– Просто лучше дать ему упокоиться с миром, чем силой вытащить обратно, восстановить и получить потенциально опасного для окружающих безумного чернокнижника.

– По-хорошему, так можно сказать о любом личе, – задумчиво замечаю я, вспоминая, насколько прелестным, увлекательным и ни разу не пугающим был процесс моего воскрешения.

– Именно, – неожиданно соглашается Альд. – Поэтому я сомневался, помогать ли ему с посмертием…

– Но почему-то решил помочь.

– Думаю, ты и сама прекрасно догадаешься, почему, – огрызается бывший подселенец.

– Тебе и его стало жаль? – я не остаюсь в долгу.

– Нет уж, мне и одного раза хватило.

О, этот подзабытый ехидный тон…

– Приказ Суртаза, – Альд вздыхает. – А так как рана Ваана была категорически несовместима с жизнью без сильной магии, пришлось обеспечивать ему посмертие. Конечно, в прошлом мне приходилось исцелять и более серьезные повреждения, но тогда я хотя бы был в собственном теле…

Последняя фраза прозвучала так, будто он пытался оправдаться. И вряд ли – передо мной. Хотя бы потому, что прежде бывший подселенец этим как-то не слишком заморачивался, когда требовал доверия и подчинения.

– А если мы… позволим Ваану умереть – это сильно разозлит Суртаза? – осторожно уточняю я.

– Разозлит? Если и так, то не думаю, что мы об этом узнаем.

– Ага, а если и узнаем, то это будет последнее знание в нашем посмертии, – я сопровождаю свои слова нервным смешком. – Учитывая то, что он сделал с Советом Древних и бессмертными жрецами.

– Что произошло со жрецами – я догадываюсь, – судя резкому воодушевлению, Альду смена темы его вполне устроила. – А что он сделал с Древними?

– Если я правильно понимаю, что произошло, он подчинил их при помощи кольца, а затем приказал отправляться на передовую, а там уже разрешил упокоиться.

Лич кивает, будто бы получив подтверждение каким-то своим мыслям.

– И даже обошлось без бунта?

– Ну… Если не считать попытки убить меня чуть позже, то нет. Видимо, все настолько были рады тому, что он вернулся…

– Не смеши, – фыркает Альд. – Даже восемьсот лет назад были недовольные его правлением, что уж говорить о внезапном возвращении спасителя, который тут же обезглавил десяток древних семейств, если не больше?

– Насколько я понимаю, Суртаз об этом позаботился. Или не он, а кто-то другой. Покушение на меня привело к гибели целого рода. Небольшого, но все-таки…

Я качаю головой, вспоминая, насколько быстро тогда все произошло.

– Тетушка Сади говорила мне о старой вражде рода Суар с тем семейством. И что мое возвышение, как ученицы Суртаза, стало для них последней каплей… Но теперь, – при мысли об этом мне становится противно, – я не уверена, что это действительно так. Может быть, она просто решила… не посвящать меня в подробности, которые мне не понравятся.

– Может и так, – эхом отзывается Альд. – Собственно, потому и вышел из меня паршивый глава рода, так как вся эта возня… Утомительная и отвратительная. А мои гордость и себялюбие не позволили занять это место кому-то более подходящему…

Не зная, в какую сторону бывшего подселенца может понести приступ откровения, я решаю промолчать. Да и мы уже почти прибыли – как раз пролетаем мимо того, что осталось от дома Мэба и Линс после пожара. Да уж, действительно радикальный способ избавляться от следов предыдущих хозяев.

А уже через пару минут мы сворачиваем на посыпанную светлым песком дорожку, ведущую к особняку рода Суар. На другом ее конце, у крыльца, я замечаю какую-то суету.

– Альду-у-ури-и-ик! Ма-альчик мо-ой, где-е ты?!

Будь я живой и находись чуточку ближе к источнику вопля, то наверняка бы оглохла. Альд же заметно вздрагивает. Сундук замедляется вместе со своим хозяином.

– Какое… безобразие, – цедит бывший подселенец.

– Ты об имени или о вопле? – мне становится смешно.

– Обо всем. Кто такой вообще – этот Альдурик?

Ага, то есть имя его задело все-таки сильнее. То, что оно раздражает Альда, я поняла еще в прошлый раз. Но странно, что бывший подселенец не помнит его носителя.

