Странное, пугающее онемение охватывает все мое тело. Вслед за ним приходит покалывание, которое тут же сменяется ощущением, будто по коже бегают мурашки. Даже по пяткам и ладоням. Это кажется настолько невозможным и неправильным, что становится сущей мукой.

– Потерпи, – раздается голос Альда в той части сознания, что все еще находится наверху. Может, он и говорит вслух, но ощущается, все же, как ментальная связь. — Не сопротивляйся, иначе не почувствуешь самое интересное.

Учитывая своеобразные вкусы бывшего подселенца, мне уже и не особенно хочется чувствовать то, что он считает самым интересным. Но едва я додумываю эту мысль, как ощущение мурашек исчезает, сменяясь совершенно незнакомым и действительно невероятным ощущением.

Наверное, я бы почувствовала себя так на вершине горы, вдыхая ледяной воздух – полной грудью, без опасения заболеть. До звенящей чистоты и безмятежности разума. До пустоты и легкости во всем теле. И с этой несуществующей вершины я могла окинуть взглядом все поле будущего боя. И в тот же миг – рассмотреть каждую пылинку под ногами у любого зомби.

Восхитительное, пугающее ощущение. И чем яснее я его испытываю, тем менее ощутимой становится рука Альда, удерживающая меня за плечи.

В этот миг я окончательно верю в то, что его рассказ о поднятии тысячи мертвецов действительно был правдой. Потому что, по ощущениям, здесь их еще больше. Я даже не пытаюсь пересчитать все те нити, которые тянутся от них к нему. Ко мне. Будто бы созданные из прозрачного зеленоватого льда, туго натянутые пучки колеблются на невидимом ветру, издавая тонкий, едва слышный звон.

Но наслаждаться им мне пришлось недолго.

Безмятежная холодная пустота мягко содрогается и отзывается в моей грудной клетке ощутимой вибрацией. Неприятно. Мой разум переключается на источник этого ощущения.

Он – внизу. Часть зомби вступила в бой с бледными тварями. Нити чар, удерживающие нежить под контролем Альда, рвутся с хрустом сломавшейся под ногами ледяной корки. Не столько слышной, сколько ощутимой всем телом. Но меня уже беспокоит не это. Мое внимание притягивают бледные твари – и их количество.

А затем часть моего сознания улавливает тревожный звук. То ли хрип, то ли шипение.

Это я?

Или Альд?

Этот звук тут же вытесняется хрустом продолжающих рваться нитей. Сухим скрипом и скрежетом костей. Глухим завыванием и многоголосым ворчанием. Звуком падающих в пыль тел. Влажным чавканием выбрасываемых щупалец…

…и моим истошным воплем.

Я цепляюсь за руку Альда, на миг забыв, где нахожусь и зачем. Спохватываюсь – энергетическая связь между нами разорвана. Понимаю, что чары левитации деактивированы. Спешно пытаюсь их восстановить. Неудачно. Только бы не перегрузка, только бы не…

Попытка потянуть энергию из кристалла ничего не дает. А возникший в груди липкий холод от осознания, что у меня и в руке-то его нет, имеет мало общего с недавним ощущением ледяной чистоты. Неужели все-таки потеряла? Ох, Альд мне и устроит… И будет прав. Страшно даже представить ценность такого артефакта.

Чары левитации таки активируются – то ли сами по себе, то ли от вспышки паники и злости на свою нерасторопность. Осторожно отпустив руку лича, я поворачиваю голову в попытке посмотреть ему в лицо. Толку от этого, конечно, мало. Эмоций на лицевых костях бывшего подселенца ровно столько же, сколько и на моих. Их нет.

Альд продолжает меня держать и, судя по расстоянию от его подбородка до моего виска, держит голову прямо. Смотрит куда-то вперед. И молчит. То ли понимает мое состояние, то ли пытается сохранить контроль над происходящим внизу, то ли уже размышляет, как бы меня упокоить побыстрее и потише, чтобы потом можно было списать на героическую гибель в битве с бледными. Или совсем не героическую.

