[4] Диспепсия — синдром затрудненного пищеварения.

[5] Фрэнсис Г. Брэдли, Томас Х. Грин — английские философы XIX-го века.

[6] Каломель — минерал, хлорид ртути. В прошлом это ядовитое вещество часто использовалось для лечения различных болезней, от венерических до болезней печени.

[7] Уинфилд С. Хэнкок (1824–1886) — генерал американской армии, один из героев Гражданской войны.

[8] «Длинной» тонной называется единица массы в английской системе измерений, равная 1016 кг.

[9] Часть традиционного мифа Маори о богине грома Фаитири, которая вышла замуж за рыбака по имени Кайтангата, но, разозлившись на него, тайком приготовила в пищу его родственников.

[10] Александр Билл по прозвищу «Соуни» — глава шотландской общины (клана), живший, согласно легендам, в XV-м веке, грабивший путников и употреблявший их тела в пищу.

[11] Фарината — распространенная в Италии, Франции, а так же Южной Америке тонкая лепешка из нутовой муки.

[12] «Трубка Бранли» («радиокондуктор») — стеклянная трубка с металлическими опилками, меняющими свою проводимость, используемая в качестве резистора.

[13] (англ.) — «Поток сознания». Термин, введенный философом У. Джеймсом в 1890-м г.

[14] Сапфир Стюартов — драгоценный камень из основания Короны Британской империи весом в 104 карата.

[15] Из стихотворения «Никогда вновь» британской поэтессы А. Вебстер.

[16] Ада Кавендиш играла в пьесе «Новая Магдалина» британского драматурга Уилки Коллинза.

[17] «Умбрия» — RMS «Umbria», пассажирский лайнер британской компании «Кунард Лайн», спущенный на воду в 1884-м, обладатель почетной «Голубой ленты Атлантики».

[18] Ефимия Бриджесс Боуз (1816–1900) — английская суфражистка, выступавшая за ужесточение алкогольного законодательства и запрет детской проституции.

[19] Китайская пинта (мера объема) — примерно 0,64 л.

[20] Канаста — карточная игра из Южной Америки.

[21] Яколо Фронтини — главный персонаж романа «Браво» Джеймса Купера (1831), шпион на службе венецианского Сената XVII века.

[22] Ник Картер — американский сыщик, главный персонаж серии дешевых романов, публиковавшихся с 1886-го.

[23] Кладбище мух — шутливое обиходное выражение английского языка, означающее сладкую выпечку с изюмом.

— Значит, ничего?

Кабинет, в котором они оказались с Лэйдом, едва ли был кабинетом Крамби. Обычная дубовая конторка и простой несгораемый шкаф, составляющие всю ее меблировку, не выглядели достойной обстановкой для кабинета оперативного директора и владельца компании. Скорее всего, первый попавшийся кабинет, скромная деловая келья кого-то из младшего персонала.

Может, потому мистер Крамби, глава «Биржевой компании Олдридж и Крамби» не выглядел здесь на своем месте. Беспокойно передвигаясь по кабинету, вертя в пальцах дорогой хардмутовский карандаш[1] и замирая напротив оконных проемов, он пристально разглядывал мрачные, закованные в холодный гранит, громады Майринка, похожие на вереницы черных айсбергов, шествующие мимо его Конторы.

Нервничает, понял Лэйд, и серьезно. В обеденном зале Крамби хохотал без умолку, острил и выглядел человеком, всей душой отдавшимся празднику, но тут, наедине с Бангорским Тигром, он может позволить себе выглядеть самим собой.

— Ровным счетом ничего, — подтвердил Лэйд, — Я совершил инспекцию по всем помещениям вашей Конторы, но ни в одном кабинете не заметил ничего, что могло бы меня насторожить. Вы можете считать себя счастливым человеком, мистер Крамби.

Крамби сделал глубокий вздох, превратившийся в негромкий всхлип, должно быть, спазм на мгновенье перехватил его горло.

— Вы… уверены? Никаких следов? Никаких признаков? Никаких… улик?

Лэйд улыбнулся. В подтверждение своих слов он мог бы продемонстрировать Крамби часы, чьи стрелки так и замерли на своем месте, слившись друг с другом, но ему пришлось отказаться от этого жеста. Едва ли мистер Крамби, человек, который, надо думать, легко может позволить себе роскошный швейцарский «Брейтлинг» или изысканный германский «Ланге и сын», преисполнился бы уважением к прибору в столь неказистой и даже дешевой оболочке.

