«И мне сейчас приходится сидеть задницей в сугробе, ведь кое-кто оказался настолько наивен, что доверился малознакомому арикъялну и по его наущению сунул нос в заброшенный дом! Потому что этот кое-кто, будучи заведомо сильнее, уступил в драке парочке бандюганов! Если б он сразу напал на них, а не болтал о жизни и погоде, то и сил не пришлось бы столько тратить: навешал бы тощему, а второму бы уже вдвоем за поведение пояснили. Как он вообще успел их потратить? На что?» – кипятился лепрекон, пытаясь вытряхнуть снег из рукавов.

И тут его мысли, словно взмыленные лошади, резко остановились и встали на дыбы, роняя пену. Потратил на что?

На то, чтобы спасти ему жизнь.

А ведь Кадер мог даже не пытаться, мог бросить его на произвол судьбы, особенно после того, как осознал, что ловушку подстроили не без помощи Дирка. Мог просто струсить и сбежать подальше от дикого огня: это даже было бы правильно с определенной точки зрения.

Мог, но не стал.

У него хватило мужества положить свою жизнь на чашу весов ради того, чтобы спасти чужую.

Дирк вдруг ощутил горячий прилив благодарности. Там, в дыму и полумраке, он еще не мог сориентироваться в происходящем до конца: был слишком напуган, чтобы что-то осознавать. Но теперь, когда картинка полностью сложилась, лепрекон вдруг почувствовал себя виноватым и вместе с этим немного счастливым.

Он жив – а тут уже есть чему радоваться. И кроме того – его не бросили!

Дело было в том, что даже за свою долгую жизнь Дирк не мог вспомнить ни одного мало-мальски похожего случая.

С тех пор как он решил перестать пытаться завести друзей – а тому были причины, – большинство знакомых помогало ему только из необходимости или выгоды. Стоило чему-то пойти не так – и сразу начинались отговорки. А ведь там были порой совершенно несерьезные вещи, не чета дракам с бандитами. Что говорить про серьезные? В последний раз его жестоко подставил даже тот, кому он верил и от кого ждал помощи. И он был далеко не первым в рядах разочарований.

От Кадера Дирк ничего не ждал, но получил помощь. И это было так дико для лепрекона, так неестественно, что какая-то его часть до сих пор боялась в это поверить. Одно он решил точно: после такого он обязан хотя бы попытаться вытащить джинна.

Нет, из списка сумасшедших Кадера он исключать не собирался: находясь в здравом уме, жизнью не рискуют. Но вот первый и самый важный шаг он уже сделал. Даже когда он бежал по темной улице, чтобы попытаться исправить содеянное, он все еще считал джинна чужим. Думал, что делает ему одолжение, отправившись помогать, успокаивает свою совесть, хочет оправдаться. А теперь он поймал себя на мысли, что просто хочет помочь, без всяких условий и факторов.

Отчасти лепрекон был прав: даже хорошие поступки в корне эгоистичны – мы ведь все равно с них что-то да получаем, будь то чей-то радостный взгляд, благодарность или наше душевное спокойствие. Но если мы совершаем их искренне, ведомые зовом сердца, а не корыстью, разве мы не заслуживаем этой маленькой награды? Разве это – не самое лучшее, что в нас есть?

«Пусть ему повезет еще раз, как ему повезло выбраться из той драки, как ему повезло вытащить меня. Пусть даже в эту зимнюю ночь он найдет приют и помощь, пусть удача не покидает его и дорога будет легка…»

Жуть! Когда там он в последний раз пытался благословить кого-то на удачу? В прошлом веке? Лепрекон чувствовал себя так неловко, будто снова вернулся в те далекие времена.

Дирк поднялся, стряхивая с волос налипший снег. Он не знал, получилось ли: кажется, он вообще уже ни в чем не был уверен.

Выпрямившись, он решил приступить ко второй части предполагаемого плана. Брюки, изрядно потрепанные после драки, промокли насквозь, но лепрекон уже давно перестал обращать на это внимание.

