонской фондовой биржи, финансовый советник британского правительства.

[3] Здесь: примерно 64 км/ч

[4] В 1854-м году произошло серьезное столкновение кораблей — германского «Favourite» и американского «Hespera». Жертвами стали 201 человек.

[5] Здесь: примерно 90 кг.

[6] Веллеризм — короткое литературное или разговорное высказывание, которое описывает событие и условия, при которых оно произошло, часто несет иронический смысл. Название произошло от Сэмюэля Уэллера, персонажа «Посмертных записок Пиквикского клуба» Ч. Диккенса, который часто употреблял такие высказывания в своей речи.

[7] Битва при Седане — генеральное сражение Франко-прусской войны, 1 сентября 1870-го года.

[8] «Baldwin — Felts Detective Agency» (1890–1937) — американское детективное агентство, занимавшееся в том числе борьбой с грабежами и подавлением шахтерских бунтов.

[9] Святой Эльм (Эразм Формийский) (умер в 303 г.) — христианский святой и мученик, покровитель мореходов.

Лэйд никогда толком не разбирался в локомобилях — и не видел в этом необходимости.

Оглушительно пыхтящие безымянные тяжеловесы, днем и ночью возящие воду и уголь в Коппертауне, юркие маленькие «Дорсеты», похожие на деловых жучков в сверкающих ливреях, претенциозные, точно призовые рысаки «Стэнли», тучные ленивые «Даймлеры» — все они предпочитали стороной объезжать Миддлдэк с его короткими кривыми улочками, где ничего не стоило застрять или попросту заблудиться.

Но этот… Лэйд подавил желание восхищенно присвистнуть, словно уличный мальчишка, едва лишь увидел, как это паровое чудовище, срыгивая через стальные ноздри-клапана струйки раскаленного пара, подъезжает к его лавке. Это был не локомобиль, а какой-то чертов «Наутилис», вынырнувший прямиком из книг Сэнди, отбросивший по пути бесполезные винты, но обзаведшийся огромными каучуковыми колесами, хромированными колпаками и длиннейшим кузовом длиной по меньшей мере пятнадцать футов[1]. Лакированные бока темно-фиолетового цвета лоснились точно спелые плоды яичного дерева[2], а четыре высоких трубы позади пассажирского отсека курились сизым дымом, придавая экипажу сходство с элегантным, покачивающимся на рессорах, крейсером.

Разумеется, подобное явление не могло не остаться на Хейвуд-стрит без внимания. Лэйд готов был поклясться, что все лавочники Хукахука в этот момент прилипли носами к оконным стеклам, а их мальчишки-разносчики обратились в соляные статуи, слишком восхищенные даже для того, чтобы ругаться.

Потрясающе, подумал Лэйд, не без опаски наблюдая, как это паровое чудовище, движимое раскаленным паром, медленно подкатывает к его крыльцу. Эти пятьдесят монет, может, и будут самым легким заработком в моей жизни, да только и расплачиваться за них придется не один день. Страшно представить, сколько слухов будет кочевать по Хукахука в ближайшее время и сколько опровержений ему придется давать в связи с этим. Не говоря уже о том, что на протяжении следующих двух недель его почтенная бакалейная лавка сделается Меккой для всех мальчишек Миддлдэка и окрестностей, которые будут паломничать к его крыльцу, чтоб созерцать следы каучуковых покрышек на мостовой…

Лэйд выругался под нос. Он ожидал, что Крамби пошлет за ним обычный кэб, на худой конец изящное ландо[3], а не этакое чудище, к которому и подступиться-то страшно.

Разумеется, Оллис Маккензи, владелец «Глупой Утки», не замедлил показаться на пороге своего заведения. Располагая наилучшей площадкой для наблюдений, он не в силах был проигнорировать подобную сцену.

— Мо хрех[4], Чабб! — крикнул он через дорогу, махнув Лэйду рукой, — Час назад мне телефонировали с «Кинг-Кросс»[5], они все еще ищут сбежавший курьерский скорый на Шеффилд! Теперь понятно, куда он запропастился!

Лэйд вяло махнул в ответ.

— Не беспокойся, это по мою душу. Отбываю по новому месту службы. Видишь ли, меня назначили генерал-губернатором на острова Фиджи. Черкну тебе открытку, как только доберусь!

Маккензи ухмыльнулся от уха до уха.

— Фиджи! Подумать только! Какому дураку пришло это в голову, хотел бы я знать? Я думал, там на месте хватает своих собственных обезьян!

Лэйд повернулся к нему лицом, чтобы выдать полноценный залп всеми батареями, который должен был сдуть остряка Маккензи с его крыльца, но в этот момент сверкающая паровая колесница, щелкнув какими-то клапанами, замерла точно перед ним. В ее полированном боку отворилась дверь, ведущая в салон, тесный и уютный, как пассажирское купе в вагоне первого класса.

— Присаживайтесь, мистер Лайвстоун! — крикнул ему изнутри Крамби, приветственно махнув ладонью, — Там внизу подножка! Если у вас есть багаж, можно…

— Нету, — буркнул Лэйд, — Благодарение богам, я налегке.

Немного повозившись, он забрался в экипаж. Это далось ему не с первой попытки, да и механизм дверного запора оказался с хитростью, но он определенно ощутил облегчение, оказавшись внутри. Пожалуй, даже не столько от превосходного дивана, который принял на себя его вес, сколько от возможности укрыться от взглядов зевак, а тех делалось больше с каждой минутой.

— Черт вас побери с такими фокусами! — пробормотал он, пытаясь сесть так, чтоб не раздавить котелок о низкий потолок, — Я с самого начала знал, что ваши деньги дорого мне обойдутся. За эти пятьдесят монет я буду отдуваться весь следующий год.

Крамби удивленно приподнял брови.

В этот раз на нем был не костюм от Кальвино, хоть и припыленный, а превосходная пара из чудной серой материи в тонкую полоску. Камлот? Твил? Лэйд не был уверен, что хоть одна лавка в Миддлдэке имеет в своем ассортименте что-нибудь подобное. На правом лацкане пиджака красовалась изящная бутоньерка из навощенных розовых лепестков, обрамленных зеленью, необычайно ему идущая и подчеркивающая природную свежесть лица.