— Кэп, не гони беса! Билл тебя за яйца повесит! Он ясно сказал, не трогать ее?

— Мне п**бать! Она всего лишь дырка в мясе, как и все!

От этих слов меня передернуло. Они вели себя так, будто мы грязь. Даже к надувным женщинам, уверена, относятся помягче. Только вот инстинкты все решили за меня. Игнорируя маты охраны, я подошла к Люде, избегая смотреть на ее истерзанное тело и измазанные спермой губы, помогла встать и повела к кровати, удерживая вес ее тела одной рукой. В тот момент мне было все равно, что бритый в деталях расписывает план моего будущего изнасилования.

Что до Люды, она даже не плакала. Просто мелко дрожала, глядя в пустоту одним глазом — распухшие веки полностью скрыли второй. Я окутала ее одеялом, развязывая остатки туники. Слова были не нужны. Утешения мало помогут, а бред в стиле "все будет хорошо" сейчас выглядел бы кощунством.

— Принеси воды! — велела Юле. Даже не поняла, что вертухаи ушли, и мы одни в комнате. — Хватит трястись!

По-хорошему, надо было отнести Люду в душ, обмыть ее тело, смыть следы надругательств. Но я не была уверена, что она выдержит. Как дать знать докторше, что девочке нужна помощь? Надеюсь, эти уроды сообщат. Хотя бы в корыстных целях — не потерять прибыль от дальнейшего использования тела Люды…

Кое-как мы обтёрли ее лицо, переодели в ночную рубашку. Люда погрузилась в беспамятство. Юля молчала, не в состоянии справиться с шоком, а я не знала, что сказать. Эта участь могла грозить нам с ней в той же мере.

Отчего-то вспомнилась Вэл. Если бы у меня была возможность с ней связаться! Она бы нашла необходимые слова, и смогла бы повлиять на уродов-насильников. Отчего-то я была в этом уверена.

За Людой пришли лишь к обеду. Новая смена. Такое же выражение надменного равнодушия на тупых скотских лицах крепких ребят — их вовсе не удивил плачевный вид узницы. Но никто из них не проявлял к нам плотского интереса, и помимо воли мы с Юлей выдохнули с облегчением. Но, как оказалось, преждевременно.

Нас как и прежде, кормили, и даже вывели на прогулку в сад. Вдалеке я увидела других девчонок. Особенно выделялась рыжая шевелюра Лизы. Их тоже охраняли. Подойти не позволили.

Несмотря на пасмурную погоду, было тепло. Журчали фонтаны, влажный после дождя запах хвои будил воспоминания детства — лес, грибная пора, тихая охота в разгаре… и только жестокая реальность стирала улыбку с губ на стадии ее зарождения.

Мы в плену. Ничего хорошего нас впереди не ждет. Только шок не позволил нам окончательно сойти с ума в этом ужасном месте. Потому что нормальный человек вряд ли выдержит подобное. Сколько сломаются уже к сегодняшнему вечеру? Сколько не доживут до конца месяца? Никогда еще близость смерти не была столь осязаемой и жуткой.

— Людку откачали, — шепнула к вечеру Юля. — Она в лазарете с расписанной. Ту, что отымели в день вашего прибытия.

— Куда ее теперь? — шепотом спросила я, все еще сомневаясь, хочу ли знать ответ.

— Я думаю, продадут. Тех, кого не заказали, отправляют в жаркие страны. Ходят слухи. Лучше здесь, поверь. Там прямая дорога на тот свет. А Люда… она ударила Билла, когда тот решил с ней потолковать. Он такого не прощает…

Юля сдружилась с лотами другой группы. Информация собиралась, что называется, с миру по нитке. Кто-то что-то услышал, кому-то проговорилась охрана или обслуживающий персонал. Даже здесь, запуганные, униженные и обреченные, девушки умудрялись наладить некое подобие агентурной сети. Как оказалось, самые смелые. Поэтому нас и разъединяли, не давая общаться и плести заговоры. Да и постоянная текуча кадров не позволяла создать коалицию против работорговцев. В тот момент я поняла, что хочу узнать как можно больше. Бороться глупо, мы не воины. Но вот сбежать или дать знать за периметр о нашем местонахождении, вполне вероятно.

На следующее утро Юлю куда-то увели. Вернулась к обеду слегка растерянная, но воодушевлённая. Даже хихикала.

