Катя. Теперь я это знала наверняка. Ну почему я была столь беспечна? Почему поверила Руслану, прекрасно понимая, что он не работает в компании и память меня не поводит? Не думала, что такое со мной произойдет? Как там говорят, не зарекайся?

Закрыла глаза, старясь не шевелиться. Мне было уже не страшно. Все, что я хотела — справить нужду, не уронив при этом достоинства. Психика полна сюрпризов.

Прошло около получаса, как засовы двери пришли в движение, оглушив противным скрежетом. Испуганный ропот затих на губах девчонок. На миг мы все забыли, что не так давно готовы были заложить друг дружку вертухаям ради спасения собственной шкуры. Неосознанно прижимались друг к другу, как будто эта иллюзия сплочённости могла помочь выстоять в неравном противостоянии с похитителями.

Я досчитала до пяти и смежила веки. Неизвестно, что уготовило нам сегодняшнее открытие двери. Я была намерена выстоять и не сломаться. О том, как выбраться из столь ужасной ситуации, подумаю после. Пока же надо не терять голову, понять, где мы, что будет дальше, и есть ли возможность сбежать. И после этого все хорошо обдумать.

Их было шестеро. Двое мужчин, вполне себе обычные с виду, бритоголовый качок в мятой майке и три цербера в камуфляже и балаклавах. Я опустила ресницы, продолжая незаметно изучать вошедших.

Один из тех, что выглядели поприличнее, смотрел на девчонок, словно на мясо — от одного взгляда прожженного сутенера хотелось отмыться. Качок вышел вперёд, щелкнул ножницами, заставив девчонок дружно охнуть от страха. Кто-то даже попытался прикрыть голову связанными руками. Но подстригать нас в его намерения не входило. Мужчина по очереди разрезал грубые веревки, стягивающие запястья пленниц. Пока очередь дошла до меня, я успела в деталях изучить пятерых, оставшихся стоять и изучать нас.

Вертухаи меня интересовали мало. В одном из них я все же узнала того, кто насиловал светловолосую девушку в зад, и непроизвольно содрогнулась. Переключила внимание на «сутенера», что лез вон из кожи, пытаясь доказать свою крутость.

— Доброе утро, красавицы. Сейчас будете слушать меня предельно внимательно, потому как дважды повторять я не буду! — оторвавшись от созерцания пышной груди одной из пленниц, он плотоядно облизал губы. — Прямо сейчас по очереди пойдете на медосмотр. А затем я расскажу, в чем заключаются ваши дальнейшие обязанности!

Он тряхнул рукой, на которой болтались крупные часы. Над его губой и на лбу выступил пот. И в тот момент я поняла, что это не тот человек, который имеет большое влияние в структуре по торговле живым товаром.

Как я это поняла? Наверное, стоило перевести взгляд на второго из мужчин, светлом блейзере и джинсах, с нотами седины в аккуратно уложенных волосах. На вид ему было лет сорок, возможно, больше. Он внимательно разглядывал девушек, но его взгляд был иным. Лишенным плотского интереса, оценивающим и одновременно усталым. Светлые, казавшиеся ледяными глаза смотрели не на грудь и ноги, а на лица девчонок, смотрели подобно радару, будто пытались найти нечто, ведомое только ему.

Вожак стаи. Безоговорочный лидер. Внимательный, умный и опасный.

Тень качка заслонила его, ножницы клацнули, и путы упали на бетонный под у моих ног. Кровь выстрелила по передавленным сосудам, причинив боль, и я непроизвольно зашипела, потерла запястья. А когда вновь подняла глаза, увидела, что объект моего изучения пристально смотрит на меня.

Шут с замашками ужасного босса продолжал вещать о том, что мы теперь никто, и звать нас никак. Безродные шлюхи, от которых требуется всего лишь раздвигать ноги и открывать рот, и тогда, может быть, лет через десять, нас отпустят на свободу и даже наградят. Но вот для этого надо всего лишь ложиться под кого скажут, и не артачиться.

Его слова могли сломить кого угодно. Кто-то из девушек заплакал. Кто-то начал говорить о состоятельных родителях и папиках, готовых заплатить выкуп. Возмущаться и угрожать не решилась лаже притихшая Лизка — никто не хотел повторить за татуированной выход на бис.

