Всего лишь декорация. Декорация в виде клетки с хромированными прутьями, поблескивающими в свете прожекторов. И пусть в данный момент она пустовала, не трудно было догадаться, кто там в скором времени окажется.

В голове помутилось. За дни, проведенные здесь, я почти избавилась от иллюзий и никому не нужного оптимизма. Клетка была недолгим гарантом безопасности несчастной Люды перед тем, как она попадёт в руки одного из этих пресыщенных властью и баблом уродов. Если только… я досчитала до пяти. Если этим моральным деградантам не придет в голову запустить в клетку питбулей, охраняющих особняк.

Видимо, этот ужас отразился на моем лице. Проходящая мимо «вольнонаемница», обладательница пухлых губ и огромной груди, легонько толкнула меня в бок.

— Сделай попроще лицо и выпей. Хочешь, чтобы эти мудаки увидели твой страх?

Сказала, и тут же продефилировала дальше по залу, забыв о моем существовании. «Спасибо» замерло на моих губах. Проводив взглядом ее пышную фигуру в розовом, я заметила, что девушкам пытается заговорить с «Джеймсом Бондом». И вроде как ей это удалось, но от его взгляда мне стало не по себе. Брезгливость, презрение под маской вежливости и ожидание — но не то, похотливое и азартное, которым буквально пахло от всех присутствующих. Я не знала, как должны выглядеть психопаты-извращенцы, но этот к ним точно не относился.

Тревога переросла в волнение, окрашенное в оттенки ожидания и надежды. Я еще не догадывалась, что раскусила странного визитера, но сознание рисовало картины скорого спасения из лап незавидной участи сексуального рабства.

Возможно, меня проверяют. И не кошмар, предстоящий сестре по несчастью, сейчас зона особого внимания, а именно этот мужчина, якобы случайно задевший плечом. А Билл наблюдает за тем, как я справлюсь. Но в то же время, если все, что я вижу, не режиссерская постановка с целью проверить уровень моего интеллекта…

Бывает так, что сознание атакуют множество разных мыслей, и все в одну секунду. Невозможно сосредоточиться, сомнения вытесняет азарт и почти безумное бесстрашие, а в следующий миг полярность меняется. Я не мгла принять никакого решения, но ноги сами несли меня к потенциальному спасителю.

Музыка зазвучала громче. Классические мотивы переросли в тяжелый металл, нагнетая тревогу. Я вдруг осознала, что нахожусь близко к сцене, и на меня падает свет прожекторов. Да я привлекла внимание каждого без исключения!

К счастью, сейчас их занимала вовсе не я. Они не обратили бы на меня внимание, даже если бы я голой прошлась по подиуму. И от этого стало не просто страшно, а жутко.

— Эй, ты! Принеси виски! — голос высокого мужчины в дорогом костюме с белесыми рыбьими глазами буквально хлестнул меня по спине. Я рассеянно кивнула, путаясь в подоле платья, и кинулась к столику с напитками. Взяла бокал и вернулась, внутренне цепенея от взгляда участника торгов.

— Что ты принесла? Это не виски!

Различить в темноте коньяк и виски было не под силу даже сомелье, но что-то мне подсказывало, что оправдания только усугубят и без того патовую ситуацию: я привлекла внимание извращенца, готового платить за право поиздеваться над Людой.

— Простите… сэр, — произнесла первое, что пришло на ум. Просто подобное обращение должно было погасить жажду крови богатого урода в момент. — Я сейчас же исправлю свою ошибку…

Сканирующий взгляд принялся изучать мою фигуру. Ужас зашевелился внутри мерзкой черной рептилией при мысли, что сейчас то чудовище в обличье импозантного мужчины найдет мой страх более лакомым десертом, чем возможность вдоволь поиздеваться над «крейзи-лотом». И Билл, и Вэл могли сколько угодно рассуждать о том, что я интересна Лукасу своим умом. Но если у сидящего передо мной извращенца возникнет мысль заплатить… не надо думать, что гребаное змеиное кубло работорговцев упустит свою выгоду!

Мне оставалось только взять себя в руки. Из последних сил, почти теряя сознание, потому что, волей не волей, наш диалог привлек внимание сидящих рядом мужчин. И я гордо вскинула голову, улыбнувшись уверенной улыбкой.

— Это моя вина, но… ваше сходство с Антонио Бандерасом спутало мои мысли.

