Черноволосая кудрявая француженка в белой парке, модных узких джинсах и кроссовках цвета розовой пудры, напоминавшая старинную восточную царевну цветом кожи и разрезом глаз, смотрела на него восторженно и постоянно касалась маленькой смуглой ручкой его рукава. Сначала Роберт подумал, что французская группа – это две традиционные пары, но потом понял, что пара тут только одна и состоит из двух молодых парней, а две девушки – просто их подружки, и каждая сама по себе.

Лысый мужичок из Перми заинтересовался вовсе не Калиостро, а желтым пианино, которое, как он читал в новостях, иногда выставляли на острове для всех желающих поиграть (он сам тоже немного играл, по его словам). Роберт рассказал ему про музыкальный павильон, где раньше давали концерты, а теперь часто репетируют танцоры.

Женщина из Екатеринбурга – лет пятидесяти, в цветастом платке и скромном кардигане – пожелала сходить в Музей стекла, и они почти два часа провели за разглядыванием изделий стеклодувов.

Потом покормили белок в аллеях и даже покатались на лодках, поглазели на нескольких робких лебедей. Парни-французы щелкнули на фоне лебедей трогательное селфи.

Роберт все ждал грома с ясного неба, но его не случилось. Экскурсия прошла прекрасно, французские юноши его долго благодарили и трясли на прощание руку, а француженка, ее звали Селин, клюнула Роберта в щеку и сунула в карман его куртки визитку с номером телефона.

Только вот когда он уже расстался с туристами, приехал в центр на метро и отправился в одну из пышечных, чтобы вознаградить себя за плодотворный труд несколькими жирными тестяными кольцами в белой сахарной пудре и стаканчиком дешевого кофе, рядом привиделся ему кто-то невысокий, пухловатый, в напудренном парике: подбежал сбоку, засеменил рядом и шепнул гнусавейшим голосом:

– Так значит, не было золота, хе-хе? И камня не было философского? И эликсира жизни? Ничего не было совсем? Ничего?

Роберт даже ухо потер от этого попугайного шепота, а когда обернулся, никого рядом, конечно, не оказалось и в помине.

На следующее утро он отправился к неврологу и туманно изложил жалобы на головокружения, провалы в памяти, неясные галлюцинации. Невролог, а это была женщина средних лет с затейливой прической, сразу рассказавшая Роберту, что сама сидит на антидепрессантах, иначе бы прокляла всех пациентов, долго возила по его груди стетоскопом, измеряла давление, водила перед глазами каким-то прибором, похожим на авторучку с фонариком, а затем выписала направление на МРТ.

Роберт не поленился, съездил в платную клинику, минут двадцать помучился в закрытом шлеме, слушая стук неведомых молоточков и шипение волшебных змей, затем вернулся с покрытым мелким почерком листом бумаги к врачу.

– Все у вас прекрасно, – пожала плечами она. – Думаю, после зимы организм слегка пошаливает. Пейте магний и витамины, ешьте морскую рыбу, высыпайтесь, занимайтесь сексом, больше гуляйте – нам всем в этом городе показан естественный солнечный свет, никакие лампы его не заменят.

В ее взгляде читалось, что Роберт рановато стал ипохондриком, и он переполнился отвращением к самому себе.

А потом взял и неожиданно позвонил Селин.

Перед свиданием он зашел к парикмахеру – милой девочке Таисии, которая увлекалась астрологией, натальными картами и всякой прочей эзотерической ерундой.

Роберт избегал новейшего культа под названием «барбершопы». Все эти «наши клубы», «брат поймет брата», «бритье – священный ритуал», «мужские разговоры по душам» Роберту казались мышиной возней. Если кому-то надо было два часа брить бороду, умащивая ее драгоценными маслами, чтобы почувствовать себя мужчиной, – что ж, вперед.

Девушки казались ему легкими, как цветы, и руки у них были легкими, и разговоры были лишены той зверской серьезности, которой грешили мужчины.

– Ой, Роберт, а вы слышали, какой скандал, какой ужас?! Это просто нереально, не иначе как тут замешана черная магия! Мне об этом рассказала Изабелла Гариевна!

– Кто? – поднял брови Роберт.

– Изабелла Гариевна, астролог, к которой я хожу! Она учит меня расшифровывать натальные карты…

– Платно?

