Ужас! Что она наделала!
Оказалось, сидеть перед Степой, чувствуя затылком его присутствие и понимая, что его взгляд вольно или невольно будет задевать ее, даже когда он всего лишь захочет взглянуть вперед на доску или на учителя, куда невыносимее, чем сидеть с ним рядом и украдкой наблюдать за тем, чем он занимается.
Поскорей бы Таня выздоровела!
4
Прошла неделя, и ничего не изменилось. Степа, по-прежнему, вел себя как хороший друг и не более. А Ника? Ника то сердилась, то грустила, то мстительно усмехалась. Если бы не услышанное когда-то «не только», она бы не переживала и не волновалась, она бы твердо знала: рядом есть человек, с которым она чувствует себя надежно и защищенно, на которого всегда может рассчитывать. Она бы не строила нелепых планов, жила бы и не представляла, что влюблена. Нельзя сказать, что ее не устраивали их дружеские отношения, они стали для нее очень дороги и очень необходимы. Она не хотела бы их лишиться и, тем более, променять на другие, романтические и страстные. Она желала сразу все. Неужели так невозможно?
Зачем он произнес «не только»?
И все-таки Ника не могла просто ждать, бездействуя, ничего не предпринимая, хоть и уверяла себя: лучше Степу не трогать, во избежание ссор, обид и разочарований (страшно разрушить то, что между ними сложилось). Время от времени она предпринимала попытки выяснить его отношение к себе, повинуясь внезапному порыву и, конечно, ничего не планируя заранее.
Однажды они заклеивали окна в кабинете математики. Ника взобралась на подоконник, приспосабливая липкие бумажки по верху рамы. Марина подала ей последнюю, Ника бережно подхватила ее, приладила на нужное место, аккуратно разгладила, немного полюбовалась делом своих рук и услышала снизу:
– Я сейчас!
Марина вылетела из класса. Ника проводила ее взглядом, а потом постаралась отыскать стоявший ранее возле подоконника стул, с помощью которого намеревалась спуститься. Стул исчез. Точнее, он стоял в некотором отдалении от того места, на каком рассчитывала обнаружить его Ника. Тогда она посмотрела себе под ноги, потом на пол.
Конечно, Ника могла бы спорхнуть с подоконника легкой бабочкой, парящей в изящном танцевальном прыжке, но мешали ученические столы, к тому же, у доски, неспеша протирая мокрой тряпочкой ее черную поверхность, стоял Степа.
– Куда делся мой стул? – смятенно возопила в пространство Ника.
Степа развернулся, улыбнулся, подошел к окну и протянул руку.
– Иди сюда.
Он поймал ее, слегка приобняв, но сразу же легко, без колебаний убрал руки. Ника расстроенно направилась к раковине, включила воду, а Степа, не торопясь, вышел из кабинета, встретившись в дверях с возвращающейся Мариной.
– Ты чего такая печальная?
Ника вытирала руки.
– Печальная? – делая недоуменное лицо, переспросила она. – Я просто задумалась. Не могу вспомнить, в какую субботу мы танцуем. В эту или следующую?
5
Марина сразу все замечала, на все обращала внимание.
– Вечно меня притягивает на места происшествий, – жаловалась она Нике. – Я столько всего знаю, что мне самой порой противно становится. То оглянусь не вовремя, то войду куда-нибудь в неподходящий момент. Все, как люди, играют в спортивном зале, а меня зачем-то в раздевалку понесло. Только за угол завернула, а там… Малютина как даст Гридневу по физиономии! Неужели они бы без моего участия не обошлись?
Действительно, Марина, иногда случайно, иногда осознанно вмешиваясь, невзначай бросив взгляд, оказывалась в курсе самых разных дел с самыми разными участниками и действующими лицами. И как-то раз, уловив в разговоре подходящий момент, Ника невинно, будто бы без всякой задней мысли, поинтересовалась:
– А разве Степа ни с кем не встречался?
– Встречался, конечно, – Марина задумчиво пожала плечами и добавила не очень уверенно: – Ну, наверное. Он у нас – личность темная, загадочная.
Тут Ника мысленно решительно согласилась с ней.