— Сядь, — холодно произнёс мужчина, указывая на широкий подлокотник кресла. — Ты загораживаешь мне сцену.

По его голосу я поняла, что интерес ко мне утрачен. Охотник за извращенными удовольствиями не увидел моего страха, соответственно, переключил внимание на сцену. Сесть рядом велел, скорее всего, для того, чтобы не отличаться от коллег, рядом с которыми уже сидели разряженные профессионалки.

И вот двое незнакомых амбалов выволокли на сцену совершенно обнаженную девушку. Она едва переступала с ноги на ногу, словно сомнамбула. А я стиснула зубы, узнав недавнюю соседку по комнате.

— Обдолбанная? — разочаровано протянул тучный мужчина справа от нашего кресла. — Ну, нет, какой тогда в этом смысл?

«Мой» кавалер отобрал у меня бокал и подался вперёд, разглядывая Люду. Двое охранников как раз завели ее в клетку и застёгивали стальные браслеты на запястьях. Просто чудо, как измождённая и отрешённая девушка не повисла на своих оковах, а осталась стоять.

— Сломленная. Вы пас, я полагаю?

— Подобное не вызывает у меня интереса. Мне нравится ломать. Я ценю свои средства и рассчитывал как минимум на трое суток увлекательной дрессировки. Здесь и трех часов не будет. Пас.

— Длинные соски. Будто созданы для раскаленного зажима, — вступил в разговор третий, поглаживая подбородок. — Пожалуй, поборюсь.

Ангелоподобная блондинка в черном платье, стоявшая за его спиной, потерлась щекой о его шею, будто слова извращенца причиняли ей особое садистское удовольствие.

— Тебе ее не жалко? — повел плечом мужчина, отстранившись и разглядывая дрожащее тело девушки в клетке.

Вольнонаемная скользнула циничным взглядом по распятой Люде. От ее равнодушия у меня подкатил ком к горлу.

— С чего бы мне ее жалеть? Это мясо. Скотина для убоя. Разве нет?

Мужчина довольно улыбнулся и поцеловал руку блондинки, перед тем как сосредоточиться на детальном разглядывании той, над которой можно было поиздеваться вдоволь, только заплатив.

Я старалась не смотреть на Люду. Страх, боль, сочувствие, неприятие происходящего бурлили внутри, словно раскаленная лава. Слезы жгли глаза, и, как мне казалось в тот момент, с шипением высыхали, не успев пролиться. Я была в стае шакалов, овечка в шкуре их собрата. Но достаточно одного неверного шага, удара сердца, взгляда — растерзают, вопьются в глотку, объединив силы и средства.

Я не была альтруистом. И как бы мне не было жал Люду, я не хотела оказаться на ее месте. Все, что могла — не смотреть, радуясь, что она не может видеть меня в зале.

А затем на сцену вышел молодой парень, чье лицо мне показалось смутно знакомым. И когда он заговорил в своей коронной манере «стэндап», призывая к началу торгов, я опешила.

Это был известный на тот момент комик, резидент юмористической программы, герой большинства телевизионных реклам. В первый момент мне показалось, что я схожу с ума. Мик Флюгер, герой телеэкрана, сейчас с невозмутимым лицом зачитывал со сцены «дополнительные функции крейзи-лота» и предлагал делать ставки?..

Если до этого момента я не осознавала всего масштаба власти и богатства наших пленителей, то сейчас буквально оторопела. Они могли купить весь мир. Пригласить телезвезду, заплатив ему столько, что то не только не проговорится, н и самолично всадит нож в дрожащее тело Люды, продолжая шутить…

— Что это будет, господа? Изысканная дичь, убегающая от охотника? Попавшаяся на колдовстве ведьма, из которой немедля следует изгнать дьявола? А может, взяв Берлин, наши доблестные воины нашли в одном из подвалов разрушенного дома саму Еву Браун?

Вспоминая этот аукцион, я пойму, что меня поразило в самое сердце сильнее всего. Не тот факт, что Люду пустили с молотка как товар, с которым можно поступить как угодно: изнасиловать, растерзать, убить. Не импозантные манеры и интеллигентные речи извращенцев, большинство из которых даже не сняли с пальцев обручальные кольца. Не тест моей выдержке — выстою я или сломаюсь в такой обстановке. Меня поразило спокойствие ведущего. Того самого, что недавно сделал предложение руки и сердца молодой певице, по слухам, ожидающей его ребенка.