– Что? Конечно, это же ценная информация! Мне еще повезло, что Изабелла Гарриевна меня взяла…

– Ясно, и что за скандал?

– Да она недавно делала синастрию одной известной актрисе… Юлия Чуковская, знаете же ее…

– Что делала, простите?

– Ах, Роберт… ну я же вам в прошлый раз рассказывала… Синастрия – это совместимость по дате рождения, когда друг на друга накладываются натальные карты мужчины и женщины… Так вот, Юлю зверски убили! Изабелла Гарриевна в шоке! Да вот, все написали уже про это…

Таисия схватила со столика смартфон и подсунула под нос Роберту.

К удивлению Роберта, лицо на многочисленных фотографиях показалось ему знакомым. Хотя российских актрис он не знал совсем.

– Удавили гарротой? У нас что, орудует «Коза Ностра»?!

Таисия покивала, округлив глаза.

– Вы в шоке? Ну да, Изабеллу Гарриевну тоже удивило… Говорит, уже давно к этому способу никто не прибегает, какой-то психопат, а значит, серийный маньяк… Страшно теперь по улицам ходить! Можно сказать, мы с Чуковской через одного человека были знакомы, я даже мечтала напрямую с ней познакомиться… А что, к Изабелле Гарриевне такие люди ходят… Недавно вот мужчина был, важный менеджер в крупном банке, так он за приворот одной девушки сто тысяч рублей заплатил!

– Сработало?

– Говорит, что да…

– Где я мог видеть эту Юлию? Лицо как будто знакомое.

– Да вы что? Сериал «Любви все возрасты покорны» сейчас идет, уже третий сезон, она там одну из главных ролей играет, вот для них тоже горе-то… А сериал «Невинность нынче не почете»? Я прямо ревела над несколькими сериями, бабуля даже перепугалась… Фильм «Крымские зори», недавно вышел… Да она уже столько всего переиграла, хотя совсем еще молодая!

– Стоп, – сказал Роберт.

Он смотрел на одну из фотографий и не верил своим глазам. Капля пота противно поползла по шее.

– Какое роскошное ожерелье…

– Ой, это да! Мне всегда так нравятся ее образы с премьер, она очень стильно одевается… Ну то есть, одевалась… Да подождите, вот же ее инстаграм… Люди все еще пишут, не могут поверить…

Роберт впился в серию фото теледивы в новом роковом образе, который подразумевал и сверкающее ожерелье. Оно обвивало стройную шею живым колючим льдом, а в нежной ложбинке между грудей пылал красный камень – необычайно яркий, как северный закат.

– Теперь я ее вспомнил, – сказал он.

Таисия расцвела.

– Потому что вы любознательный и современный… и культурный молодой человек! Не то что обычные современные мужики… от серьезного, тонкого кино морду воротят, им комиксы подавай и ведро попкорна… А я считаю, если ты не наигрался в детстве, то и к девушке нечего подкатывать! Вы вообще очень милый. И волосы у вас удивительные, будто солнышко! Бабушка говорит, светленькие вымрут скоро, так жаль… Мне вот кажется, если человек – натуральный блондин, его ангел поцеловал!

– Вы мне льстите, Таисия, – ответил Роберт, поднимаясь из кресла. – Это я должен вам спасибо сказать: всегда, когда к вам прихожу, узнаю что-то новое.

О том, что порой многие знания – многие печали, он умолчал.

Свидание с Селин прошло чудесно. Кудрявая француженка смотрела на него, как на юного бога, спустившегося с небес, и Роберт сильно подозревал, что секрет и здесь кроется в цвете его волос. В Европе сейчас немного нашлось бы рыжеватых блондинов с розовой кожей, и Роберт бесстыдно пользовался своим природным отличием.

Они прогулялись с Селин по улицам острова, выпили из старинных узорных бокалов вина – на балконе у Роберта дома. Селин с детским восторгом перетрогала тонкими пальчиками все старинные вещи в квартире и надушилась из граненого фланкера, стоявшего на трюмо в бабушкиной спальне. Роберт сам иногда брызгал старые духи в воздух, и облако нежного жасмина остро напоминало ему о бабушке: она, кажется, даже в могилу сошла в этом парфюме.