– Забыл, что ли? Альдурик – сын тети Арны. А она, кажется, то ли двоюродная, то ли троюродная сестра Сата. В общем, моя и твоя родственница, – у меня вырывается ехидный смешок, – и только что ты ее слышал.

Альд мученически вздыхает и замедляется настолько, что почти останавливается. Издалека доносится все тот же женский голос. Судя по долетающим словам, тетушка Арна решила как можно громче выяснить, кто позволил ее драгоценному Альдурику пойти в одиночку… куда именно – я не расслышала. Наверное, это к лучшему.

– Что такое? – я останавливаюсь рядом с личем.

– Ты говоришь так, будто я должен их помнить, – тихо отвечает бывший подселенец.

– Ну… Они были на свадьбе Мэба и Линс.

– Я не помню, – Альд говорит еще тише. В его голосе слышно растерянность и… страх. – Как давно это было? – быстро спрашивает он, поворачиваясь ко мне.

Я растерянно щелкаю челюстью. Неделю назад? Две? Да чтоб мне помнить – за всем тем безумием, которым обернулось возвращение Суртаза!

– Меньше месяца назад, – выдаю уж наверняка правильный ответ и честно признаюсь: – Я сама точно не помню.

Лич снова пытается то ли потереть, то ли почесать переносицу, отдергивает руку, а затем быстро оглядывается на парящий позади сундучок. Какой-то он… тревожный.

– Альд, что случилось? – как можно мягче спрашиваю я.

Вместо ответа, бывший подселенец разворачивается и возобновляет полет к дому. Приходится следовать за ним, но вопрос продолжает висеть в воздухе.

– Видимо, что-то пошло не так при моем возвращении в тело, – неохотно признается лич. – Я уже не в первый раз замечаю, что не помню некоторых вещей, которые при обычных обстоятельствах вряд ли бы забыл. И это… пугает.

– Да уж представляю, – мне даже удалось передать понимающую интонацию.

– И что же ты представляешь? – с неожиданной горечью переспрашивает Альд. – Знания – смысл моей жизни, а память – это все, что у меня осталось. Хоть я и был бы рад забыть некоторые события из своего прошлого, раз этот мир вообще обо мне не помнит, но… Что, если я из-за этой забывчивости вдруг допущу ошибку в самый ответственный момент?

– Придется выкручиваться и придумывать что-то другое, – философски отвечаю я. – До этого же получалось.

Лич дергает плечом и оставляет мой ответ без комментария. До крыльца остается всего десяток-другой шагов, когда он наконец прерывает затянувшееся молчание.

– Позже, когда вся эта… суматоха поутихнет, мне понадобится твоя помощь.

Отличный способ просить о помощи – ставишь перед фактом, и все. Но мне понятно состояние бывшего подселенца, поэтому даже не возмущаюсь. И прежде, чем я успеваю уточнить, как же смогу ему помочь в этой ситуации, Альд мрачно добавляет:

– А пока сосредоточимся на том, что важно здесь и сейчас. Алонт? Ты точно решила?

– Да. Мы же вроде бы уже…

Лич не дает мне договорить.

– Мало ли, вдруг – передумала, с учетом возможного недовольства Суртаза.

– Знаешь, – меня опять разбирает нервный смех, – в свете последних событий гибель от его рук мне кажется не такой уж плохой идеей…

Видимо, решив не развивать тему того, каким образом Первый Некромант мог бы нас упокоить, Альд перелетает через ступени крыльца и останавливается перед входной дверью. Но постучать – или что он вообще собирался делать – не успевает. Створка распахивается сама. По ту сторону порога виден Сат.

Примерно с десяток секунд личи молча парят друг напротив друга, а и я невольно радуюсь, что обтянутая плотью часть лица одного – скрыта капюшоном, а у второго – и вовсе голый череп. Так можно сделать вид, что не замечаю их взаимной неприязни.

– Привет, Сат, – я не слишком аккуратно вклиниваюсь между ними, оставляя Альда чуть позади. – Рада видеть, что ты в порядке.

Лич хмыкает и немного расслабляется.

– Взаимно, – наконец, говорит он. – Я не…

– Где Мэб? – несмотря на то, что лич явно не договорил, мне почему-то кажется, что чем меньше он будет находиться лицом к лицу с бывшим подселенцем, тем спокойнее станет нам всем. – Мне нужно с ним поговорить.