Как хорошо, что здесь до сих пор никого не появилось! Конечно, любой небольшой европейский город в такой поздний час, да еще и зимой, почти безлюден, и шанс встретить людей в отдалении от центра крайне низок. Место тоже было удачное – никто в здравом уме не полез бы в снегопад на велодорожку, да еще и под мост, когда нормальная дорога огибает речку с другой стороны. Но никогда не стоит недооценивать такую вещь, как случай, поэтому Дирк периодически тревожно озирался по сторонам. Хоть бы везение Кадера сработало и помогло ему не только открыть портал, но и уйти незамеченным!

Он ощутил знакомое покалывание в пальцах – обычно приятное, но на холодном ветру почти неуловимое. Будь это простое заклинание – эта стадия была бы финальной, но для портала требовалось еще время. Дирк сконцентрировался и ждал.

Казалось, будто прошло минут десять, хотя на деле пролетело лишь несколько секунд. Покалывание переросло в приятное тепло, позволившее ненадолго почувствовать наполовину онемевшие пальцы. Оно успокаивало, словно говоря: не выйдет – попробуешь снова.

Обманчиво: права на ошибку у него не было.

Пора. Дирк шумно выдохнул и провел рукой дугу, обозначавшую примерную высоту портала. Вспыхнули искры – не сплошь золотистые, как у Кадера, а с легким зеленоватым отливом. Затаив дыхание, он следил за тем, как росло кольцо: сначала медленно, а затем все ускоряясь, оно превратилось в долгожданную пространственную дверь. Получилось!

Теперь надо было срочно сматываться: с каждой секундой он тратил силы на поддержание портала. Лепрекон подхватил Кадера под мышки и поволок, отдуваясь и пыхтя.

– Ну и туша! – съязвил он, изо всех сил стараясь не потерять контроль над порталом и не уронить джинна. – Хоть кран подъемный вызывай.

Вдруг мелькнула предательская мысль: что, если бросить этого непутевого здесь? Заклинание сработало, шагнуть он может куда угодно в пределах своих сил – не обязательно к Эсси. А то портал еще, чего доброго, закроется, пока он тащит Кадера, и тогда он ни себя не спасет, ни его. Как там: Боливар не выдержит двоих?[2] А в экономике это еще стратегией отсечения называют[3].

Но воплощать мысль в реальность Дирк не стал: так, рассмотрел в качестве варианта и отверг. Не оставлять же джинна в таком состоянии в сугробе! Он ведь не изверг, в конце концов!

Поэтому лепрекон продолжал волочить приятеля, негодуя в глубине души. Заметив, что Кадеру в ботинки набился снег, он не упустил возможность мысленно съязвить: «Надеюсь, ты простудишься и помрешь, чтобы мне больше никогда не пришлось тебя таскать. Или хотя бы похудеешь, для разнообразия».

Портал был уже буквально в паре сантиметров от спины. Дирк представил гостиную в доме Эсси и примерно выбрал место, куда они должны были шагнуть. Главное на мебель не напороться. И чтобы ундина не вышвырнула его из дома, как только он туда заявится.

Зеленоватая каемка начала предательски дрожать: так дрожит на воде солнечный диск. Лепрекон почти полностью зашел в портал и, перестав его удерживать, дернул на себя находившегося в полубессознательном состоянии джинна. Портал захлопнулся лишь долю секунды спустя после того, как в нем исчез второй ботинок Кадера, а уже через минуту по берегу реки прошел первый за все время ночной гуляка.

В комнате раздался тихий стон и глухой удар: будто рухнул на пол клубок из людей в очередной партии «Твистера». Эсси испуганно обернулась, готовая защищаться или убегать, но, увидев, кто объявился у нее в гостиной, громко взвизгнула.

Дирку вдруг стало нестерпимо смешно: просто так, без причины. Последней каплей оказался то ли ботинок Кадера, который все-таки свалился с ноги после прохода через портал, то ли выражения лиц Эсси и стоявшего поодаль Уилла. Он уставился на свои исцарапанные ладони, после чего снова на комнату. Забавно: почему внутри дома до сих пор идет снег?[4] И этот звон в ушах…

Эсси, словно приросла к месту, уставившись на него круглыми от страха глазами.