А я смотрела в глаза того, кто являлся главным режиссером настоящего кошмара. Неприметным с виду, спокойным, хладнокровным и не менее опасным. Обхитрить такого человека вряд ли получится. Попытка будет фатальной.

Я могла отвести взгляд. Он вовсе не гипнотизировал и не подавлял. Но сама не зная почему, я продолжала смотреть на него так же, как это делал он.

В этот момент мы разделили между собой его тайну.

Я признала в нем главного. Я догадалась о том, о чем не догадался никто из присутствующих. Чем это могло мне грозить? Вряд ли чем-то серьезным: я все равно не смогу выбраться из этой ужасной ситуации и рассказать кому-либо.

Когда в его холодных глазах появилось подобие интереса, я испугалась. Опустила взгляд, потирая запястья. Увидела только, как он вышел за дверь, так и не сказав ни слова. А качок под руководством «сутенера» повел двух девчонок прочь из бункера.

— Да, мартышки, — вернул меня к реальности голос подставного главаря. — Если хоть кто-то попытается вскрыться или сбежать, вы у меня пожалеете, что не сдохли при рождении. Если ваш новый владелец останется недовольным, вы у меня роту солдат через себя пропускать будете, пока не сдохнете от разрывов. Это на воле вы были крутые. Здесь у вас не будет даже имени!

Жутко хотелось в туалет. Ждать, когда меня поведут в медблок, становилось все труднее. Да и слова урода в костюме все же не могли пройти мимо. Били наотмашь, предвещая скорую истерику.

Никто. Просто куски мяса. Звать никак.

Когда меня подхватили ща руки и поволокли к двери, залп сутенера иссяк. Но он нашел себе новое развлечение, заставляя девчонок раздеться и принять развратные позы. Сейчас эта участь миновала, но что же дальше?!

Яркий электрический свет ослеплял. От долгого сидения в одной позе ноги не слушались, холодный бетон холодил ступни, острые камешки впивались в кожу. Когда мы поднялись по лестнице и вышли на усыпанную гравием площадку, я даже не сращу поняла, что мы на улице.

Запах земли и хвои показался далеким, циничным, напоминающим о свободе, которую у меня так жестоко отняли. Но после бункера дышать чистым кислородом с примесью озона было приятно. Настолько, что я даже не чувствовала дискомфорта от гравия, впивающегося в ступни.

Это был огромный участок земли, обнесённый плотно сбитым деревянным частоколом. Наполовину его скрывали высокие сосны с пушистыми кронами. Справа за высотными кипарисами проглядывали очертания огромного трёхэтажного строения. Кроме этого, много построек были рассредоточены по периметру территории. К одной из них мы и направлялись.

День был пасмурным. Сколько я провалялась в отключке? Ночь? Вряд ли кто-то ответит на мои вопросы. Да и тут их лучше не задавать, если не хочешь последовать за блондинкой. Подняв глаза и сморгнув слезы от яркого после бункера света, я заметила на стволах сосен белые штативы камер и красные огни датчиков движения. Не сбежать. И без того было понятно, что нас похитили профессионалы, а не гопники.

Меня буквально втолкнули в прохладу ближайшей постройки. Пахло медикаментами и стерильностью. Небольшой коридор вел в обширное помещение медблока.

Высокая женщина в белом халате и очках без оправы кивнула, и я разминулась в дверях с подругой по несчастью — эффектной брюнеткой с глазами, как у лани. Неудивительно, что торговцы живым товаром н могли пройти мимо такой красавицы. Мы обменялись взглядами. Я — вопросительным, она — испуганным.

— Проходи, — женщина в белом говорила мягко, даже увещевательно. Я обвела взглядом помещение.

Кушетка, шкафы с медикаментами, ширма, несколько столиков… и гинекологическое кресло, при виде которого у меня пересохло в горле и потемнело в глазах.

— Твое имя? — все в этой женщине было призвано вызывать доверие. В первые секунды и я поддалась этой программе.

— Виктория. Вика.

— Хорошо, Вика. Там санузел, — женщина указала на двери из матового стекла. — Можешь сделать все свои дела и принять душ. Только недолго. Мне необходимо тебя обследовать. Ты же не доставишь нам неприятностей, верно?