Мысли в моей черепушке пускаются вскачь в поисках оправданий для потери артефакта и идей для его поиска. По теории, как у любой мощной вещицы, у него должна быть неплохо различимая аура, там заряда осталось еще столько же, сколько я потянула…

– Нужно уходить, – Альд говорит это настолько резко и внезапно, что я невольно вздрагиваю. – Против трех химер я бы еще может и выстоял, но за ними идет эта…

– Альд, я…

Мне кажется удачной идея признаться в потере кристалла сейчас, чтобы бывший подселенец на него не рассчитывал в случае чего. Ну и следом приходит малодушная мысль о том, что у него может быть запасной, а в суматохе отступления взбучка будет не такой сильной.

– …я никогда не видел твари мощнее и… омерзительнее.

Альд не обращает внимание на мою попытку хоть что-то сказать. Я же с удивлением отмечаю, что его голос дрожит. Мало того, подрагивает и удерживающая меня рука. Да его всего трясет!

От магического перенапряжения или… от страха и отвращения?

– Нужно немедленно уходить, – повторяет бывший подселенец и, будто опомнившись, резко убирает руку с моих плеч.

Не успей я восстановить левитацию, то наверняка рухнула бы вниз. Но вместо этого лишь чуть покачиваюсь в воздухе, а затем поворачиваясь к личу лицом – куда медленнее и неувереннее, чем до этого он сам меня крутил.

– Альд, я… – еще одна робкая попытка донести печальную правду о судьбе потерянного кристалла.

– Обычный телепорт уже не… – лич осекается, и одновременно с этим кокон вокруг нас ярко вспыхивает холодной зеленью. Альд резко и болезненно шипит, будто выдыхая сквозь зубы. – Щиты недолго продержатся… Придется притягиваться…

– Ты о чем вообще?

– Телепортация к Суртазу, – коротко поясняет он. – Держи.

Он достает из кармана знакомое потертое кольцо на цепочке и протягивает мне.

– А что значит – притягиваться? – взяв неприметное украшение, я чувствую, как от прикосновения артефакта начинают ныть кости рук.

– То и значит.

Снова объяснение, поразительное в своей бесполезности. Кокон опять вспыхивает, лич дергается и чуть теряет высоту, но остается в пределах области, обозначенной пульсирующей холодной зеленью призрачных нитей.

– Суртаз сказал – нужно настроиться на энергетику артефакта, отдать ему часть сил, и после этого… – очередная вспышка кокона прерывает бывшего подселенца, – после этого он притянется к остальным артефактам… вместе с тем, кто держит его в руках.

– А ты… пробовал? – осторожно уточняю я. Потому что даже такое подробное пояснение совершенно не прояснило ситуацию.

– Да, – неожиданно отвечает Альд. – Я знал, что у тебя кольцо, поэтому настраивался на перемещение к нему.

– Интересно, а в обратную сторону это работает? – меня озаряет внезапная идея. Вот как Суртаз попал в Зал Совета. Сэр Алонт же, когда все закончилось, бросил Первому Некроманту что-то маленькое… Неужели это было кольцо, которое я сейчас держу в руках? Или то, второе?

– Суртаз не придет, – бывший подселенец быстро понимает, к чему я клоню.

– А почему нет? – воодушевляюсь я. – Он семьсот лет без толку проторчал здесь, а теперь – такой шанс прекратить это все раз и навсегда.

– Не навсегда, – лич качает головой, доставая «свой» артефакт – подвеску-клетку на цепочке. – Боюсь, пока открыт портал, вторжение не закончится.

– Ладно, не закончится, но хотя бы будет пере…

– Не придет он, – мрачно повторяет Альд, прерывая меня. – Мое задание – увидеть Бледную Мать и сообщить ему о своих наблюдениях, – помолчав секунду, он резко добавляет. – Я насмотрелся достаточно.

Дернув кистью руки, бывший подселенец наматывает цепочку поперек костяной ладони, из-за чего подвеска-клетка описывает несколько кругов. Я же смотрю на кольцо в своей руке и думаю о том, что будет, если у меня не получится. Придет ли Суртаз сам за своим артефактом или опять прикажет Альду его искать?

От этой мысли мне почему-то становится жаль бывшего подселенца. И я начинаю понимать, почему он не слишком-то торопился попадаться на глаза своему могущественному учителю. Стоило воскресать-то, чтобы потом вот так быть на побегушках? Даже если сам Альд не считает это унизительным, при всей его гордости, то выполнение таких приказов – как минимум, хлопотное занятие. Если не смертельно опасное.