— Нас учили на муляжах дрочить пенисы. Прикинь? Смотри, — сложила ладони в виде чаши, — это лотос! А это — брачные игры дельфинов. Все ржали.

Она вряд ли осознавала, что ее дрессируют с целью сделать безотказную шлюшку класса «вип». Но так уж был устроен мир, пусть даже в столь гнилом месте: девушки хотели жить. Уходили от кошмаров реальности в мнимое веселье. И это было необходимо, чтобы не свихнуться.

Меня больше не вызывали в кабинет Билла и не готовили к ночи с клиентами. Создавалось впечатление, что вовсе забыли, и я, кажется, была этому рада. Вот только Люду мы больше не видели. Тревога и ожидание чего-то страшного буквально пронизали собой каждый угол нашей кельи-мансарды. Новая смена вертухаев не позволяла себе оскорбления и плотоядных взглядов. Для них мы были скотом, красивыми игрушками, предназначенным для тех, кто имеет возможность покупать. Каждый визит и равнодушный взгляд этих мужчин гасил в зародыше надежду на то, что вскоре все наладится и нам, возможно, удастся сбежать.

Уже следующим вечером за мной пришли. Не поясняя и холодно велев заткнуться, повели по длинному коридору. Я спиной чувствовала обеспокоенный взгляд все еще неприкосновенной Юльки. За последние трое суток покоя мы почти поверили в то, что нас больше никто не тронет.

Когда я увидела двери комнаты, где Вэл готовила девушек для встречи с клиентами, страх и обреченность отступили. Я с удивлением поняла, что испытываю нечто, похожее на радость. Уму непостижимо. Вряд ли меня вели к ней потрепаться о шмотках и выпить на брудершафт — кошке ясно, что предстоит апгрейд внешности для очередного озабота, который не звёзды со мной считать будет, но я ничего не могла с собой поделать. Улыбка не сходила с моих губ, и когда охрана грубовато втолкнула в гримерную, я даже не заметила этого.

Вэл по-ковбойски восседала на стуле, склонив голову и пристально наблюдая за происходящим. При моем появлении она неохотно поднялась и почесала плечо, задев тату в виде надписи готическим шрифтом.

Я замерла на пороге, чувствуя восхищение и пока еще грустную, бесперспективную зависть. Эта женщина была воплощением свободы и независимости — всего того, чего так жестоко лишили меня саму. Кожаные брюки в облипку, креативно надорванная футболка с эмблемой и лозунгом мотоклуба, кепка с цепью а-ля офицер "СС" делали ее похожей на героиню крутого блокбастера.

Я хотела стать ею в тот момент. Примерить на себя шкуру царевны дерзкого матриархата и феминизма, воплощённого в образе брюнетки-вамп. При всем этом она не выглядела роковой соблазнительницей. Она не носила чулок, облегающих платьев, кружевного белья, а туфлям на шпильке предпочитала грубые гриндерсы. Но я была уверена, что такая заставит обернуться каждого, мимо кого пройдет.

— Еще рано открывать рот, Вика, — беззлобно поддела меня принцесса независимости, делая приглашающий жест. — Не злись, профессиональный юмор. Как сама?

Я была в тот момент почти уверена, что желание обняться по-дружески было обоюдным. Но воплотить его в жизнь еще было рано. Кивнула, не в состоянии сдержать улыбку, и поймала себя на мысли, что сейчас получила то, что помогает сворачивать горы и не сдаваться. Мотивацию. Знала ли сама Лерка, какие айсберги расколола на куски внутри моей сущности?

— Куда меня? — отражение в трюмо — испуганная девчонка в атласном халате — напомнило об истинном положении вещей. Страх, что вернулся тот самый папенькин сынок, любитель игр с электричеством, парализовал, оглушая своей неотвратимостью.

— Можешь расслабиться. Тебя берегут. Будет небольшая вечеринка, все, что требуется — поддержать беседу с приглашенными. Билл потом отведет тебя в комнату. Схему помнишь, манеры и никакого хабальства. Сдается мне, еще один тест.

— Тест?

Вэл подошла ближе и провела рукой по моей ноге. От внезапности я охнула. Черт, я схожу с ума? Она хочет…

Видимо, это отразилось в моих глазах. Вэл засмеялась.

— Да расслабься ты! Всерьез, что ли, решила, что я — лесби? Эпиляцию пока рано. Так что это хорошая новость. Садись.