— Я не детектив, я… специалист иной категории. И со всей ответственностью заявляю, ваше здание совершенно свободно от каких бы то ни было угроз нематериального свойства.

Крамби осторожно положил карандаш на стол. Так осторожно, будто тот был колбой, наполненной нитроглицерином.

— Но все эти люди, что пострадали на прошлой неделе…

— Как я и говорил с самого начала. Досадное и трагичное стечение обстоятельств. Не вы один пали духом, узнав о смерти мистера Олдриджа, на прочих тоже сказалась эта новость. Неудивительно, что многие, пребывая в растерянности и душевном смятении, забыли про меры осторожности. И вот пожалуйста. Я думаю, в будущем такие случаи не повторятся, — Лэйд хмыкнул, поправившись, — Ну, не станут повторяться чаще среднестатистического, по крайней мере. А я…

Крамби запустил подрагивающую руку в пиджачный карман. Лэйд не имел ни малейшего представления, что тот намеревается извлечь. Счастливую монетку, чтобы подбросить в воздух? Платок, чтобы высморкаться от переполняющих его чувств? Может, чековую книжку, чтоб вознаградить Лэйда за усердие небольшой премией?..

Но Крамби извлек нечто совсем иное — небольшую плоскую металлическую табакерку с неброской гравировкой на крышке. Аккуратно приоткрыв ее, он погрузил ноготь большого пальца в горсть прелой стружки, напоминающей мелконарезанный табак непривычного землистого оттенка. Лэйл ощутил отчетливый запах сушеной рыбы — аромат, знакомый ему по зловещим подворотням Скрэпси, куда полиция не рисковала соваться даже в воскресный день и где зачастую вялящегося карася можно было обнаружить хоть на бельевой веревке. Но это едва ли был вяленый карась.

Поместив небольшой комок стружки на ноготь, Крамби поднес его к носу и сосредоточенно втянул в себя, не уронив ни малейшего обрезка. Еще несколько секунд дыхание бурлило у него в глотке, потом внезапно выровнялось и сделалось спокойным, почти безмятежным. Глаза его блестели, но теперь это был не лихорадочный блеск, а мягкий умиротворенный глянец.

— Желаете щепотку? — осведомился Крамби, протягивая Лэйду табакерку, — Исключительная вещь, мука из костей афиосемиона[2]. Стоит по три шиллинга за гран[3], но способна превратить дряхлую развалину на пару часов в пышущий паровоз. Исключительно безопасно, уверяю вас, двойная перегонка и очистка. Я сам неодобрительно отношусь, когда мои служащие употребляют рыбу, но иногда… По правде сказать, это табакерка мистера Розенберга, я одолжил ее украдкой. Иначе, боюсь, мои плечи треснут от напряжения последних дней. Точно не хотите?

— Нет, — Лэйд покачал головой, — В моей работе важна концентрация. Тигры, которые позволяют себе расслабиться, не живут очень долго.

Крамби понимающе кивнул, пряча табакерку обратно в карман.

— Воля ваша. Значит… Всё чисто, так?

— Все чисто. Могу повторить это еще трижды. Впрочем, если вам будет спокойнее… — Лэйд усмехнулся, — Можете вызвать меня еще раз через какое-то время. Второй визит в течении года — всего за половину стоимости!

Крамби порывисто кивнул, сделал несколько быстрых шагов вокруг конторского стола, точно корабль, потерявший ориентиры, описывающий циркуляцию вокруг потухшего маяка, потом его глаза загорелись.

— Половина стоимости… А знаете, что, мистер Лайвстоун? Черт, надо было так и поступить с самого начала! Ну конечно. Ну я и болван!

Крамби вытащил из пиджачного кармана листок бумаги, при виде которого Лэйд непроизвольно напрягся. Судя по тому, что листок был покрыт не рукописным почерком, а аккуратными строками, явно оставленным каким-нибудь монструозным «ундервудом», бумага это была официальной, а к этой категории бумаг он всегда ощущал явственную неприязнь.

— Это еще что? — осведомился он настороженно, — Акт выполненных услуг? Бога ради, избавьте меня от канцелярита!