– Ты ведь долго тут живешь?– Эстель решила тихо ускользнуть от тревожных тем. Ведь вскоре ее еще ожидали трудности.
– Моя семья живет в этом захолустье уже пару сотен лет,– Британи произнесла это возмущенным тоном,– и каждый раз никто не собирается покидать этот дом.
– Ты ведь рисуешь, почему бы тебе не уехать? Работа дома тебя не держит.– На этот вопрос Британи отпила из чашечки последние капли, озадаченно взглянула на Эстель.
– Здесь просто очень красивое море…– с сомнением произнесла она,– а еще продукты дешевле. Я всего лишь сама учусь, я не смогла закончить образование.
– Ушла из университета?
– Нет. Я не поступила туда, куда хотела.– Британи снова сложила руки на стол, оставив пустую чашку.– я хотела стать актрисой.– она подставила ладонь себе под подбородок и обернулась на окно, щелкавшее рамой.
– А я смогла поступить в этом году,– Эстель отпила чай. Она добивалась места в этом университете уже полгода, обходя стороной приглашения из других училищ. Все это время, пока сама девушка не имела возможности уехать, Эстель сидела на родительской шее в ожидании завтрашнего дня. Она гуляла с подругами и, не спрашивая никого, не считаясь с родственниками, пропадала ночами где-то в гостях. Она помнила, как в первый раз попробовала хороший алкоголь и с кем. Парни, ухаживающие за ней, были все робкими и исполнительными, и она крутила ими так, как того желала. Мир был как-то прост и незатейлив. Но сейчас все должно было измениться для Эстель. Ее ждала желаемая взрослая жизнь.
Она представляла это как свои собственные порядки и правила. Новые интересные знакомства и встречи, и самое главное – театр. Главная мечта любой девочки в ее окружении – порхать на сцене, получать цветы от толп поклонников. Жизнь в нищете не выглядела для нее близкой, даже так, Эстель считала этот расклад событий самым далеким. Родители без особой радости пускали свою молодую разгульную дочурку в другой город. Их мечты не выглядели так, как видела их дочь. Поэтому в своих пышных нарядах, будто век назад родившаяся, разными способами девушка взяла и нашла город, где мелкие цены и восхитительное образование, актерское мастерство и театр. И слова о театре оживили спокойное лицо собеседницы. Британи мгновенно раскрыла свои глаза на Эстель. Она поставила кружку на стол и, вскинув свои руки в сторону Эстель, выразила всякие слова восхищения. Наконец, после завершившегося монолога, который Эстель намеренно пропустила мимо ушей, Британи перешла к более отстраненным вопросам.
– Есть у тебя у мечта? Какая-то роль, которую ты бы хотела играть прямо сейчас,– Британи безумно увлеченно, открывала сонные глаза и, рефлекторно сделав движение за кружкой, она впилась глазами в Эстель. Та помялась. Она не ожидала такого напора, такого живого взгляда только об одном слове – театр. Она не могла разглядеть и половины интереса в себе к этим действиям, сколько выражалось в глазах Британи. Девушки смущенно взглянули друг на друга снова, и Эстель помотала своей головой в знак отрицания. Британи лишь нахмурилась. Ее взор остался также серьезен и увлечен. Эстель положила руки так, чтобы они легли зеркально рукам Британи, и вскоре Британи достала что-то из маленького, совсем незаметного, кармашка у пояса. Бумажка была абсолютно целой, но на вид она была старой, такого цвета, будто крепкий кофе пролили на рваную часть, а она впитала в себя его запах и цвет. Маленькая бумажка сразу же попала в руки Эстель и та стала со всей занятостью смотреть на портрет молодой девицы, в старом платье, с большими рюшами. Пока Британи закрывала окно, огораживая себя от ветра, Эстель начала наблюдать знакомые приметы одного романтического героя. Вот была незадача, что книги Эстель читала редко, и уж точно не по программе учебных заведений. Она считала такие книги скучными и старыми. С понимающим лицом бумажка слетела из рук Эстель на стол и осталась лежать так на краю. Британи, разобравшись с окном, подошла обратно ко столу и, улыбнувшись, взяла бумажку. Она кинула на рисунок улыбку и положила в карман, собрала посуду на столе и оставшийся сыр, понесла все обратно на кухню, где и взяла все это. Эстель было хотела оказать помощь хозяйке дома, но та лишь показала носом на дверь. Как будто пророк, Британи угадала чей-то приход. Раздался стук в дверь, на который пришлось откликнуться Эстель.