– Никому ничего не рассказывает и случайно на глаза не попадается, – Марина замолчала, словно что-то припоминая, а потом продолжила: – Только один раз в прошлом году. В честь окончания десятого мы почти всем классом отправились на танцы. В зале – духотища! Мы с Танькой вышли в фойе. Потом Герасимов, естественно, прибежал, и еще парни пришли. Кирилл, Андрюшка. И Степа. Мы хотели подойти поближе к дверям, глотнуть свежего воздуха. Идем мимо лестницы, а там деваха сидит, пьяная вдрызг, рыдает и стонет: «Он меня бросил! Он меня бросил!» Я ее впервые видела, но очень трудно было внимания не обратить. Уже какая-то бабулька с вахты к ней направлялась. Тут Кир Степу локтем в бок: «Знакомая мордашка. Это она не про тебя?» А Степа спокойный, как памятник. Ну, ты же его знаешь! Подошел к девчонке, поднял ее. Она сначала орать на него, чуть ли не драться, потом стала на шею вешаться. Он ее с себя стряхнул и повел в туалет. В мужской. Представляешь! Умыл, слегка поотмочил, привел более-менее в чувство и, ни на кого не глядя, прямиком к двери. Кир сказал, что он ее домой отвел.
Чудненькая история! Ника растерянно улыбнулась, не зная, что сказать. Главное, очень своевременно! Может, и Нике напиться и порыдать на лестнице в его подъезде? А когда Степа пройдет мимо, прихватить его за грудки и, приблизившись к самому лицу, вызывающе спросить: «Ты меня любишь?»
Нет, не очень-то хочется отмокать в его раковине. Что же делать? Ждать, когда пройдет время, и Нику снова будет устраивать только дружба? Только… или не только?
6
Наконец-то вернулась Таня, уселась на свой стул и избавила Нику от лишних мучений.
Ника с облегчением вернулась на свое прежнее место, сладостно вздохнула.
– Степ, у тебя «Алгебра» с собой?
Она частенько забывала дома свой учебник по алгебре и далеко не всегда – нарочно.
Степа привычным, уже отработанным жестом, протянул ей книгу, и Ника случайно коснулась его руки.
– Какие у тебя руки горячие! – обеспокоенно воскликнула она. – У тебя, случайно, нет температуры?
Марина и Таня заинтересованно развернулись.
– Сейчас грипп ходит. Со страшными осложнениями, – со знанием дела заявила Таня, только вчера побывавшая на приеме у врача. – Слушайте опытного человека!
Ника тронула Степин лоб.
– У тебя, точно, температура! То-то, я думаю, меня припекает с одного бока. Ты же горяченный, как печка.
Марина и Таня тоже озабоченно поспешили дотронуться до Степкиного лба, а тот, чуть дыша, млел от прикосновения нежных девичьих ладоней.
– Ты, действительно, очень горячий, – подтвердила Марина.
– А может, у вас просто руки холодные? – засомневался Степа, с намеком посмотрел на Никины губы и скромно подставил свой лоб. – Лучше…
– Лучше сходить в медпункт, – перебила его Ника, – и попросить термометр.
– Не надо в медпункт! – Таня была готова поделиться своим недавним опытом. – Степа, иди лучше домой. Вызовешь врача. Я вам говорю: жуткий грипп, температура под сорок и осложнения.
Степа оказался на редкость покладистым, послушно собрал вещички, предупредительно оставив Нике учебник по алгебре, и на прощание тихим страдальческим голосом попросил:
– Зайдешь ко мне после школы.
– Конечно, – кивнула Ника.
И зашла.
– Как дела? – спросила она с порога.
– Нормально, – оптимистично воскликнул Степа.
– Ты температуру измерял?
– Зачем? Я доверяю вашим чутким рукам.
– Чудо! – Ника хмыкнула и тут же довольно улыбнулась. – У вас хоть градусник есть?
– Есть.
Она внимательно взглянула на Степу. Тот поеживался и чуть заметно дрожал.
– Тебя же знобит! – осуждающе воскликнула Ника. – Марш в постель!
– А ты найдешь без меня градусник?
Ника подтолкнула Степу в спину.
– Найду. Если ты мне скажешь, где.
Термометр с трудом, но нашелся, и Ника, прихватив тут же обнаруженный ею аспирин, направилась в Степину комнату.