Легкой походкой и не чувствуя голода, она подлетела к двери в одном неопрятном белье и скинула цепь. Дверь под легким порывом распахнулась сразу же. Она влетела в стену и громко стукнула по кирпичу, но сейчас не это было важно. На пороге стоял мужчина, может даже старичок. Совсем лысый и неопрятный, будто переживший долгую поездку. Так и было, это можно было угадать по его заспанным глазам и сальной коже. Все же Локарт был очень отчужден от других городов. Особенно от родины Эстель. Эстель пришлось приподнять голову, чтобы взглянуть на гостя. Наконец они поздоровались и обменялись рукопожатиями, после чего из-за спины мужичок достал небольшую бумагу и перо для подписи. Девушка медленно выхватила рукой предметы и ознакомилась с документом, пока старичок томно вглядывался и потирал сонные глаза.
Оказалось, что сегодня утром до города доехали те вещи, которые Эстель упаковала и отправила в запоздавший багаж. Она взяла перо покрепче и легким росчерком подписала соответствующий документ, отдала в руки доставщику. Он в свою очередь улыбчиво кивнул незнакомой девушке и показал рукой отойти и освободить проход девушке. Она освободила проход, и на улице поднялся шум: тресканье, покрикивания, скрип и стук. Старичок громко командовал какими-то молодыми парнями. Два жилистых человека переступили порог под громкий голос командира, понесли один из больших сундуков в коридор, слегка надрываясь. Между командами у Эстель, все же удосужились спросить комнату и под ее четким надзирательством один из самых больших ее багажей внесли по ступеням, которые не желали терпеть такой вес и поскрипывали от тяжести сундука. После открылась комната Эстель, и к самому окну был доставлен сундук со всем надлежащим гардеробом и туалетом.
Дальше выносили простые сумки или шкатулочки по одной штуке в каждой руке. Их было немного, поэтому Британи и Эстель просто налили чаю себе и неплохой и крепкий кофе старичку, чтобы он немного ободрился после долгой езды. За стеной, конечно, гремели работники, которые не брезговали использовать ругань. Британи была, казалось Эстель, очень чувствительной к звукам, ведь она при одном только громком возгласе останавливалась говорить и оборачивалась с легким испугом, а может и раздражением к дверному проему. Но все же она больше молчала, смотрела и наблюдала сквозь людей. Эстель все неустанно говорила. О том, какая плохая и тяжкая дорога в город, о поездках, вагонах поездов и самом доставщике и о том, что ему следует выспаться после дороги. Британи просто же смотрела, и когда девушке стало понятно, что хозяйка не терпит гостей в доме, встала из-за стола и сделала кивок, в надежде на то, что нежеланный гость поймет о конце работ.
Старичок немедля встал и принял плату, подготовленную на столе. Он пожал руку Эстель и попрощался с хозяйкой дома, спешно выходя к своим коллегам. Эстель проводила этих людей и закрыла дверь за ними. Она вышла на кухню, в которой уже было почти чисто, а кружки стояли намытые, кроме одной. Эстель допила свой чай и попросила Британи, стоящую у выхода, выйти уже с ней.
Глава 2
Этот город
На улице дул ветер, и небо было нечистым, сероватым, но это не мешало дню быть свежим и очень приятным. Девочки подметили это, поэтому решили не останавливаться на крыльце. В ночном белье было конечно не очень удобно перед гостем, но он оказался слеповатым, как он говорил, и поэтому не было как то стыдно. А вот для прогулки такое белье, как ни странно, годилось отлично. Как считала Эстель, с таким нелюдимым человеком как Британи может быть тяжко выстроить отношения. Она показалась чем-то недосягаемым в самом начале, но во время того, когда ноги щекочет трава, а платье раздувает ветер, все чувствуется по-другому. Девушки не заметили, как спустились к причалу, смеясь и болтая о ненасущных вещах. Это были глупые сплетни или разговоры, которые сопровождались какой-то странной жестикуляцией и размахиванием руками. Наконец, когда обеим в один момент прилетело по лицу друг от друга из-за излишней увлеченности, они поняли, что лучше приодеться опрятнее.
